Очень приятно, бездомный тэнгу

Очень быстро Хару привык к солнцу и наконец-то смог открыть глаза. Храм окружал высокий забор, по всей территории росла высокая трава, за которой никто не следил и не подрезал. Во дворце Кинъу хоть и находился достаточно крупный внутренний двор с множеством деревьев и других растений, но за ними там как следует ухаживали, а здесь росли какие-то непонятные кусты без плодов. Деревьев на территории храма не было, хотя Хару увидел их верхушки за забором. Сам храм представлял собой небольшой деревянный домик, которому уже шёл не один десяток лет. По сравнению со светлым персиковым дворцом Кинъу с золотыми крышами храм выглядел тёмным и мрачным, наверняка тут грустно жилось, Хару даже мысленно пожалел девушку. Более того, весь храм был обклеен множеством прямоугольных бумажек с незнакомым Хару иероглифом. Висели они не только на домике, но и на заборе. Он с любопытством подошёл и сорвал один из листов, чтобы потом уточнить у хозяйки, что это такое.

Рядом с храмом стоял совсем крошечный домик, который, по всей видимости, девушка и назвала пристройкой. Хару подошёл и приоткрыл дверцу, от небольшого дуновения ветерка сразу поднялась пыль, от которой тэнгу закашлялся. Внутри находились какие-то деревянные и даже железные инструменты, но Хару не имел ни малейшего понятия, как ими пользоваться.

Он собирался позвать девушку «онэчан», но вдруг задумался, что она могла быть и младше его, значит, обращаться к ней как к старшей сестре было бы странно. Раз своего имени она не назвала, то не оставалось ничего, кроме как…

— Хозяйка, а чем крышу чинить?

Конечно, ещё он мог назвать её мико. Раз она жила в храме, то, вероятно, была жрицей.

— Как будто я знаю.

Её голос прозвучал совсем близко, Хару обернулся и заметил, что девушка стояла на пороге храма, однако переступать его и выходить на улицу не спешила. При солнечном свете он наконец-то смог разглядеть её густые чёрные волосы, бледно-серое кимоно с чёрным узором и прекрасные большие золотистые глаза. Стоило взглянуть в них, как он вспомнил цветки ямабуки**, которые как-то принёс Асахи для него и Хотару. Во дворце Кинъу такое растение не встречалось, Асахи рассказывал, что нарвал цветы в горах, они имели светлый жёлто-оранжевый цвет, а их название означало «дыхание горы», если Хару правильно запомнил и ничего не перепутал.

Быть может, в полумраке храма её глаза напомнили о цветках ямабуки, поэтому тэнгу сразу вспомнил Асахи, хотя на тот момент цвет её глаз вроде бы и не разглядел.

— Возьми какую-нибудь доску и прибей её, чтобы в дождь не протекало, — добавила она, вытягивая шею и стараясь разглядеть, что там находилось в пристройке. — Мне всё равно, как это будет выглядеть, вряд ли тут найдутся нормальные материалы. И кого волнует, в каких условиях тут живёт…

Её голос вернул его в реальность, иначе бы он так стоял и разглядывал её.

Последнее предложение она так тихо сказала, что Хару услышал лишь отрывками, но переспрашивать не стал, и так смысл не уловил. К счастью, доски тут тоже имелись, поэтому Хару выбрал две самые крупные и взял их в руки, а вот чем их крепить — не придумал. Он напружинил ноги и с лёгкостью запрыгнул на крышу — хоть какая-то польза от его нынешних ног-лап. Дыра, в которую провалился Хару, когда свалился с неба, оказалась не такой уж и большой. Одной доски оказалось достаточно, чтобы просто закрыть её. Хару просто положил её в надежде, что ту не сдует ветром, и спрыгнул на землю, вернув вторую доску в пристройку.

— Я закончил, — с гордостью заявил он, подходя к храму и радостно глядя на хозяйку.

Та старалась спрятать улыбку и подавить смешок, но не удержалась.

— Что, так просто?

— В дождь узнаем, — насупился Хару, не понимая, что сделал не так.

— Будешь ждать со мной дождя?

— Да… Если ты не поможешь найти Асахи, то мне всё равно больше некуда идти.

Хару считал невероятным везением, что он познакомился именно с этой девушкой, а не человеком, охотящимся на ёкаев и другую нечисть. По рассказам и родных, и людей, на земле таких много, и не все знали, что тэнгу и люди заключили мир. Другие же ёкаи питались плотью и душами людей, а люди в свою очередь охотились на ёкаев, не все желали жить в мире, поэтому и добрый миролюбивый Хару мог попасть в беду.

— Цую*** не скоро настанет, а мелкие дожди редко приходят.

— Тогда зачем ты попросила меня починить крышу? — с неподдельным изумлением поинтересовался Хару, а девушка снова не смогла удержаться и звонко захохотала, продолжая стоять на пороге. Смущённый тэнгу не спешил заходить внутрь.

— Не думала, что ты надолго задержишься, — загадочно ответила хозяйка, но подвоха в её словах Хару не уловил, хотя по её интонации какой-то скрытый смысл там присутствовал. — Проголодался?

— Очень, — тут же согласился Хару и вдруг почувствовал, как заурчало в его животе.

— И я умираю от голода, — пожаловалась девушка и широко улыбнулась. — Заходи, поедим.

Она отступила в сторону, желая пропустить тэнгу в храм. Тот не обратил внимания на её изучающий взгляд, как и не заметил хищного оскала, и уже собрался зайти, как вдруг что-то ударило его по спине.

— Ай! — воскликнул Хару, как что-то грохнулось на землю. Перед ним лежал оранжевый плод, который тэнгу с удивлением поднял и повертел в руках. — Это хурма?

— Глупости, хурма не растёт весной, — возразила девушка, с подозрением прищурилась и огляделась по сторонам. — Пойдём внутрь, наверное, люди решили поиздеваться над нами.

— Разве ты не мико? — Хару обернулся на неё. — Люди не уважают жриц храма?

Некоторое время они стояли в тишине, пока до девушки с глазами цвета ямабуки доходил смысл его слов, после чего она разразилась громким и заливным смехом.

— Я что-то не так сказал? — тэнгу смутился и вновь покраснел.

— Ты считаешь меня мико? — переспросила она, продолжая смеяться, её неестественно широкая улыбка пугала. — Ладно, можешь и так называть. Пойдём внутрь скорее, я думаю, это недоброжелатели кинули в тебя хурму.

Пока тэнгу мялся на месте и пытался решить, следовать ему за девушкой в храм или же проверить, откуда взялась хурма, как вдруг второй твёрдый плод прилетел ему в спину.

— Ауч! — возмутился Хару и резко обернулся. — Я пойду поговорю с твоими недоброжелателями.

Хозяйка храма резко развернулась, ударила руками по стене и зашипела:

— Нет! Вернис-сь!

Хару уловил в её голосе нотки злости и страха и обернулся, заметив ужас во взгляде.

— Не переживай так за меня.

Он улыбнулся и уверенно пошёл в сторону, откуда кидали хурму. В груди разливалось тепло: оказывается, приятно, когда кто-то так сильно переживал за него. Он всего лишь хотел узнать, почему люди обижали несчастную жрицу, а она, должно быть, испугалась, что и ему достанется. Он радовался, думая о том, с какой хорошей девушкой познакомился. Бедный наивный Хару…

Тэнгу с уверенностью перепрыгнул через забор, снова радуясь своим птичьим ногам и не чувствуя боли от недавних ран, огляделся по сторонам. Прямо у ног лежала хурма, которую Хару поднял и покрутил в руках — выглядела вполне нормальной. На тропинке в кэне**** от него лежал ещё один плод, такой яркий, что сложно не заметить. Хару подошёл к нему и тоже поднял, в следующем кэне лежал очередной, а за ним и третий. Хурма вела его куда-то по тропинке. Некоторое время тэнгу набирал плоды в руки и двигался вперёд, но вскоре удерживать их стало сложно, а со стороны храма раздался едва доносящийся голос хозяйки, переполненный жалости:

— Хару?

Хару посмотрел вперёд — след из хурмы не кончался — и вздохнул, после чего развернулся и пошёл в сторону храма. Если недоброжелатели вернутся, он обязательно выйдет и попросит не обижать жрицу, а пока не будет пугать её и заставлять переживать. Хару с лёгкостью перепрыгнул через забор и подошёл к входу с радостным восклицанием:

— Хозяйка, я вернулся!

Он постучал ногами-лапами по земле, чтобы стряхнуть грязь, лишь затем переступил порог. Жрица исчезла.

— Хозяйка?

В кухне-прихожей её не оказалось, поэтому Хару заглянул в ту самую комнату с алтарём, в которой недавно очнулся. Девушка сидела на полу, обхватив колени руками и уткнувшись носом между ними.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил Хару и опустился рядом, продолжая держать хурму в руках.

На него уставились два золотистых глаза, чья обладательница что-то тихо прошептала. Хару не услышал и наклонился.

— Я голодна, — повторила она.

Жрица широко улыбнулась и открыла рот, тэнгу успел заметить четыре острых клыка и хищный взгляд, как та с пронзительным шипением резко подалась вперёд.

*Сяку = 30,3 см

**Ямабуки (яп. ヤマブキ、山吹) — листопадный кустарник керрия, растёт в Японии и Китае

***Цую (яп. 梅雨) — сезон дождей, приходится на июнь-июль

****Кэн = 1,81 м