Как белки в колесе

Много вещичек дама брать не стала. Повторила, что рассчитывает на обновки и потому тащить остальное барахло не намерена. Я же размышлял, что для младенца в доме ничего и нет. Кто мог предположить, что такое мне в голову взбредёт? Сам в шоке. Значит, вторым пунктом после приведения Соньки к клятве, покупка всего того, что нужно ребёнку. Фургон у Фалулея взять, что ли?

До ночи я успел решить все дела. Пристроил кормилицу в одной из гостевых спален, всучил ей Ваньку и помчался на закупки. Не только для малыша нужное брал, продуктами также закупался основательно. Сонька дама крупная, ей питание нужно соответствующее.

Ближе к ночи я немного успокоился и вспомнил, что не узнал, где же родной ребёнок Соньки.

— Немолодая я, умер мой младенчик, — сообщила женщина без особых эмоций.

— Сочувствую, — пробормотал я.

— Не… нормально. Я же его от Пашки алкаша родила. Ни денег, ни будущего. Зато как кормилицу меня хорошо снабжали. Я около года как детишек кормлю. Ваш четвёртый, и хоромы здесь гораздо лучше. — Женщина обвела взглядом помещение.

Время приближалось к полуночи, когда я набрал номер Фалулея.

— Ты в курсе, что Евдокия с ребёнком умерли? — задал я в лоб вопрос.

— Да, Кирилл звонил и как-то невнятно лепетал.

— «Лепетал» он по той причине, что у меня внезапно появился воспитанник грудного возраста.

— Ого! — оживился Фалулей. — Подожди-ка, я сейчас лично приду, гляну.

Порталами Фалулей добрался быстро. Выслушал краткую историю обретения мной сына и ничего не сказал против.

— Сильная магия, перспективный малыш. Воспитывай, — подвёл он итог. — От меня что-то нужно?

— Нужно, — кивнул я и стал описывать, что такое радионяня и для чего она нужна.

— Почему раньше не вспомнил о таком полезном амулете? — возмутился Фалулей.

— Потому что у меня ребёнка не было.

— Пошёл думать, — вздохнул Фалулей. — Татьяне говорить о смерти Евдокии не стану, чтобы не тревожить, ты же знаешь, какие женщины мнительные.

Не только Татьяне ничего не сказали. Похороны Евдокии Высоцкой прошли тихо, без оглашения в газетах. Сабуров, конечно, приезжал в Цареморск. Тело Евдокии Высоцкие забальзамировали и дождались боярина. Кирилл звонил, рассказал, что официально ребёнка похоронили раньше матери и Сабуров с женой его не видели. Куда на самом деле исчез ребёнок, главу рода Высоцких не волновало. Он решил, что преданные ближники избавили его от лишних хлопот. Подробностей Кирилл не сообщил, но мне хватило и этого, чтобы понять основное.

На пятый день рождения Ваньки появились оба друга. Один радионяню принёс, второго волновал вопрос, как я ребёнка зарегистрирую.

— Как воспитанника, — уверенно заявил я.

— И где ты его взял? — скептически поинтересовался Кирилл.

— У Соньки, которая кормилица, выкупил.

— Не поверят.

— Главное, чтобы документы оформили, а не веру проверяли, — огрызнулся я.

— Нужно оформлять, — стал сразу собираться Кирилл. — Я тут разузнал и подготовил всё необходимое.

— А я на пацана посмотрю, — не стал спешить Фалулей.

Ребёнок выглядел гораздо симпатичнее, чем в первые часы после рождения.

— Ничего себе! — шёпотом восхищался Фалулей. — Как куколка маленькая.

— Брови будто нарисованные, — удивлялся Кирилл, склонившись над люлькой.

— Красавчик ещё тот будет, — подтвердил я.

— И магия уже сильно сияет, — продолжил Фалулей. — Ты всё правильно сделал. Воспитаем из него отличного парня. Он тебя будет считать отцом.

— Мне бы родаки не позволили его оставить, — оправдывался Кирилл.

— Мы тебя не виним, ты же наследник, а не глава, — приободрил Фалулей нашего друга. — Поехали делать документы мелкому.

С регистрацией проблем не возникло. Мать имеется (Сонька за тысячу рублей согласилась), отец тоже. Я родовитый, но сына признал. Записали мальчика Иваном Анохиным. Конечно, для всех он будет бастардом, а мне на мнение общественности наплевать.

— Князю не понравится такой казус, — предположил Кирилл.

— Думаю, и Алёна Васильевна не будет в восторге, — хмыкнул Фалулей.

— Жениться на княжне я никогда не стремился, — ответил друзьям.

— Лучше до лета мелкого никому не показывать, — предложил Фалулей. — Соньку потом ушлём куда подальше, мозги ей прочистим и денег оставим. Пусть кто хочет ищет мамашу.

— Татьяне расскажешь?

— Не нужно ей знать, что пацан тебе неродной.

— Она у тебя умная, сама сообразит, что это может быть Высоцких отпрыск. Вычислит по дате.

— Не вычислит. Мы же оформили день рождения на пять дней позже. Все в курсе, когда хоронили Евдокию и малыша, — ответил Кирилл.

— Продолжайте придумывать полезные вещи для детей, — напутствовал Фалулей перед уходом в Цареморск.

Насчёт изобретений он был прав. Соньке я доверял гораздо меньше, чем радионяне. Кормилица могла преспокойно дрыхнуть, не обращая внимания на детский плач. Чтобы мне не дёргаться постоянно, проще было иметь приборчик, оповещающий о том, что малыш проснулся и голодный.

Кирилл под предлогом дел в Москве остался помогать мне с Ванькой.

— Как ты его, такого крохотного, на руки берёшь? Не страшно сломать что-нибудь? — наблюдал он за моими попытками перепеленать младенца.

— Ты бы видел, как я его купаю, вообще инфаркт можно заработать.

— А кормилица?

— У этой дойной коровы своих детей сроду не было. Что ни спросишь, она не знает.

— Повезло, что ты магией пелёнки можешь чистить. Нужно дополнительно амулетов чистки прикупить в лавках для детей.

— Памперсы! — внезапно осенило меня.

Мелкого я передал Кириллу и занялся рисованием, поясняя по ходу дела детали.

— У нас таких и материалов нет, — озадачился друг.

— Пусть Фалулей придумывает.

Но позвонить ему я не успел. Телефон затрезвонил так громко, что Кирилл вместе с ребёнком шарахнулся от меня в сторону и заворковал над сыном, успокаивая.

«Виброзвонок нужно установить», — сделал я себе зарубку в голове.

— Сын родился! — завопил по телефону Фалулей, его услышал даже стоящий в нескольких метрах от меня Кирилл.

— Поздравляю от всех нас. Как назвали?

— Александр. Татьяна чувствует себя хорошо. Дед орёт на радостях, — ответил Фалулей сразу на все возможные вопросы. — Я тоже пошёл отмечать.

— Как быстро меняется наша жизнь, — вздохнул почему-то Кирилл и улыбнулся, разглядывая Ваньку.