Сказка, флейта, волшебница и монстр

— Я давно поняла, что ты притворяешься, чужая радость и песни Амелии о добре не причиняют тебе настоящего вреда. Значит, и стонущая под тобой от удовольствия, а не от ужаса женщина тоже не станет проблемой. — Лина опять повернула голову к окну и уставилась куда-то в стремительно темнеющее небо.

— Скажем так, долгое пребывание рядом с госпожой Амелией не убьёт меня и не вгонит в тоску, но и удовольствия совсем не принесёт. Потому не вижу смысла тратить время на того, кто большую часть жизни этой жизнью доволен и стремится посеять вокруг себя те же спокойствие и счастье.

— Вижу, на меня ты тратить время готов. — Волшебница невесело улыбнулась.

— Вы совсем не похожи на госпожу Амелию, это правда. Вы чёрный маг, в вас куда больше тьмы, чем света. — Не стал отпираться Кселлос.

Разговор начинал его тяготить. Кселлос уже подумывал попрощаться с Линой и вновь скрыться в астрале, но с удивлением обнаружил, что не хочет вот так уходить, не подтвердив или не опровергнув свою догадку. Давно ли ему стали важны людские романтические чувства? Пусть Лина и была великой волшебницей, способной уничтожать монстров, равных по силе даже Хозяйке, она оставалась человеком. Человек рано или поздно умрёт, канет в небытие. Пусть существование Лины продлится дольше существования других смертных, но оно не вечно. Зачем беспокоиться о чём-то столь хрупком и призрачном, как её отношение к нему? Чего он хочет дождаться? Признания в любви, дабы разочароваться в той, которой он хотя бы восхищался? Вдруг это очередные проделки Создательницы, и она таким странным способом испытывает своих последователей? А может, внутри него что-то сломалось и потому он так себя сегодня ведёт: честно отвечает на вопросы, не лукавит, не уходит от ответов, не дразнит и не издевается. Может, за тысячелетие привычная жизнь надоела ему настолько, что он позволил себе привязаться. И к кому? К какой-то девчонке.

— Ты знаешь легенду этого города? — внезапно поинтересовалась Лина.

Кселлос слышал множество легенд и не раз становился их частью.

— Не уверен. Расскажите.

—Говорят, семьсот лет назад на месте города стоял огромный высокий замок и жил в нём добрый и мудрый король, правивший государством, которого тоже семьсот лет не существует. В замке всегда царил мир, люди в нём никогда не сражались, не грезили завоевательными походами, они предпочитали развивать науку, совершать полезные открытия и заниматься искусством. При дворе хватало поэтов, музыкантов, художников, писателей и танцоров. Все подданные жили в достатке и радовались приходу каждого нового дня. Под каменными стенами не скитались нищие и больные. У короля был сын, красивый умный юноша, который души не чаял в книгах и музыке. О королеве, матери принца, история почему-то умалчивает… Часами он мог сидеть в библиотеке, склонившись над очередным собранием сказок или летописями прошлых лет. Когда он уставал от чтения, то шёл в тронный зал и наслаждался звуками флейты, его любимого музыкального инструмента. Годы шли. Лицо короля постепенно испещрили глубокие морщины, волосы окрасились серебром, стал он быстро уставать от государственных дел и начал подумывать о передаче престола единственному наследнику. И вот король решил устроить в замке пышный бал, разослал приглашения по всему свету, позвал соседей, дабы принц перед коронацией выбрал себе достойную невесту. И собрались в замке первые красавицы королевства, придворные дамы и благородные принцессы из иных земель. Однако юноша не посмотрел ни на одну из них. Он улыбался, кланялся, произносил приветственные речи, как того требовал этикет, но не приглашал девушек на танцы и даже избегал бесед с ними, предпочитая сидеть за столом и наблюдать за музыкантами. Не было в сердце принца страсти и любви к другим людям. Лишь пыльные страницы и нежные напевы флейт интересовали его. Он прямо как вы, монстры, да? — Лина неожиданно замолчала и вновь посмотрела на Кселлоса.

— Не только монстры чужды любви. Хотя людям действительно обычно свойственно желание кем-то обладать. И что же дальше произошло с тем принцем? — Кселлосу нравилось слушать волшебницу. Нечасто она рассказывала полузабытые древние легенды, подражая книжной манере повествования. Гаури заснул бы уже на десятой секунде. Пусть Кселлос и не являлся таким любителем чтения, как главный герой этой истории, но всякие предания и выдумки казались ему если и не интересными, то забавными.

— Старый король очень тяжко пережил отказ сына выбирать себе будущую королеву, и после бала слёг с сильной простудой. — Послушно продолжила Лина. — Испугавшись, что уже не поправится, король вызвал в свои покои принца для серьёзного разговора. «Сын мой, — молвил он. — Я чувствую, скоро придёт моё время оставить тебя и наше королевство. Почему же ты так жесток ко мне и не хочешь выполнить мою предсмертную волю? Разве не рос ты под моим неусыпным надзором в любви и ласке, не зная горя и лишений? Разве не исполнял я любые твои капризы, не доставал тебе редкие книги и не приглашал в замок известнейших музыкантов из заморских стран? Разве многого я у тебя прошу? Найди умную и добрую жену для себя, а для меня — заботливую невестку, которая сможет родить тебе наследника, дабы не прервался наш род, и надел после тебя корону твой сын. Пусть процветает государство и счастливо живёт народ под управлением мудрого и справедливого властителя». Юноша лишь печально склонил голову, вздохнул, а потом тихо ответил: «Ни в коей мере я не хочу быть причиной твоих тревог, отец. Ты всегда был добр ко мне, заботился, воспитывал, учил благородно править людьми и не злоупотреблять властью для собственной выгоды. И я люблю тебя так сильно, как только сын может любить отца. Но не проходит и дня, чтобы не пожелал я иметь брата, способного осчастливить тебя внуком. Прости, нет в моём сердце любви и страсти для дев, приехавших на бал. Ни одна не пробудила во мне интереса и влечения. Приветствуя этих дев, я думал лишь о непрочитанных книгах, оставшихся в библиотеке, о сладостных звуках флейты и о множестве историй, которые рождаются в моей голове и не дают мне покоя, раздирают на части изнутри, пока не выплёскиваю я их на бумагу, преобразуя в слова. Я не хочу никого обманывать и давать лживые клятвы. Конечно, если ты сочтёшь своим долгом выбрать мне невесту, я подчинюсь твой воле и женюсь по твоему приказу, но, прошу, прояви и сейчас понимание, какое ты всегда ко всем проявлял. Даю обет — я буду править милосердно и никогда не посрамлю твоего имени дурными поступками. Я не пошлю подданных на смерть и откажусь от войны в пользу мира. Я не отрину старых традиций и продолжу привечать здесь учёных, поэтов, художников, музыкантов и поощрять их за труды. Не заставляй меня вступать в брак и не делай несчастной ту, что пророчишь мне в жёны. Никогда не узнает она тепла и покоя рядом со мной. И пусть после моей смерти народ изберёт нового короля. Ты сам всегда говорил, главное — благополучие тех, кто зависит от нас, а не наши слава и громкие имена. Даже если род наш прервётся, твои подданные смогут найти достойного править ими. Эпоха благоденствия и счастья не закончится никогда». Неимоверно огорчили слова принца короля. Пытался он переубедить сына, предлагал попробовать начать отношения с девушкой, говорил, что порой любовь приходит после заключения брачного союза, но ничего не действовало, принц оставался верен своему выбору, а старый правитель не нашёл в себе силы приказать ему жениться.

Лина вновь замолчала и глубоко вздохнула.

— Если это вся легенда, то она какая-то странная даже для смертных.

— Подожди ты, это совсем не конец, просто мне нужно перевести дыхание, устала так много говорить.

Наполнив лёгкие воздухом, она действительно продолжила рассказ.

— В замке жила одна девушка, лучше прочих играющая на флейте. Была она столь талантлива, что про неё говорили: «даже стены рыдают, когда слышат нежную печальную мелодию, рождённую слиянием её рта, музыкального инструмента и пальцев». Принц сразу оценил редкий дар девушки, чаще, чем других музыкантов, он вызывал юную флейтистку в тронный зал и часами наслаждался неизменно грустными, но чарующе-прекрасными напевами. Со временем девушка полюбила принца, его добрую улыбку, задумчивый взгляд, будто всегда обращённый куда-то сквозь неё, и спокойный нрав. Но принца интересовала только музыка, он никогда не разговаривал с девушкой дольше, чем того требовала обыкновенная учтивость, не искал встреч с ней вне стен главной залы, не смотрел на неё и, казалось, даже не замечал, если случайно сталкивался на улице или в коридоре. Хоть принц и был неизменно вежлив и приветлив, у девушки возникало ощущение, что здоровался он на самом деле не с ней, а с той музыкой, которую она исполняла, и тепло улыбался тоже мелодиям, трелями нашёптывающим свои истории. С каждым днём всё ярче разгоралось пламя страсти в груди флейтистки, но как бы она ни старалась привлечь внимания принца, он продолжал восхищаться только музыкой. Никакие наряды и духи не могли зажечь в нём ответной искры. Девушка даже прочитала несколько книг, над которыми долго сидел он, и попыталась обсудить с принцем прочитанное, но юноша лишь улыбнулся обычной отстранённой улыбкой и попросил её играть, а не говорить. Любовь и боль изъели душу девушки. Она часами горько плакала в подушку после новой встречи с принцем и молила всех известных богов о помощи.

— Никогда не понимал этого в вас, людях. Ваши жизни и так очень коротки, зачем вы тратите столько времени на пустые эмоции, пытаетесь завлечь тех, кто никогда не ответит вам взаимностью, страдаете, рыдаете, проклинаете весь мир, а потом сочиняете подобные сказочки о безответной любви. Даже монстры не считают страдания чем-то романтичным. — Кселлос не удержался от вопроса. Он действительно не понимал… Не понимал, зачем Лина рассказывает ему эту историю. Легендами о великой несчастной любви зачитывалась Амелия, самозабвенно плакала над ними и порой пыталась поведать друзьям в путешествиях. Раньше Кселлос не замечал за Линой тяги к дурацким и похожим друг на друга преданиям о неразделённых чувствах. Неужели ему, как он и опасался, придётся разочароваться в ней сегодня?

— Я ещё не закончила, не перебивай! — Недовольно шикнула волшебница.

— Простите, госпожа Лину, больше не буду. — Кселлос полушутливо вытянул перед собой раскрытые ладони в знак примирения.

— Однако боги оказались глухи к её мольбам. Зато откликнулся один монстр. Однажды он случайно услышал игру девушки на флейте и с тех пор время от времени посещал замок и, скрывшись в астрале, тайно наслаждался музыкой. И вот, узнав о чувствах несчастной, монстр в образе миловидного юноши проник к ней в комнату и предложил девушке сделку. Он помогает очаровать холодного принца, а она взамен после смерти отправляется в мир монстров и вечно исполняет там для них свои мелодии. Девушка, потерявшая всякую надежду, согласилась подписать этот невыгодный для неё договор. Она очень устала мучиться от любви, не могла думать ни о ком другом, кроме неприступного возлюбленного, и потому расплата за выполнение заветной мечты не показалась ей огромной. А то, куда отправится душа, когда бренное тело испустит последний вздох, и вовсе не волновало обезумевшую девушку. Стоило ей дать клятву верности, как в ладонях монстра сразу появилась флейта, белая, словно первый снег, украшенная тёмно-красными, словно кровь, рубинами. Девушка ещё не доводилось видеть столь прекрасного инструмента. Взяла она флейту из протянутых рук, поднесла к губам, и зазвучала в комнате мелодия нежнее и печальнее предыдущих. Заслушался даже монстр и застыл на несколько минут неподвижной статуей. Потом он, наконец, объяснил, что если играть на ней ночью, то принц непременно услышит, где бы он ни был, и обязательно явится к музыканту. Никто из смертных не в силах противостоять зову этой флейты, и её хозяин может очаровать любого человека, о котором будет думать во время игры. Из ледяного принца превратится юноша в пылкого влюблённого и до утра он сделается красноречивым, страстным, нежным и вообще любым, каким его пожелает видеть владелец волшебного инструмента. Однако на рассвете колдовство развеется, принц обо всём забудет и вернётся к прежней жизни, к книгам, вновь станет отстранённым и безразличным до следующей ночи. Девушка согласилась принять флейту, и монстр исчез. Она с трудом дождалась наступления темноты, и когда часы громко пробили двенадцать раз, дрожащими пальцами вынула из тайника под подушкой чудесный подарок и заиграла. И случилось то, о чём говорил монстр. Пришёл покорный принц к девушке, упал перед ней на колени и попросил стать его женой. Не помня себя от радости, она согласилась и кинулась в объятия любимого. Несколько часов они, взявшись за руки, сидели на её кровати и разговаривали. Планировали свадьбу, изъяснялись друг другу в любви, наконец-то она смогла рассказать ему о прочитанных книгах, а юноша слушал, восхищённо смотрел и не перебивал. Теперь он улыбался солнечно и нежно, и она точно знала — эта улыбка предназначалась только ей. Но, как и обещал монстр, с рассветом внезапно юноша оборвал реплику на полуслове, сделался его взгляд стеклянным и пустым, словно у мёртвого, потом он молча встал и не попрощавшись вышел из комнаты. И девушка поняла — чары спали. Днём принц по обыкновению вызвал флейтистку в тронный зал и попросил порадовать жителей замка музыкой. Он больше не пытался завязать разговор, не глядел с затаённой тоской и не предлагал выйти замуж. О произошедшем ночью он тоже не обмолвился.