Бариа

-2-

Перебегая дорогу, Тайлер, чихая от угольной пыли, запнулся о камень мостовой и едва не угодил под колеса проезжавшего мимо паромобиля. Водитель грозно нажал на клаксон и выкрикнул что-то гневное, утонувшее в общем шуме. Тайлер вознамерился ответить, что это место — специальный переход для пешеходов, о чём свидетельствуют знаки, установленные недавно ввиду постоянных трагических наездов, но прибывший на вокзал паровоз принялся гудеть и шипеть, из-за чего перекричать этот шум и гам стало просто невозможным. Молодой человек лишь раздосадованно махнул рукой и заторопился дальше по своим делам. Ему предстояла встреча с партнёром, который должен был ждать его в оговоренном месте. Однако, если верить часам на привокзальной башне, Тайлер уже опаздывал на пять минут. Партнёр отличался пунктуальностью и всегда высказывал своё недовольство взглядами, говорящими больше любых слов. Тайлер слишком дорожил таким знакомым, чтоб вызывать негодование собой, но шнурок на ботинке так некстати порвался и пришлось его менять…

Рядом с цветочной лавкой, как и было условлено, Тайлера ожидали. Молодой темноволосый мужчина интеллигентного вида, одетый по последней моде в костюм-тройку и шляпу-котелок, гладко выбритый и поигрывающий свёрнутой в трубку газетой, никак не реагировал на вполне закономерный и даже граничащий с неприличием интерес цветочницы. Юная девица не сводила с него восторженных глаз, и подошедшему к лавке степенному джентльмену, решившему купить букет своей старой жене, пришлось дважды её окликнуть.

— Ты опоздал, Тайлер, — без намека на улыбку отметил партнёр, отстраняясь от вокзальной стены.

— Всего на пять минут, — виновато улыбнулся Тайлер и поднял указательный палец вверх. — Но, прошу заметить, Рэй, причина была объективной, что меня извиняет. Да и разве могут какие-то пять минут иметь решающее значение?

— Сейчас могут, — серьезно произнес Рэй, прищурив зелёные глаза. — В театры не пускают после третьего звонка, как тебе известно, а на этом представлении нет антракта.

— Мы идем в театр? Ты не предупредил, мой вид…

— Вполне подходит для посещения этого театра, — отмахнулся Рэй и направился к краю вокзальной площади, где можно было нанять кэб или сесть в омнибус. — Я не был уверен, что мы пойдём на представление, но заказчик сумел выбить пару билетов в последний момент благодаря своим знакомствам. Будем сидеть в директорской ложе.

— Зачем нам вообще сейчас идти в театр, мы же собирались разрабатывать план…

— Можешь считать это частью разработки. И мне надо кое-что проверить. Собственно, за этим мы и направляемся.

— А что хотя бы за представление? Какой театр? — Тайлер не мог скрыть любопытства, но после поспешно добавил: — Я не люблю оперу.

— Не опера. Театр Сенса и Карта.

— Подожди, там сейчас по вечерам дают только одно…

— Да, ты верно понял.

— Но билеты раскуплены на месяц вперёд! — Тайлер даже остановился от изумления, так резко, что его шляпа съехала на бок, но рыжие буйные кудри не дали ей упасть. — И стоят по пятнадцать тысяч в первом ряду!

— Тебе ли сомневаться в возможностях нашего заказчика. Я должен удостовериться кое в чём, а в одиночку посещать театры не принято, тем более подобные представления, поэтому ты идешь со мной. Считай, что у тебя сегодня выходной. И ты, вроде, близок к театральной теме.

— Да куда уж ближе, — усмехнулся Тайлер, поправляя шляпу, — я практически родился на сцене и вырос за кулисами. Вместе с оравой таких же детей артисток кордебалета. Директор оперного был весьма любвеобилен в молодости, но честности ему хватало ровно на то, чтоб пристроить к театру общежитие для своих «протеже» и их заделанных им же детей.

— И много вас таких было?

— Достаточно. Каждый год появлялся новый, если не парочка. Но мы хотя бы были не на улице.

— Это радует.

Партнер выбрал кэб и махнул вознице. Тайлер нисколько не переживал из-за своей тирады. Пусть с Рэем они знакомы всего пару лет, тот ни разу не высказался плохо о молодом человеке, при Рэе можно было говорить о чём угодно, но дальше разговоры не уходили. А ещё Рэй давал дельные советы на любую тему. Порой Тайлер задавался вопросом, откуда у Рэя такой жизненный опыт. Сам Рэй был, кажется, лишь на семь лет старше двадцатилетнего Тайлера? Рэй всегда располагал всех к себе, даже с возницей умудрился сговориться на скидку. Кэб хоть и имел потрепанный вид, но лошадь бежала резво, так что риск опоздать к началу представления был минимален.

Представление! Выступление «Загадки Востока» несравненной Бариа, Слепящего Самоцвета и Дивного Цветка, как её именовали в газетах. Тайлер видел плакаты, слышал разговоры и читал статьи. Он и мечтать не мог однажды попасть на это представление. Его называли диковинным, экзотическим, чарующим, а ещё скандальным, непотребным и чувственным. Не удивительно, что уже после первого представления число мужчин-зрителей многократно возросло, тогда как приличные женщины посчитали своё присутствие недопустимым. Не сказать, что это сильно расстроило большую часть аудитории.

Всю дорогу Рэй молчал, словно специально давая возможность своему компаньону осмыслить происходящее. Что хотел узнать напарник и какое отношение это имело к заказу, Тайлер знать не мог. Спрашивать было бессмысленно, но проницательности молодого человека хватало, чтобы догадаться, что Рэй, видимо, хочет каким-то образом привлечь Бариа к делу. Интересно, как именно?

К театральной площади они подъехали ещё до первого звонка. Об этом свидетельствовала внушительная толпа у входа. Напомаженные джентльмены во фраках, с цилиндрами и тростями, возбужденные молодые люди в простых невзрачных сюртуках или пиджаках по последней моде, прогрессивные дамы суфражистских взглядов… Все они что-то обсуждали, переговаривались и красовались друг перед другом. Картину дополняли вспышки фотоаппаратов, снующие тут и там писаки и цветочницы, чинные продавцы бутербродов с ветчиной у входа в театр и карманники под видом мальчишек с мелочёвкой, побирушки, которых гоняли полицаи. Этот мир Тайлеру был хорошо знаком. В детстве и отрочестве у него имелось слишком много свободного времени, надо было как-то себя развлекать.

— Я же говорил, что мы не будем сильно выделяться, — расплатившись с извозчиком, улыбнулся Рэй. Их одежда действительно не привлекала внимания, будучи таких же серо-коричневых цветов как у многих. Конечно, в приличных театрах появляться в подобном виде недопустимо, но театр Сенса и Карта славился экспериментальными постановками, расширял границы, давая послабление и зрителям тоже. Даже на суфражисток в их шароварах почти не косились.

Рэй отлично ориентировался в здании, словно уже бывал здесь прежде. Он сразу миновал фойе и уверенно направился к директорской ложе.

— Господин Сенс, доброго вечера, — поприветствовал Рэй полного невысокого человека во фраке, который сперва даже не обернулся на шум открывшейся двери, — мы по поручению господина Мирсоу. Вы позволите составить Вам компанию?

Сенс был дельцом и предпринимателем, а не человеком искусства, связи и деньги он ценил превыше всего, поэтому с людьми известного промышленника решил вести себя любезно, и, узнав имена гостей, пригласил их широким жестом:

— Ну конечно, прошу, присаживайтесь. Вы впервые на этом представлении?

— Да, не могли не посетить Ваш театр, весь город говорит о загадочной Бариа, — вежливо улыбнулся Рэй, усаживаясь на кресло в первом ряду.

— Вы не разочаруетесь, уверяю. У нас уже очередь на месяц вперёд из желающих посмотреть повторно.

— А госпожа Бариа не устает выступать почти каждый день? — не удержался от вопроса и Тайлер, садясь рядом с партнером.

— Что Вы, нет, её импресарио сам устанавливает график с её слов. Он решает все дела и является связующим звеном между Бариа и миром. Она на удивление скрытна. Мы общались два раза, но я так ничего о ней и не выяснил. Даже внешности, она всегда под плотной вуалью. Лица не разобрать. Хотя голос приятный и говорит почти без акцента. Воистину загадка!

Прозвучал второй звонок, и зал стал быстро заполняться. Без дам в платьях со шлейфами и турнюрами зрителям было проще занять свои места, и к третьему звонку все уже в нетерпении ждали начала представления.

Тайлер изо всех сил старался не вцепиться в бортик ложи, чтоб не выдать своего волнения, тем более, что к ним присоединились ещё трое степенных мужчин, перед которыми не хотелось выглядеть глупо. И вот, наконец, свет погас.

Тайлер много слышал о таинствах Востока, завораживающей музыке, дурманящих ароматах и красоте танцовщиц. Путешественники и бывшие колонисты рассказывали, даже писали мемуары на эту тему, привирая, конечно, но куда без этого? И все же сейчас Тайлер был готов поверить им беспрекословно.

Музыка, такая необычная и чужеродная, западала в души, погружая присутствующих в транс. Дудка, скрипка, барабан… Как, используя всего три инструмента, можно сотворить такое? Фигура в красном извивалась и кружилась на сцене, сливаясь с музыкой, зная её наизусть или, наоборот, сотворяя её своими движениями. Такими плавными, грациозными и чувственными. Не удивительно, что мужчины в зале смотрели как приворожённые. Этот танец совершенно не походил на привычный балет, народные танцы или на вихляния полуголых девиц в кабаре.

Ритм ускорился, и Тайлер больше не сомневался, что Бариа творила на сцене не просто танец. Магия, таинство, обряд во имя чего-то. Не заученные движения под музыку. Разве можно создавать такое всего лишь ради услаждения глаз?

Но вот раздался заключительный аккорд, погас свет и упал занавес.

Овации, возмущение и выкрики «На бис», желание увидеть артистку и выразить ей свое восхищение…

Занавес не шелохнулся.

— Вот так всегда, — горделиво улыбнулся директор Сенс, оглаживая живот, — изо дня в день реакция одна и та же. Фурор!

— Бариа выйдет к залу? — спокойно спросил Рэй.

— Выйдет, но не так, как зал того хочет, — хмыкнул Сенс.

Занавес действительно шевельнулся, и на сцену вышел высокий худощавый мужчина. Придержав полог, помог появиться снова закутанной в красное женщине. Та грациозно поклонилась публике. Тут же работники театра понесли на сцену корзины с цветами и букеты. Бариа взяла в руки несколько, положила на сгиб локтя. Из директорской ложи Тайлер видел, как густо накрашенными тушью глазами женщина обводит зал, кивает и аккуратно машет свободной рукой.

— Этот мужчина на сцене, импресарио? — снова спросил Рэй и получил утвердительный кивок. — С госпожой Бариа можно поговорить наедине?

— Попробуйте, каждый второй зритель пытался. Гримёрка обычно просто завалена цветами. А потом и коридоры. Но, насколько я знаю, все визитные карточки отправляются в мусорную корзину.

— А с господином импресарио можно поговорить?

— Вы хотите предложить Бариа выступить приватно? О, боюсь не получится. Она отмела все ранее поступившие предложения. Даже герцога Вилленского. Более того, Вы не сможете сделать предложение ей лично, она сейчас уйдет. Лишь её импресарио сможет с Вами поговорить, если желаете.