Безбожный паладин

Все замолкают.

— Рич..., — говорит вдруг Катарина. — Как ты возмужал! Но... как был кобелем, так им и остался! Кто все эти бабы вокруг тебя?!

Прежде чем я успеваю ответить, ловлю предупреждающий знак Луны и кричу изо всех сил:

— Люблю вас всех! Ждите меня! Я вернусь! Обязательно верн...

Экран гаснет. Камни рассыпаются по песку. Растерянно оглядываюсь, видя вокруг своих друзей, как старых, так и новых. Некоторые девушки тоже всхлипывают от переживаний. Даже Мирасабель. Плачущая орчиха, надо сказать, — то еще зрелище.

— М-м-м, Избранный, — бормочет Ливси. — М-можно еще чуть-чуть вашей маны? Она такая... горячая и сладкая...

— Распутница! — хлопает по затылку взвизгнувшую остроухую напарница. — Да сколько можно?! Простите ее, господин!

Она часто-часто кланяется мне, униженно прося прощения.

— Да я как-то и не обижаюсь, — удивленно отвечаю ей. — А в чем вообще дело?

Девушка придвигается ближе ко мне и шепчет на ухо, косясь на окружающих.

— Ливсиморинисаэль, наша старшая жрица, проклята самой Элуной! Она как-то опоздала на службу из-за того, что проспала! А проспала потому, что накануне ее три кобольда драли!

— Не три, а два! — плачущим голосом возражает Ливси, подслушав монолог подруги. У остроухих тонкий слух.

— Пусть два! — шипит та. — Элуна тогда жутко разозлилась и наложила на нее проклятье. Теперь она вынуждена ежедневно заниматься блудом или умрет в муках!

— Ох! — сочувственно смотрю на Ливси. — И пока вас везли сюда?..

— Да, — кивает эльфийка. — Ей приходилось унижаться перед работорговцами, чтобы... ну, вы понимаете. Зато они не трогали нас.

— Интересно, смотрю задумчиво на «бедную» девушку. — А можно ли снять с нее проклятье?

— Конечно, — тут же отвечает ее напарница. — Элуна ей тогда сама же и назначила срок наказания и день его окончания. Вроде ей осталось еще... М-м-м.

Девушка оборачивается, вопросительно глядя на старшую.

— Сто пятнадцать с половиной?

— Сто шестнадцать! — гордо, но со слезами в глазах перебивает та.

— Какой ужас! — говорю я, едва сдерживая смех. Зато Мирасабель открыто ржет, также подслушав разговор. Куноичи тоже весело улыбаются, а Масяна неожиданно подходит ближе к Ливси, уводя ее в сторону и принимаясь о чем-то с ней шептаться. Ну, конечно! У нее похожая проблема! Кто знает, вдруг архимаг сумеет помочь им обеим?

— Так, отдохнули, время приниматься за работу дальше, — говорю, вставая. Перед глазами все еще стоят счастливые лица моих родных некотян. Но теперь у меня словно гора с плеч свалилась! У них — все хорошо! А, значит, я к ним обязательно вернусь! Вернусь, несмотря ни на что!

Мой путь лежит ко второй не менее многочисленной группе больных рабов. Не самые тяжелые, но, тем не менее, отчаянно нуждающиеся в исцелении разумных существ разных видов, рас и вероисповеданий. Сейчас они сбились в кучу, согревая друг друга теплом собственных тел, не делая никаких различий между собой, ибо им пришлось вынести гораздо больше, чем многим другим. Первая же девушка, чьего плеча я касаюсь, резко оборачивается, оскалившись с перепугу. Ого! Это же та самая... Дитя Ночи или Бездны, как там ее...

— Проклятая! — ревет Мира, отталкивая меня. — Отверженная! Как ты здесь оказалась!

Издав боевой клич, она пытается одним ударом расплющить, но та легко уворачивается... А, нет, я ее переоценил. Она лишь пытается увернуться. Тяжелая лапа Миры отправляет ее в полет, прямо в груду острых деревянных обломков! Темнокожая дроу издает слабый тонкий вскрик, когда ее тельце врезается в них. Даже мне видно, как во все стороны брызнула темная кровь!

— Мира! Хватит! — кричу я, изо всех сил пытаясь затормозить орчиху, вознамерившуюся во что бы то ни стало прикончить дроу. — Да что с тобой? Перестань!

Та внезапно оборачивается и я в ужасе отскакиваю. Морда зеленокожей перекошена от дикой злобы и ярости, а глаза налиты красным. Но все же она в очередной раз доказывает, что гораздо умнее сородичей. Встряхнув головой и даже ударив себя пару раз по лицу, Мира тяжело вздыхает, грузно садясь прямо на землю.

— Ты много не знаешь, Ричард, — тяжело произносит она после недолгой паузы. — Эта тв.. эта самка навела оборотней на наших детей. Она и другие Дети бездны руководили охотой работорговцев. Да посмотри же на нее! — рычит орчиха. — Она же одна из них! Наверное, что-то не поделили с Али-пашей и ее временно посадили в клетку!

Я мельком бросаю взгляд на грузную тушу бывшего управляющего рабами. Он еще жив и в порядке, но осталось ему недолго. Меня уже несколько раз просили отдать его в руки бывших рабов. И все же... Беру огромную зеленую ладонь в две своих и смотрю в глаза Мире.

— Все же я прошу у тебя один шанс, — говорю ей. — Давай сначала я поговорю с ней. Если она действительно виновна, то ответит за свои преступления.

Она угрюмо кивает. Прохожу мимо нее к груде окровавленных обломков. Остальные рабы со страхом наблюдают за нами. Присаживаюсь перед стонущей и рычащей от бессильной ярости темнокожей эльфийкой. Она по-своему красива, несмотря на фанатичный огонь, горящий черным пламенем в ее бездонных глазах. И все же ощущаю в ней некую неправильность. Что-то не дает мне покоя, словно под внешней броней злобы скрывается что-то совсем другое... В левой части торчит насквозь пронзивший ее деревянный кол. Рана не слишком опасная, но можно запросто истечь кровью. Протягиваю руку...

— Не трогай меня Ис-шасхал! — ревет та, слабо отмахиваясь. Ты спас Дочь Видящего, и она не забудет этого, но не смей тр-трогать ее, ибо тело не принадлежит... Ай-а-а-а-ай!

Она пытается встать, но валится обратно, из-за чего только делает себе хуже. Вздыхаю, и несмотря на слабое сопротивление, хватаю ее за плечо. Ого! Кожа просто ледяная!

— Максимальное исцеление! — привычно говорю я. А вот дальше начинается АД!..