В чужом клане

Глава 3

Но почему?

Что я сказал или сделал такого, чтобы они захотели меня убить?

А по всем признакам именно этого они и хотели — несколько шагов в сторону от главного входа были моими последними сознательными движениями. Теперь я не мог даже поднять руку. Не мог говорить.

И скоро не смогу дышать — лед уже начал сжимать легкие.

Губы Аманы зашевелились, но я не услышал ни единого слова — в ушах нарастал гул, заглушающий все звуки.

«Да в чем причина-то? — закричал я мысленно, хотя понятия не имел, могут ли духи читать мысли. — Я же не причинил аль-Ифрит никакого вреда! Не причинил и не планирую! И я спас Аману!»

Но это ничего не изменило — лед продолжал распространятся.

Лицо Аманы отразило растущее недоумение и тревогу — она явно не понимала, что происходит.

Что я мог сделать, чтобы спастись? Что…

Лицо Аманы передо мной исчезло. Исчезли остальные люди, исчез главный зал. Взамен появился образ зеленого сада с небольшим фонтаном в центре, и длинные тени двух людей, пересекающие галечную дорожку и ровный газон.

— Вот поэтому, ми-дан, — произнес глубокий, хорошо поставленный баритон, принадлежащий одному из этих двух людей, — посещение корневых земель даже союзных кланов слишком опасно, и встречи всегда происходят на нейтральных территориях.

— Но если это все же случилось и гость не понравился духам клана, что тогда? — спросил второй. Его голос оказался тонким, мальчишеским и его тень была куда короче.

— Боюсь, тогда остается только молиться Пресветлой Хейме, — баритон вздохнул.

— Это не ответ.

— Мне… доводилось слышать о паре случаев, когда несчастные, вызвавшие гнев родовых духов, остались живы, — неохотно произнес баритон. — Но это лишь слухи, а не то, на что стоит опираться при составлении планов…

— Я хочу услышать эти слухи, — голос мальчика прозвучал как приказ.

— Духи не способны видеть и рассуждать так, как люди, — после паузы ответил баритон. — Они ощущают жизненную силу, магию, наследие крови, проклятия и благословения. Если, по каким-то причинам, они решили убить гостя, договориться с ними не получится. По дошедшим до меня слухам, выжившие сумели обмануть духов, скрыв свою суть. В одном случае человек притворился мертвым — погасил свою магию, замедлил ток крови и биение сердца, а когда внимание духов перешло на других людей, поставил вокруг себя купол Арето. Во втором случае человек был полудемоном — темным эббом. Он снял свою печать, призвал Тени, отвлекая внимание духов, и в создавшейся суматохе сумел сбежать…

Воспоминание погасло.

И…

И что это было?

Как это могло мне помочь?

Я не мог ни погасить свою магию — потому что ее у меня не было! — ни снять печать. Опять же потому, что печати — чем бы она не являлась — на мне тоже не было!…А если даже вдруг была, то я понятия не имел, где она находилась, как выглядела, как ее снимать — и, самое главное, как прожить достаточно долго, чтобы это все узнать!

Воспоминание заняло едва пару мгновений, судя по тому, что, когда реальность вернулась, все в ней осталось таким же, как прежде.

Почти таким же.

Потому что к двум главным ощущениям — притяжению и холоду — добавилось третье. Ощущение неустойчивости, плотно связанное с ощущением пустоты под ногами.

Потом пол сотрясся. Грохота, который, по идее, должен был это сопровождать, я не услышал — гул в ушах так и продолжался — но само движение ощутил. По каменным плитам пошли трещины, кое-где настолько глубокие, что в них мог бы провалиться ребенок.

Холод, держащий меня, ослаб. Лед внутри начал таять. Стали возвращаться внешние звуки. И я почти услышал хор бестелесных голосов: «Не до тебя сейчас». Не то чтобы кто-то это реально сказал, но ощущение создалось именно такое.

— Флуктуации!

Я не знал, кто это закричал и что это слово значило, но люди, собравшиеся в главном зале, знали. И каждый знал, что делать. В целом выглядело так, как будто отправленных в увольнение солдат, расслабившихся и довольных, вдруг бросили на поле боя.

В самом центре зала края плит поднялись, изогнулись, корежась, будто бы что-то лезло из-под земли.

А нет, не будто.

Действительно лезло.

То, что показалось в разломах пола, выглядело как… Если взять крысу длиной в три человеческих роста, дополнительно увеличить ее пасть раза в два, снабдить несколькими рядами зубов, напоминающими крючки, добавить алого сияния ее глазам, заставить шерсть стоять дыбом и превратить каждую шерстинку в зазубренное лезвие. А, и еще не забыть дать ей вместо одного хвоста восемь, каждый заканчивающийся жалом, вероятно ядовитым. Вот если все сделать именно так, то получится именно то, что уже выбралось из-под земли.

Впрочем, все эти улучшения «крысе» не помогли — ближайшие к ней аль-Ифрит разом вскинули руки в одинаковом жесте, который выглядел идеально отработанным, «крыса» вспыхнула факелом и почти моментально осыпалась пеплом.

То же случилось и следующей, вылезшей из-под земли, тварью. И с еще одной. После четвертой я перестал обращать на «крыс» внимание, потому что те, кто отправил сюда этих тварей — а я был уверен, что это была именно намеренная атака, а не какой-то случайный прорыв — должны были знать, что для аль-Ифрит они не угроза. Значит, «крысы» служили для отвлечения внимания и настоящая опасность крылась в чем-то другом.

Кстати, а почему я был уверен, что это была именно намеренная атака?

Ответ появился сразу же, едва я задал себе этот вопрос. Во-первых, резиденция Старшей семьи клана по умолчанию являлась самым защищенным местом в корневых землях. Рвется там, где тонко, то есть там, где защита всего слабее. Будь прорыв природным, произошел бы на окраине корневых земель, а еще вероятнее за их пределами. Во-вторых, для совпадения слишком уж интересная дата — твари появились именно в том месте, куда главы Младших семей привели детей, чтобы «приникнуть к корням». Точно я не знал, но мне подумалось, что эта фраза являлась поэтичным описанием принесения клятвы верности Старшей семье.

Я огляделся, выискивая, что могло служить источником настоящей опасности, от которой аль-Ифрит отвлекали «крысы».

С начала нападения прошло секунд двадцать, не больше, но обстановка в зале изменилась полностью. Все дети, по умолчанию не владеющие магией, оказались в центре купола, по поверхности которого бежали синие и белые полосы. Такие же полосы бежали и по полу под ногами детей во избежания новых прорывов из-под земли. Взрослые, те, кто не был занят в уничтожении «крыс», распределились пятерками и, судя по напряженным выражениям лиц, тоже ждали нового нападения.

Амана же… Хм, я еще раз окинул быстрым взглядом зал, не нашел ее и только потом догадался взглянуть в направлении «трона». Да, она была там, у подставки с мечом. Ее губы шевелились, произнося что-то, с такого расстояния неслышное, а ладони двигались над оружием заученными четкими движениями. Очевидно, это было необходимо, чтобы снять магическую защиту. Еще несколько мгновений — и она, взявшись обеими руками за рукоять, вытащила меч.

Он был ей явно велик, слишком большой и тяжелый. Куда больше он подошел бы рослому и сильному мужчине, однако Амана не позвала никто из аль-Ифрит, подходящих под это описание, и никто из них не вызвался сам. Наверное, это было как-то связано с разницей между Старшей семьей и Младшими семьями. Как я понял, в Старшей семье аль-Ифрит было всего двое взрослых — Амана и ее брат Хеймес, не считая жену Хеймеса, которую я видел только на портрете. Может Младшие просто не смогли бы этим мечом управлять?

И, кстати, почему никто не пытался покинуть зал, сбежать от опасности, позвать на помощь?

Когда я посмотрел в сторону дверей, они были широко раскрыты и воздух перед ними искрился. Видимое воплощение магии? Только чьей — самих аль-Ифрит или же тех, кто организовал нападение и одновременно перекрыл выход, чтобы из ловушки никто не сбежал?

В том месте, где из-под земли лезли твари, что-то изменилось. Ага. «Крысы» закончились, теперь из провала пыталось выбраться что-то иное. Со своего места я видел только часть глянцево-черной шкуры, бугрящейся волнами. И огненная магия на новую тварь не действовала — огонь просто скатывался со шкуры, бесполезно оплавляя каменные плиты.

Это и есть та главная опасность, которая должна была появиться?

Нет. Отчего-то мне в это не верилось.

Между тем к черной твари шагнул тот самый седой мужчина, которого я видел в картинной галерее, глава Гильдии корабелов. Одно движение рукой, будто он бросил горсть семян, и черная шкура на спине чудовища лопнула, выпуская сотни зеленых побегов, моментально одевшихся листвой и потянувшихся к потолку. А само чудовище перестало двигаться, а потом и вовсе съежилось, будто проткнутый иглой бычий пузырь.

Растительная магия? Или только древесная? Так или иначе, она сработала лучше огненной — растения убили тварь, выпив из нее все соки.

Интересно, с человеком так тоже можно сделать?

И если да, существует ли защита?

Я встряхнулся и отложил этот вопрос на будущее, вновь оглядывая зал. В этот раз мой взгляд задержался на детях, так и стоявших под защитным куполом. Задержался, потому что что-то было не так, вот только я не мог пока определить, что именно.

Одна часть детей выглядела испуганной. Другая была скорее заинтригована происходящим. Я вновь оглядел детские лица и остановился на одном, которое отличалось от остальных. Это была девочка лет десяти и ее лицо отражало лишь странную, практически равнодушную, безмятежность.

Может быть я смотрел на нее слишком пристально и она ощутила мой взгляд. Или просто так совпало, но девочка чуть повернула голову и наши глаза встретились. Одно мгновение — и детское тело взорвалось. По крайней мере таким было мое первое впечатление. Но через мгновение я осознал, что никакого взрыва не было, просто человеческое тело треснуло и раскололось, выпуская тварь. Во все стороны выстрелили щупальцы и охранный барьер исчез, разрушенный изнутри.