Я - тот, кто тебя уничтожит. Рождение феникса. Книга 2

– Как интересно, – зло засмеялся Дом. – Решила заплатить мне своим телом?

– Если это поможет хоть немного компенсировать содеянное мной, – поникшим голосом подтвердила я, прикрыв глаза и отвернув голову, надеясь, что в качестве исключения он воспользуется мной быстро. – И пойду на это добровольно.

– Посмотри на меня, – потребовал он, разбивая мои надежды вдребезги. – Смотреть на меня, Аннабель! – прорычал он, а затем обхватил мой подбородок пальцами и вынудил открыть глаза. – Значит, читала?

– Читала, – подтвердила я.

– И знаешь, что после этого произойдет? Не будешь винить меня после? Или вновь ищешь повод для лишней ненависти?

– Так ли это важно? – отгрызнулась я, отказываясь думать о том, что этот раз – не станет единственным. С каждой близостью потребность высшего будет только возрастать. Но это так же должно приносить и успокоение, снимать напряжение и возвращать хоть какую-то моральную стабильность высшего. Учитывая то, что с момента, когда я самовольно поцеловала Дома и по незнанию обрекла его на себя, прошло четыре года, психозы и агрессия Дома вполне оправданы. – Я предлагаю сделку, – прошипела я, заметив, как изменилось и выражение лица Дома. – Ты же любишь их заключать?

– Твоя правда. Поводов для ненависти много не бывает, – глумливо хохотнул он, а затем наклонился и впился в губы болезненным, кусающим и, как будто, карательным поцелуем.

Воздух сперло в груди, было больно, тяжело, обидно и страшно. А еще тошно… так тошно. Он сжимал запястья до синяков, кусал губы до крови, насильно разжимал челюсти, вновь причиняя боль, от которой немело лицо.

Мысленно я молила себя не сопротивляться. Просто перетерпеть. Закрыть глаза и представить себя где-то там… не здесь, не с ним. Я жмурилась, всхлипывала, чтобы сдержать крик или стоны боли, я сжимала кулаки до тех пор, пока ногти не прорезали кожу. Но забыться или отвлечься на боль не получалось.

Когда Дом спустился с жалящими поцелуями на шею, я закусила прокушенные губы, чтобы не закричать и не взмолиться о пощаде. Я старалась дышать, уговаривала себя, что бывало и хуже, больнее, унизительнее, но ничего не помогало. Я сама предложила. Да, в панике, предложение было спонтанным, но я это сделала. И должна была вынести и эту пытку.

А затем… потом еще, еще и еще раз. Как часто – не знаю. Раз в год, месяц, неделю или ежедневно – мне не ведомы аппетиты и предпочтения высших, но от мысли, что подобное будет происходить каждый раз и день захотелось выть. С прежними изобретательными пытками я, по крайне мере, знала, что Дом быстро переключится, придумает что-то новое… Теперь же эта мука будет повторяться из раза в раз. Я вновь буду жалкой, никчемной и бессильной жертвой более сильного, который воспользуется и растопчет. Будет делать со мной что захочет, когда и как.

Уже этого было достаточно, чтобы биться в истерике, но все усложнилось в один момент. Когда прохладная ладонь требовательным движением спустилась к брюкам и дернула шнуровку. Перед мысленным взором пронесся и портальный зал в мой первый день в этой крепости, и недавняя Охота. И не знала, что казалось страшнее. А теперь к этим двум воспоминаниям добавится и сегодняшняя ночь.

Забывшись, я дернулась, но Дом держал крепко и за попытку ослушаться просто-напросто отрастил когти и разрезал ткань брюк в лоскуты, чтобы стянуть их до моих колен одним быстрым и болезненным движением.

Вскрикнула, но крик потонул в новом клеймящем поцелуе, пока высший твердой рукой раздвигал мне колени. Паника захватила с новой силой, и я стала задыхаться. Вновь удавкой, словно наяву, ощутила проворный хвост химеры, болезненные прикосновения-щипки к незащищенной и израненной коже, похотливые словечки и голос полный низменной похоти… Словно все происходит по настоящему сейчас со мной. Я вновь одна и полностью беспомощна, все в том же лесу и никто не услышит мольбы, никто не придет на помощь, а монстр останется глух к просьбам и не остановится, пока не уничтожит…

Я забилась, захлебываясь воздухом, закричала и заплакала. Я вырывалась с такой силой, что порезала руки о когти Дома, а когда поняла, что меня не держат, едва не упала с постели. Перекатилась в сторону, схватила кинжал, небрежно валяющийся на соседней подушке, и выставила его в сторону дрожащего высшего.

От увиденного я вздрогнула в ужасе, но руку с кинжалом не опустила, второй прижимая к груди оставшиеся лоскуты одежды.

Дом же трясся в крупной дрожи, смотря на меня нечеловеческим взглядом, на лице, больше напоминающую костяную маску. Я боялась дышать под пристальным взглядом, в котором читалось такое… такое… Захотелось заскулить и вновь прикрыться, чтобы скрыть даже сантиметры кожи.

– Прочь… – пророкотало чудовище, вспарывая когтями постель, словно пытался удержать себя на месте. – Прочь, Аннабель! – взревел он, на мгновение вернув себе человеческий облик. Я дернулась в сторону, но затем мужчина низко и рокочуще зарычал, вернув себе полузвериный облик, в котором с трудом угадывалось лицо Доминика. И этот монстр смотрел на меня пристальным взглядом хищника, а я поняла, что момент на спасение упущен.

Зверь метнулся ко мне, но я успела сгруппироваться и перекатилась с высшим, упав с постели. Приземление было мягким, учитывая, что я оседлала живот мужчины, а кинжал приставила к глотке Дома.

Мы оба тяжело дышали, смотря друг другу в глаза и, казалось, оба были готовы на убийство. Но видеть его, даже в демоническом виде подо мной и с кинжалом у горла было приятнее и спокойнее, чем надо мной и без защиты. Недавняя паника прошла практически бесследно, а я вновь, хоть и не полностью, но обрела контроль над ситуацией. По крайней мере, в моих руках была возможность вспороть высшему глотку. А такая власть придавала уверенности.

Шли секунды, а мы не двигались: так и замерли в одном положении, в котором я уговаривала себя убить. Всего одно движение, которое решило бы мои проблемы. Не все, но все же…

Но не могла. Руку словно парализовало. Я не могла, смотря ему в глаза сделать последнее движение. Надеялась, что он спровоцирует, дернется или… – проклятье! – сам напорется на острие.

Но сама…

– Ну же… сделай это… – подначивал Дом. – Ты же мечтаешь о моей смерти… – рокотало чудовище, но добился лишь того, что я сильнее сжала рукоять кинжала и надавила на твердую кожу существа, чтобы предотвратить его попытки даже дернуться. – Может, так тебе будет проще? – спросил монстр, стремительно принимая свой человеческий облик, и на меня посмотрел привычный до боли прекрасный Дом, которого так сильно ненавидела. Даже кожа стала менее плотной, и в месте, где кинжал упирался в горло, потекла первая струйка крови, которой до этого не было. – Так тебе легче решиться? Смотри, у меня кровь… Хочешь проверить, насколько я уязвим? – улыбнулся он полубезумной улыбкой и попытался приподняться, но я сильнее надавила на кожу, понимая, что это та грань, когда ранение может стать серьезным.

По щекам бежали слезы, тело было напряжено до дрожи, разум кричал о необходимости прикончить высшего, но…

– Как я и думал… Слишком слаба даже чтобы избежать данного слова… – в одно мгновение усмехнулся Дом. – Даю тебе последние пять секунд, чтобы прикончить меня. После этого на пощаду не рассчитывай… – предупредил он, положив ладони мне на колени, а затем стал подниматься ими по бедрам выше.

Вздрогнула и надавила на горло сильнее, но это совершенно не смутило мужчину, который, смотря мне в глаза, приподнял мои бедра, убрал свои ладони ненадолго, чтобы справиться со своей одеждой, и я ощутила на внутренней стороне бедра недвусмысленное прикосновение, от которого судорожно выдохнула… Но ничего не сделала. Кажется, меня просто парализовало под внимательным и злым желтым взглядом, который стал темнеть от желания.

Доминик подался вперед, пытаясь приблизиться к моему лицу, не обращая внимания на кинжал, который безжалостно ранил кожу, отчего уже вся грудь высшего была залита кровью, на Дом не обращал внимания. На губах высшего появились кровавые капли, но мужчина даже не думал останавливаться.

– Я ведь убью тебя, – всхлипнула я в отчаянии. – Остановись!

– Ну, так убей… – выдохнул он в нескольких сантиметрах от моего лица, а затем одним уверенным движением опустил мои бедра, причиняя новую… странную, неожиданную боль, которая отозвалась судорогой внизу живота.

Я судорожно вскрикнула, зажмурившись и глубоко задышала… но больше ничего не происходило. Открыла глаза и наткнулась на сосредоточенное лицо высшего, которое застыло напряженной маской. Он не торопился, не скалился, не насмехался. Просто ждал.

Впрочем, худшее свершилось, торопиться уже было бессмысленно. Мы перешли черту, и теперь меня спасет только смерть Дома.

Но даже с подобной мотивацией… я медлила. Смотрела на струйку крови, что стекала по подбородку Коллекционера и… не могла.

Устав ждать, высший сам обхватил мою ладонь с кинжалом и отвел ее в сторону, а затем притянул к себе, обхватив рукой затылок.

Что было дальше я старалась не вспоминать. Было стыдно, страшно, тошно… томительно…

Уже через час, в безуспешной попытке смыть с себя все следы и воспоминания, пока я терла кожу до красноты и крови в ванне… я ненавидела себя за эту слабость. Проклинала за нерешительность. Презирала за то, что в процессе кричала совсем не от боли, а руки мне заламывали вовсе не из сопротивления, а в попытке слегка усмирить темп движений.

Я старалась забыть выражение лица Дома, чей взгляд полностью отражал и мои мысли. Не один из нас не желал этого, мы оба ненавидели, но в итоге оказались в объятьях друг друга и… получили удовольствие. После которого захотелось напиться, просто чтобы забыться и отвлечься от презрения к себе.

Но это уже не имело значения. Как и то, что после разрядки ни один из нас не произнес ни слова. Мы даже не смотрели друг на друга. И как только я убедилась, что могу стоять – просто ушла из комнаты высшего. Не оборачиваясь и стараясь не сорваться на бег от стыда, который испытывала. Особенно, наткнувшись в коридоре на Лирану, которая выразительно осмотрела состояние моей одежды, внешний вид и дверь, из которой я появилась.

Отчего-то именно от ее взгляда стало совсем тошно, потому просто прошла мимо нее, скрываясь в своей комнате в попытке забыть, помыться, уснуть и не думать.

Но думала. И чем больше думала, тем яснее понимала, что, несмотря на наше с Домом к этому отношение, и в следующий раз не откажу. Буду страстно желать сказать «нет»… но не сделаю этого. А после вновь буду себя ненавидеть и попытаться смыть с себя его запах и следы прикосновений.