Все желания исполняются в полночь

*~*~*

Снег в этом году выпал рано, в больших количествах, что радовало одних, обожающих мороз и зиму, и огорчало вторых, не любящих холод и чувствовать себя капустой в ста кофтах и куртке. И, наблюдая за Джейкобом, скачущим по сугробам, Лили вздохнула, поджав замершие губы, которые уже не в силах были просить младшего брата обходить снег стороной. Она явно была вторым типом людей.

— Лили, ну неужели ты не рада зиме, не рада снегу? Ты же родилась зимой, как же ты можешь не любить это время года? — Джейкоб слабо кинул небольшой снежок в руку старшей сестры, устало вздохнувшей на его вопрос.

— Если я родилась зимой, это же не значит, что я обязана любить ее. Мне больше по душе осень, — ответила Лили, отряхивая рукав курточки от снега.

— Да что в осени такого? Слякоть, дожди, грязь и школа. Хуже сочетания и не придумать.

— Разве тебе не нравится в школе? Вроде бы ты говорил, что любишь учиться.

Джейкоб замолчал, прекратив прыгать по сугробам.

— Ну я люблю учиться, но... Не в школе. Дома люблю. В парке весной люблю читать и учить стихи по литературе. Но в школе — не могу. Там постоянно шумно, злые учителя и невкусная еда.

— Ну да, покушать же ты любишь, — Лили улыбнулась, поправив его шапку и погладив по плечу. — Но и ты не тихий ребенок. Уверена, ты шумишь не меньше других.

— Во время уроков — нет, а на переменах бывает, — Джейкоб задорно рассмеялся. — На переменах и разговоры интереснее.

— И о чем же вы там разговариваете? — Лили очень старалась не показывать усталость, и, честно говоря, ей было плевать, о чем говорят третьеклассники, всё же начальная школа, как считала Лили, давно позади, хоть с ее окончания прошло всего лишь два, и то неполных, года.

— О новой лавке некой мисс Модиск, ты слышала о такой?

— Нет, и что же она продает?

— Разные сувениры, насколько я понял. Открытки там всякие, сладости, а моя одноклассница Розали купила там небольшую фарфоровую куклу для бабушки, которая их коллекционирует.

— Угу, — Лили кивнула. — И где эта лавка находится?

— Недалеко от нашей школы, в семи минутах ходьбы, если верить Лиаму, но он часто любит приуменьшить, поэтому, думаю, минут десять, — Джейкоб над чем-то задумался, приподняв голову вверх и посмотрев на падающие снежинки бледно-зелеными глазами. — А что, ты хочешь туда сходить?

Лили отрицательно покачала головой, тоже задумываясь о своем, только если Джейкоб в тот момент думал и мечтал о приближающемся празднике, то мысли Лили не были так наивны и светлы, и были они представлены в виде списка дел, которые надо было не забыть сделать.

— А зря ты не хочешь туда сходить. Мне Розали сказала, что это необычная лавка, что в ней каждая вещь — каждая-каждая! — наполнена магией, которая исполняет желания, — задумчиво проговорил Джейкоб после недолгой молчаливой паузы.

— Ты вроде бы не маленький мальчик, чтоб в магию верить. Ещё скажи, что веришь в Санту.

— Я никогда не забуду, как ты так жестоко поступила со мной, рассказав прямо в Рождество, что Санты не существует, — Джейкоб показательно обиженно надул и без того пухлые губы. — Ну и не верь мне! А я уже придумал, что загадал бы.

— Ну и что же?

— Моё самое заветное желание — увидеть папу. Не терпится уже его встретить. Он же настоящий герой! — Джейкоб улыбнулся, показав кривоватые зубки. — И мой папа, а я его даже не помню, — улыбка тут же пропала, а нежные зелёные глаза опустили взгляд на валяющийся кусочек льда на дороге. — Тебе-то повезло, ты его помнишь. Расскажешь, какой он?

— Опять? — Лили слабо улыбнулась, нежным взглядом поосмотрев на брата. — Я же сто раз повторяла!

— Ну тебе что, сложно? А вдруг я что-то забыл, я хочу помнить о нём всё! Хотя бы представлять...

— Да ты скоро уже мне будешь рассказывать, а не я тебе, — Лили тихо рассмеялась, умиляясь настолько невинному, доброму и нежному ребёнку — её брату, — что был способен привязаться к человеку, которого даже не помнил, и этим человеком был их папа, папа, который ушёл, когда Джейкобу было четыре, а Лили семь. Папа, который для Джейкоба ушёл в космос, в экспедицию, а для Лили — навсегда. — Ладно, слушай. У него были светлые золотистые волосы, зелёные глаза и нос с небольшой горбинкой, которую ты любил щупать, когда был маленьким. Папа любил носить свитера и кофты, а еще кофе с шоколадом и нас с тобой.

— И маму?

— И её тоже, конечно.

— А какой он как человек? Ну то есть не внешность, а...

— Я поняла, поняла. Насколько я помню, спокойный. Никогда не нервничал и не кричал. Помогал маме с тобой возиться, лечить живот от коликов. А со мной любил читать, — Лили замолкла, облизнув губы, несмотря на мороз, пробиравшийся под серую курточку, уже короткую в рукавах. — Это правильно, что ты его любишь и хочешь помнить, он хороший был, наш папа.

— Почему же был? Он и есть. Просто далеко...

— Да, далеко, — Лили вздохнула и достала ключи.

* * *

Она часто задумывалась, а если бы их отец и правда провел все эти годы на борту космического корабля, он бы изменился? Да, Лили часто задумывалась об этом, особенно перед сном и во время мытья посуды. Порой ей хотелось самой верить в эту неправду, осознавать, что это ложь, но продолжать думать, как бы изменился их папа. Отрастил бы бороду? Стал бы выше? А скучал бы он?

Лили выключила воду и принялась вытирать тарелку Джейкоба. "Вот бы быть его младшей сестрой, а не старшей. Верить в магию, байку про космос и всегда улыбаться, прыгая по сугробам", — о да, как же ей хотелось в детство! И не только из-за папы, нет, горечь от его смерти отчасти утратила свой вкус, Лили просто хотела в тот мир, где всё казалось возможным: и единороги, и феи, и даже Санта.

Середина декабря, в квартире маленькая ёлочка, магазины пестрят гирляндами, за окном валит снег — знакомая картина, не правда ли? И все стараются создать рождественскую атмосферу, которая словно картонная декорация — плоская и искусственная. Ненастоящая. И, наверное, Лили хотелось бы ощутить, как канун Рождества пройдется по ее коже мурашками, вызванными трепетным ожиданием праздника, но пока ее голова была забита только усталостью, а мурашки посещали ее только на улице и будучи вызваны холодом.

Её взгляд вновь остановился на маленькой ëлочке, вполне хорошо украшенной игрушечными шариками, только три центральные ветки, которые были на виду больше всего, пустовали, и то было не случайностью. Такова была маленькая традиция семейства Тилсамансов, оставлять эти три веточки для особенных шариков, которые не будут серебряно-золотыми, как остальные. На эти три веточки должны быть повешены новые шарики, купленные в этом году, как память об уходящем годе, ибо такова была традиция — каждый год Джейкоб, Лили и мама шли в магазин и покупали три разных шарика — каждый свой, который больше понравится — и ровно за час до Нового года, в день рождения Джейкоба, который приходился на тридцать первое декабря, в одиннадцать часов вечера, они втроем вешали шары, загадывая заветное желание. У Лили оно всегда было одно — чтобы мама и брат были счастливы и в достатке, и если с первым проблем не возникало, то со вторым часто бывали трудности. Пусть мать, мисс Тилсаманс, и не посвещала детей в финансовое положение, но и Лили была не дурочкой, к тому же для её лет чересчур внимательной.

Но, несмотря на почти пустой холодильник, поношенные вещи и маленькое количество старых игрушек, Лили не чувствовала бедность и несчастье, наверное, потому что богата была внутри, как и Джейкоб, и мама. Полон был их дом счастьем, любовью и уютом, и создавали их такие мелочи, как колыбельная перед сном, поцелуй утром, напевание песен за приготовлением завтрака и маленькие традиции, имеющие огромные значения в сердце Лили, и ее любимой традицией была как раз-таки новогодняя, связанная с шариками. Уж не знала она, что такого хранилось в них, но каждый год ждала лишь их, ждала этой пары мгновений, когда соберётся вся небольшая семья и загадает желания. Лишь в эти секунды Лили отдавалась полному счастью, забывая о всех трудностях и невзгодах, веря, как слепой котёнок, что все желания сбудутся.

Она положила ложки и вилки в ящик и села за стол пить чай — к очень усталой маме и слишком весёлому Джейкобу, который заметил, что Лили задумчивым туманным взглядом смотрела на ёлку, и тут же спросил:

— Ма, а когда мы за традиционными шариками пойдём? — Джейкоб поставил кружку, допив чай, заставив Лили рассмеяться от фразы "традиционные шарики". Ну никак он не желал называть их просто игрушечными, именно традиционными. А вот почему? Да кто ж знает, что в его головке незрелой творится?

Мама потерла глаза рукой, которую поцарапала на работе, и открыла их, посмотрев на сына нежным взглядом.

— Ну хотите, можете сегодня сходить. Ли, тебе много уроков делать?

— Не очень. Хочешь, чтобы мы сегодня вечером пошли? — Лили привыкла понимать маму с полуслова и не привыкла показывать усталость, брав пример с матери, которая, несмотря на тяжёлую работу и малое количество сна, всегда успевала и еду приготовить, и квартиру убрать, так ещё и с Джейкобом сделать математику. И никогда Лили не видела маму, проявляющую и показывающую слабость, и брала пример с неё, поэтому и умолчала, что сегодня идти снова на мороз за какими-то там шарами совершенно не хотела. Да и сил почти не было.

— Тогда дойдешь сегодня с Джейкобом до магазинчика? Сможешь? — мама посмотрела на неё, улыбнувшись бледными губами, и Лили, конечно же, не стала спрашивать, почему в этом году мама впервые не пойдёт с ними. Зато это спросил Джейкоб, и Лили его мыслено отругала, хоть и осознавая, что он всего лишь ребёнок.

— Прости, дорогой, у меня не получится. Я немного приболела и надо кое-что по работе решить, но я буду ждать вас дома.

— А как же твой шарик?

— Я куплю его чуть позже, — мама обняла его. — Ну беги, собирайся. Лили сейчас допьет чай и догонит тебя.

— И когда ты поедешь за шариком, если все выходные забиты делами? Может, мне стоит выбрать его за тебя? — Лили удивлённо посмотрела на маму.

— Об этом я и хотела с тобой поговорить. Я знаю, что для вас с Джейкобом важна эта традиция, но мне придётся в этом году немного её нарушить, — мама отвела взгляд, тихо вздохнув.

— Что же ты хочешь сделать? — Лили нахмурила тонкие золотистые брови, почти незаметные на фоне бледного лица, не ожидая ничего хорошего, из-за чего её сердце забилось быстрее.

— Лили, не покупайте мне в этом году шарик. Я... — мама закашлялась, отвернувшись от Лили. — Я без него обойдусь.

Сердце Лили словно остановилось, поражённое словами матери.

— Но мама, как же так! Почему же... Это же... Это традиция! — Лили забыла о брате, который не должен был слышать этот разговор, громко и возмущено выразив удивление.

— Лили, нам сейчас не до шариков и желаний, это мелочи, — тихо ответила мать. — Я обойдусь без этого и лучше куплю тебе тот свитер, который ты хотела.

"Какие же мелочи! Это то, чего я жду весь год, жду этого единственного момента, когда я могу на пару секунд предаться магии и поверить в свои желания и счастье!"

— Но как же твоё желание? — несмотря на пламенный монолог внутри, жалость к себе, Лили ни слова не сказала про себя, только её сердечко разрывалось от несправедливости, а ещё от бессилия и любви к маме, заслужившей этого одного всего лишь желания своим упорным трудом и работой! Тогда почему же сейчас всё не так? — Давай лучше отложим покупку свитера! Я проживу без него!