Не своя война

— Вы же не отсюда, так? — Не унималась девица, следуя за братьями на мост. Дженве сунул два пальца в рот и оглушительно свистнул. Девица не отставала, шла по пятам за мост и даже дальше. Странная девица.

— Чего тебе, милая? — Повернулся к ней Дженве.

— Я могу вам помочь, — прозвучало совсем неуверенно и смешно.

— Это как? — Рассмеялся он.

— Я спрячу вас.

— От них чтоли? — Дженве кивнул в сторону недавней битвы, где люди поднимались с земли, а кое-кто грозил возобновить схватку.

— Доенвальд наверняка отправит за вами целую армию, — девица с вызовом приосанилась, оправив небольшой, короткий меч у пояса, так похожий на учебный. — Вы напали на кьёрма. За это по нашим законам — смертная казнь.

— Какой, однако, смертоносный мир. — Дженве покачал головой. Ллойву чуть улыбнулся.

— И каждый угол в нем проклят, — добавил он с улыбкой.

— Смейтесь! — Девица предприняла еще одну попытку. — Но просто так вас никто не отпустит. Не думайте, что это сойдёт вам с рук. Бегите хоть куда!

Раздался топот лап и стрекот, и девица с интересом посмотрела на быстро приближающихся кродов, которые едва не сбили с ног Пивня, с полными еды руками, ведущего за повод свою кобылу.

— А ты, значит, нас спасешь, — Усмехнулся Дженве.

— Я помогу вам скрыться. Спрячу вас.

— И что же ты хочешь за это? — Дженве с интересом взглянул на девицу. Юная, на вид лет шестнадцать. На носу — веснушки. Глаза, как ясное голубое небо. Непослушные каштановые волосы свиты на макушке в некое подобие узла. Дженве даже назвал бы это гнездом. Он чуть отодвинулся, чтобы рассмотреть ее на расстоянии. Одета в мужское, явно с чужого плеча. Но меч держать врядли умеет. Скорее похоже на маскарад.

— Мы с дядькой идем в Мели. Проводите нас. Клянусь, отец укроет вас у себя.

Дженве расхохотался так, что забеспокоились чудные звери рядом.

— Эээ, нет, милая. Ты обещаешь за другого. Таких обещаний давать нельзя! Запомни, красавица.

— Когда он узнает, что вы сделали, он укроет вас. — Серьезно повторила девица, но уверенность в её голосе дала сбой. Дженве переглянулся с братом.

— Бунтовщик, значит, — задумчиво проговорил он. Девица вспыхнула.

— Он только желает справедливого тьярда…

— Справедливый тьярд? Это что-то из разряда басен, — Рассмеялся Дженве. Пивень догнал их и неловко, едва не уронив все на землю, наполнил заготовленный для провизии мешок.

— Наш род Фениксы не любят, — надулась девица. — Охранители сбежали, едва кьерм поравнялся с нами. Дядька — старый! Проводите нас до Мелей. Отец наградит вас. Там уж сами выберете, чего вам по душе.

— Ты не боишься, что тьярд сотрет вас вместе с нами? — Подступился Ллойву. — Раз нас будут искать.

Девица помолчала, соображая.

— Вам нужна помощь. Он вам не поможет! — Она кивнула на Пивня и тот смутился. — Я видела, как он прятал свой зад в бочке!

— От тебя-то какой прок? — Девица забавляла Дженве.

— Я не убегу, — серьезно проговорила девица.

— И где же твои Мели? — Вздохнул Дженве. Девица ткнула пальцем в северо-восточном направлении. Дженве взглянул на брата. Тот пожал плечами, отдавая Дженве все полномочия в принятии решения.

— Нам почти по пути, — Дженве передал брату свою поклажу. — Где твой дядька?

— Он в городе. У двоюрдного брата прячется.

Дженве вздохнул.

— Не наша война, — процедил он сквозь зубы. — Веди. — И к брату. — Встретимся вон там. — Он указал на развалины дома вдоль дороги.

— Это опасно, Джев, — сказал Ллойву на иллои.

— Ты спасешь меня, — Дженве улыбнулся беспечно, — что может случиться? Мы почти боги для них…

Ллойву стиснул плечо брата и с укором взглянул ему в глаза.

— Не надо играть в бога, Джев. Это не наша война, ты сам так сказал, — Дженве замешкался. Посмотрел на девицу, затем на брата.

— Испокон веков нас учили, Ловкач, по первому зову отдать жизнь за Аст’Эллот. По праву крови мы — избранные. Видимо, мы избраны для этого….Жертвовать свои жизни…К тому же ты только что сделал эту войну нашей, — Дженве хитро улыбнулся. Ллойву отпустил руку. Он взглянул на девицу. Кивнул.

— Я буду ждать, сколько требуется. И приду по первому зову.

— Я знаю, братец, — Дженве поманил девицу за собой. И сказал на всеобщем. — Идем, милая.

На том и разошлись. Ллойву повел кродов к условному месту встречи. Пивень тронулся следом, хотя мечтал дать кобыле под бока, да бежать отсюда как можно быстрее. А Дженве с девицей пошли назад, в сун.

Пивень молчал, опасаясь говорить с этим господином. Обидчивый какой. Никогда бы не подумал, что можно натворить столько дел с такой фарфровой внешностью. Особенно, если вспомнить, каким он приехал в Чешкин Брод. Пивень думал, самой большой проблемой с этим господином будет проследить, не упал ли он их седла по пути. Но никак не это, нападение на кьёрма — это виселица или ещё что похуже, если палач будет не в настроении Проводник вздохнул. Мели. Это близко к хребту Дьявола. Почти у самого подножия. Как будто нарочно. Там живет последний из Калевала. Их род Доенвальды истребили еще лет пятьдесят назад, а остатки обложили непомерными налогами. Теперь Калевала — нищие. Северные Мели — деревня, почти крошечный сун. Это все, что осталось у богатого когда то рода. И то, часть в залоге у соседнего тана. Пивень снова вздохнул.

— Отчего ты вздыхаешь? — Спросил Ллойву, не глядя на него.

— Зря вы девку послушали. А ну, как ловушка?

— Дженве даст мне знак. Его не взять так просто.

— А он так же может? — Пивень помахал рукой, изображая отточенные движения техники Кейме. Варварская людь, ей недоступна ювелирная точность этого искусства.

— Он лучше может, — кивнул Ллойву, не уточняя, что Октис открывает перед асатром дополнительные возможности.

Пивень замолчал, прикидывая, стоит ли и дальше сопровождать братьев, как договорено. То, что доенвальдовы люди так просто не отступят, это ясно. Будут искать. А с такими-то приметами найдут быстро. Отчего ж не найти. Оба брата на земле людей, как бельма. За нападение на сборщика податей — смерть. Если судья будет в добром расположении духа — легкая смерть. Пивень снова вздохнул. Кодекс наемника не позволял ему просто развернуться и уйти. Эти двое подписали себе приговор. Это точно. И он, Пивень, если останется с ними. Надо было пойти домой, как и собирался. Дернул его лукавый позариться на золото.

— Ты отяготил себя непомерным грузом, — заметил Ллойву, вышагивая перед кродами. Зверюги клацали зубастыми пастями, да так, что кобыла норовила вырвать повод из руки. Настроение совсем испортилось.

— Уйми своих тварей, — буркнул Пивень. Ллойву чуть улыбнулся.

— Что тебя тревожит?

— Меня тревожит, что Фениксы теперь начнут на нас охоту. Вот что тревожит! — Вспылил Пивень. — Они тут — хозяева. Вы не знаете порядков! Зачем вы лезете не в свое дело?

— Я прошу извинений, если этот инцидент задел тебя лично, — сказал Ллойву. — Но такое оскорбление простить нельзя.

— Это понятно, но дал бы ему в рожу…Тогда бы только порка… — Пивень вздохнул. — А так….

— Ты опасаешься за себя?

— Да, за себя!

— Не беспокойся. Я смогу доказать, что ты не участвовал. Пересидел в бочке… за это тебя помилуют? — Пивень поперхнулся. А ведь и верно. Не участвовал. Но стало гадко. Развалины уже приблизились настолько, что Пивень различал каждую мелочь на истерзанных временем досках. Ллойву подвел кродов к дому, начал седлать, освобождая себя от половины ноши, поглаживая животных по чешуйчатым бокам, чтоб не перебирали ногами. Пивень надулся и сел у стены, защищаясь от ветра.

Вскоре чудные звери были готовы в дорогу. Оседланы и навьючены. Ллойву погладил пеструю Ластву по носовой пластине, оглядываясь на дорогу.

— Их, наверно, схватили уже, — буркнул Пивень.

— Дженве не позволит этому случиться, — невозмутимо ответил Ллойву. Ишь, какой спокойный. Руки, поди, в крови по локоть. Даром, что колдяки. К тому же ещё и чёрные. Продали душу дьяволу, а теперь идут к хозяину. И он, Пивень, хорош, позарился на золото. Чёрное золото. Дождаться момента, да тикать, если можно с монетами. Да, так надо сделать. При этом не попасться Доенвальдовы карательным отрядам. У моста все ещё копошились пострадавшие, посылающие проклятья в беззвучное небо. Скверно

Ллойву достал из своего мешка неизменную черную книжицу, из-за пазухи футляр с окулярами и присел поодаль от наемника, чтобы занести произошедшее в книгу. Пивень хотел было возмутиться спокойствию, но передумал.

— Зря крапаешь, — заявил он вместо этого. — Никто не прочтет. У нас-то и читать не все умеют…

— Но это поправимо, — возразил Ллойву. — Можно научиться грамоте.

Пивень усмехнулся.

— Зачем землепашцу или пастуху грамота? Она что, поможет сеять? Или спасет от волков?

— Это вряд ли случится, — Ллойву улыбнулся. — Но можно записать в книге, как выбрать лучшие семена или где найти пастбища дальше от охотничьих троп хищников. Твоим потомкам ни к чему будет тратить время на приобретение опыта, уже приобретенного тобой.

— Это и так у нас передают, от отца к сыну.

— Книги таят в себе все знания мира, — Ллойву погладил переплет почти с любовью. — Они позволяют нам заглянуть на много веков назад, узнать, чего, возможно, уже не помнят деды и прадеды. Книги — это величайшее сокровище.

— Золото! Вот величайшее сокровище, — Фыркнул Пивень. — За золото тебе найдут все, что хочешь. Если ты богат, то книги тебе не нужны.

— Золото не накормит тебя, не защитит твой дом…

— Книга тоже не защитит. Если только она не похожа на камень. Тогда ее кинуть можно. Ударит — будь здоров! И уж точно не накормит… а вот за золото тебе сделают все, что попросишь.

— Твои суждения основаны на опыте. Судя по всему, не очень удачном. Мы по разному смотрим на вещи. Я не стану спорить, — Ллойву погрузился в записи. Пивень крепился. Однако, время тянулось, а Дженве не было видно на дороге. Ллойву дописал свои заметки. Аккуратно убрал все обратно в вещевой мешок.

— Где он? — Нетерпеливо спросил Пивень. Ллойву вместо ответа вгляделся вдаль.

— Они идут, — Ллойву накинул капюшон на голову. — Садись в седло, господин Пивень.

Сам вскочил на пестрого крода. Пивень, кряхтя, залез на кобылу. И верно, на дороге показалась телега, приближающаяся с приличной скоростью. Дженве помахал рукой с места возницы. Рядом сидела девчонка.

Вскоре они подъехали, и Дженве ловко перескочил на крода на ходу. Телега представляла собой глубокое корыто с высокими бортами. Не очень комфортное для для дальнего путешествия. Внутри укрытый шкурами и вязанными одеялами полулежал полусидел старик. Суровое лицо его выражало недовольство и почти гнев. Старик сверкал разьяренным взором на всех, кто приближался к нему или девчонке.

— Ллойву… — Дженве изобразил учтивый поклон прямо в седле. — Это Вимлин Калевала, а это брат ее батюшки, господин Вериго.

— Можно Вим, — кивнула девчонка к неудовольствию своего дядьки, принимая вожжи лошади, запряженной в телегу.

— Мы имеем честь сопроводить их к родовому имению, — Дженве улыбнулся старику, хмуро выглядывающему из своей повозки, вцепившись костлявыми пальцами в борта.