Пыльца счастья

Эллина послала часовому "воздушный поцелуй" и скользнула за дверь, чтобы налететь на спину супруга. Тот стоял чуть в стороне и по старой памяти заполнял протокол. Лишенный работы следователь ползал вокруг тела юноши и диктовал ответы на вопросы.

Гоэта потерла плечо и отвела глаза.

Слышал или нет Брагоньер недавний флирт?

Соэр безмолвствовал. Он осмотрел Эллину с головы до ног и вернулся к прерванному занятию. Растеряв былую смелость, гоэта жалась в углу за его спиной, потом перебралась на краешек дивана. Теперь огромной декольте вызывало стеснение, но оправить грудь и затянуть корсаж на глазах у десятка свидетелей она не могла, приходилось терпеть.

— Итак, что вы здесь потеряли, госпожа?

Эллина не ожидала, что муж обратиться к ней, и вздрогнула.

— Кольцо, — подсказал Брагоньер и, передав заполненный бланк следователю, развернулся к жене. Та повинно опустила голову. – И что вы тут делаете, да еще в таком виде? Бал и бордель – несколько разные вещи.

Гоэта вспыхнула. На глазах навернулись слезы.

В этом весь муж.

— Собиралась помочь. – Эллина отвернулась и занялась грудью. Кое-как удалость запихнуть ее обратно и затянуть ленты. – Если помните, у меня право работы четвертой степени, и я уже оказывала подобные услуги Следственному управлению Сатии.

Соэр кивнул.

— Помню. Как и то, что вам надлежит находится подле графини Сорейской.

— Хотите дать пищу сплетням? – Гоэта обвела взглядом присутствующих и встала. – Хорошо, сделаем господ свидетелем семейной ссоры. Я действительно хочу помочь правосудию, ассистировать судебному магу, а не явилась сюда ради любопытства. Однако супруг, — она покосилась на невозмутимого Брагоньера, — запрещает делать нечто полезное для общества.

Эллина перехватила предостерегающий взгляд второй половины, но отступать не собиралась.

— Хорошо, — неожиданно согласился соэр и хрустнул сложенными "замком" пальцами, — вы поможете следствию. Однако необходимо соблюсти формальности. Увы, со мной нет бумаги о неразглашении, поэтому придется обождать до завтра. Сами понимаете, тайна следствия.

Гоэта мысленно застонала. Брагоньер нашел убедительный повод выставить ее из диванной. И никто ни в чем не обвинит, закон нужно соблюдать. Пусть в быту хватило бы честного слова, тут нужен документ.

— Во сколько и куда мне подойти? – Если муж решил, будто выиграл битву, он ошибся.

Брагоньер покосился на следователя. Мол, вам решать. Тот замялся, переводя взгляд с мужа на жену, и промокнул лоб платком.

Вот уж влип, оказался между молотом и наковальней! Королевский прокурор ясно дал понять, он не желает допускать к делу жену, но ведь та, как гоэта, имела полное право… Стоп! В конце туннеля забрезжил свет решения.

— Благородная сеньора, — дежурный следователь убрал протокол и подошел к Эллине, — могу я взглянуть на ваши документы? Разрешение при вас?

Гоэта покачала головой. Она проиграла.

— К сожалению, без него ничего нельзя сделать. – Несмотря на скорбный вид, дознаватель ликовал. Ему удалось выпутаться из щекотливой ситуации. – Принесите необходимые документы к десяти в кабинет на втором этаже. Моя фамилия…

— Хватит! – Брагоньер взмахом руки не позволил ему договорить и взял жену под локоток. – В десять зайду я сам и хочу видеть результаты экспертизы. Извольте выяснить хотя бы характер смерти. С подозреваемыми можете обождать, а вот личность надлежит установить. Девицу допросить, она не из благородных. – Откуда только узнал! – Я отвезу супругу домой и вернусь. К тому времени приготовьте ответ хотя бы на один вопрос. Работать!

Соэр потянул Эллину к выходу. Она не сопротивлялась и, соблюдая правила приличия, сделала то, о чем позабыл муж: попрощалась.

Свидетельницы гибели юноши в диванной гоэта не застала, значит, девушку уже увели. Она не дворянка. Методом исключения получалась любовницы или вовсе дама полусвета. По мнению Эллина, женщину могла бы лучше допросить женщина, благо нынешняя леди Ольер ли Брагоньер хорошо знала психологию второго сословия, но разве переубедишь упрямого барана?

Однако гоэта не собиралась покорно садиться в карету. У входа в бальную залу, где стараниями Эллины, продолжалось веселье, она вырвала руку и прошипела:

— Полюбуйся, это сделала твоя бестолковая жена!

— Что именно? – уточнил Брагоньер, ища глазами сестру.

— Спасла доброе имя твоих родных. Гости бежали, как крысы с тонущего корабля, пришлось спасать золовку. Могу помочь и тебе, если засунешь свою гордость в… Словом, перестанешь считать вешалкой для одежды.

— Ты устала…

— Ольер! – Неожиданно для самой себя Эллина перешла на крик, обратив ненужное внимание окружающих.

Щеки расцветили алые пятна.

Гоэта отвернулась, мучимая стыдом.

Она никогда не вела себя столь безобразно, не позорила мужа. Что на нее нашло?

Брагоньер вновь взял ее под руку и куда-то повел. Эллина не сомневалась, к выходу. Заслужено. Она не смотрела по сторонам, опасаясь наткнуться на осуждающие взгляды.

Гоэта ошиблась – муж отвел ее на хозяйскую половину дома, туда, куда не могли попасть обычные гости, и усадил на диван в одной из проходных комнат.

— Успокоилась или воды принести? – Голос соэра звучал спокойно, будто ничего не произошло.

Жена удивленно глянула на него. Подобное поведение совсем не вязалось с Ольером ли Брагоньером. Она опять совала нос в рабочие дела, флиртовала с караульным, капризничала. Так стыдно! На глазах у подчиненных мужа устроить семейную сцену.

— Да. Нет, — сдавленно пробормотала Эллина.

Как же здесь душно! Или она разволновалась.

Корсет жал, но вновь ослабить его гоэта не решалась. Хватит на сегодня конфузов. Пусть они с мужем сейчас одни, однако правила приличия строго регламентируют любые мелочи.

Брагоньер позвонил в колокольчик и велел слуге записать жену к любому хорошему врачу на завтра. Гоэта пробовала протестовать – муж взглядом запретил. Слуга привык к тому, что приказы в доме иногда отдавал брат хозяйки, и обещал устроить в лучшем виде.

— Зачем мне к врачу? – Насупившись, Эллина отвернулась.

Ну вот, супруг записал в истерички! Он и так не раз выражал недовольство по поводу ее излишней эмоциональности. Человек обязан проявлять сдержанность, а не потворствовать распущенности. Увы, гоэта не могла следовать столь высоким требованиям.

— Ты беременна. – Соэр не предполагал – утверждал. Он дождался, пока лакей уйдет, и присел рядом с супругой. – Визит – чистая формальность: хочу убедиться.

Эллина шумно глотнула воздух и недоверчиво поинтересовалась:

— Откуда тебе известны признаки беременности?

— По службе приходилось, — уклончиво ответил Брагоньер и накрыл руку жены своей.

Та обмерла от неожиданной ласки. Когда пальцы мужа сжали ее, гоэта и вовсе поплыла.

Только вот отчего муж решил, будто она?..

— Ольер, — Эллина старалась говорить спокойно, но голос дрожал, — прошел год, даже чуть больше. Господин Женд ничего не заметил, я тоже. У меня… — Она сглотнула и произнесла неприличное: — У меня женские дни не прекращались, какой ребенок?

— Обычный. – Муж подал платок, чтобы Эллина могла промокнуть лоб. – Мы часто спим в одной постели, и твоем здоровье я знаю не меньше тебя. Послезавтра, если не ошибаюсь?

Густо покраснев, Эллина кивнула и прижалась к супругу. Тот обнял, хотя думал о чем-то своем, даже не смотрел на нее.

— Так вот, можешь не ждать. Поверь следователю. — Брагоньер усмехнулся.

Кого она пыталась обмануть? Все эти истерики, странное поведение, заискивание ласки свидетельствовало об одном. Наконец-то! Соэр уже начинал беспокоится, но Сората смилостивилась, послав ребенка. По такому случаю Брагоньер даже не собирался ругать супругу. Вскоре все ее мысли займет наследник.

Не права была мать, все зависит от мужчины. Соэр не сомневался, что сумеет зачать сына. Хотелось бы с первого раза. Эллина действительно немолода, ей уже тяжело, но придется рожать снова и снова, пока не выйдет. Зато если сразу получился мальчик, мучить жену Брагоньер не станет. Прошли те времена, когда дети умирали во младенчестве и требовалось много наследников. Соэр никогда не хотел большой семьи, признаться, о семье не думал вовсе, только в рамках общественного долга. Раз так, хватит и одного сына, лишь бы титул потом передать.

— Прости я…

Она не договорила. Все мысли заняла возможная беременность. Эллина боялась поверить, боялась надеяться.

Ребенок? Неужели? Наконец-то!

Сердце замерло в груди и забилось с удвоенной силой. Эллина позабывала о всех обидах и положила руку супруга на живот. Она надеялась, он погладит, но увы! К сожалению, муж не испытывал умиления и больше интересовался содержимым записной книжки.

Тень пробежала по лицу гоэты.

Вдруг Брагоньер ошибся? Он ведь не врач. Значит, впереди бессонная ночь, и повести ее придется в одиночестве: для мужа трупы важнее супруги. Может, рождение младенца все изменит? Эллина втайне надеялась, Брагоньер станет уделять ей больше времени, а не откупаться ненужными драгоценностями или походами на светские мероприятия, на которых станет сидеть с постным лицом.

— Можешь поговорить со свидетельницей, — неожиданно разрешил соэр и тут же добавил ложку дегтя: — В присутствии следователя. После, надеюсь, успокоишься и вернешься домой.