Выбор Геродота

Сергей Суханов
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: V в. до н. э. Греки увязли в войнах с персами, и на ход военных действий влияет множество людей и событии. Так рождается История, а за её рождением волей-неволей наблюдает Геродот. Ещё мальчиком он задастся непростыми вопросами о политике, а в более зрелом возрасте вместе со своим дядей Паниасидом оказывается участником целого ряда политических событий и шпионских интриг. Так трудно разобраться, кто друг, а кто — враг. Кто поступает правильно, а кто — ошибается, но будущий историк обязан это понимать. А иначе как он напишет свою «Историю»?

0
224
81
Выбор Геродота

Читать книгу "Выбор Геродота"




5

489 г. до н. э.

Афины

Город и в обычные дни пестрел красками.

Неповторимый облик Афин создавался ярко расцвеченными статуями в тимпанах, топленым молоком колонн, мазками закатного багрянца на фронтонах, синевой храмовых ступеней из гимметского камня, голубыми, пурпурными, зелеными одеждами горожан.

С наступлением шестнадцатого боэдромиона — первого дня Великих мистерий в Афинах в уличной сутолоке стали выделяться два цвета — белый и шафрановый.

В белоснежные одежды оделись адепты обеих богинь, готовящиеся принять посвящение. При этом каждый украшал себя так, как считал нужным. Многие довольствовались связкой оливковых веток.

Младшие жрецы — мисты водрузили на голову миртовый венок, а на правую руку и левую ногу повязали пурпурные повязки. В шафрановые одежды обрядились опытные созерцатели божественной царственности — эпоты, а также распорядители мистерии, иерофанты.

Из центральных районов — Скамбониды, Мелите и Кидафенеон — к агоре стекались толпы горожан. Затем участники таинства все вместе направились через Мелит-ские ворота в Фалерон для ритуального омовения в море. Многолюдную торжественную процессию — помпэ сопровождали зеваки и делегации афинских религиозных союзов — фиасов.

Первыми шли глашатаи из рода Кериков — седой старик и высокий молодой мужчина. На их зеленых головных повязках лозы винограда переплетались со стеблями пшеницы.

Оба охрипшими от напряжения голосами по очереди выкрикивали славословия в честь богов — покровителей мистерии: Зевса, Деметры, Персефоны, Гелиоса, Диониса-Иакха. Факелоносцы-дадухи из рода Эвмолпидов вытягивали перед собой пучки горящей щепы, пропитанной благовониями и маслами.

Ароматный дымовой шлейф окутывал жриц-канефор, которые несли корзины с ритуальными предметами для жертвоприношения: длинными тонкими ножами, солью, венками из злаков, сосудами-сфагионами для сбора крови, а также миртовыми и пальмовыми ветвями.

Двое иерофантов вели на шнурах с вплетенными золотыми нитями толстую свинью. Жертву весь последний месяц откармливали желудями священного дуба, росшего перед Элевсинионом — храмом Деметры у подножия Акрополя. Завтра ее заколют в Элевсинионе, а сегодня она должна вместе со жрецами и адептами пройти обряд очищения в волнах Фалерской гавани.

Свисающие с ошейника разноцветные ленты придавали жертве легкомысленный вид. Она недовольно хрюкала, не понимая, куда и зачем ее гонят, лишь время от времени опускала морду, чтобы обнюхать битые черепки вымостки.

Призывно пели авлосы, им вторили лиры — нестройно, но мелодично, кимвалы громким ликующим звоном задавали музыке ритм. Кимон и Эльпиника шли среди сверстников из богатых кварталов Кидафенеона, которые, как и они, готовились впервые приобщиться к таинству мистерии.

Матово отсвечивали браслеты из красного золота. Серебряные колокольчики на ногах звенели в такт шагов. Головные повязки и шарфы из тончайшего косского шелка казались невесомыми.

Молодежь куражилась, отпуская шутки по любому поводу. Парни щипали девушек, развязно хватали их за локти, а те с наигранным возмущением отбивались.

В толпе то и дело раздавались взрывы хохота, притворный визг, ликующие выкрики. Особым успехом пользовались непристойности в честь Ямбы — веселой служанки Деметры.

Самые нетерпеливые и энергичные водили хороводы, взявшись за руки и шкодливо выбрасывая ноги. Когда раздавался призыв к Дионису-Иакху, молодежь дружно скандировала: "Эвоэ!"

Впереди адептов ждали жертвоприношения, инициация, атлетические агоны, перенос обрядовых сосудов в Элевсин, подношение даров статуе Диониса-Иакха, почитание мертвых на могилах Керамика и факельное шествие-лампадодромия по Священной дороге. Но все это должно произойти в оставшиеся дни Великих мистерий. А сегодня главное — участие в помпэ и очищение.

Ойкеты сопровождали процессию, стараясь не отставать от хозяев. Несли перемену одежды и соломенные зонты для защиты от солнца. Помпэ замыкали старики. Они никуда не торопились, в мистериях участвовали много раз, а на лугу очищения им вообще делать нечего — там место для молодых.

За стеной Клеона к процессии присоединились жители пригорода Койле. На отпрысках кузнецов и металлургов одежда была попроще: длинные льняные хитоны, широкополые войлочные шляпы, на ногах — жесткие карбатины вместо изящных крепид. Да и украшения из меди или серебра не добавляли их скромному облику изысканности. В бухте синело море, разноцветной галькой пестрела излучина уходящего вдаль берега. Над гаванью высился лес мачт.

Верховная жрица фиаса в праздничном убранстве была неотразима: ожерелья тонут в глубокой ложбинке на груди, запястья увиты браслетами, на пальцах искрят золотые перстни с самоцветами, спело-миндальный цвет колпака-калафа словно расщепился на зелень тончайшего льняного начельника-стленгиды и красные брызги в карих зрачках. По калафу бежал золотой узор, изображающий битву амазонок с грифонами, по бокам свисали золотые височные подвески.

Раздеться жрице помогли храмовые рабыни-гиеродулы. Она первой вошла в воду. Пышное и гладко выбритое дебелое тело казалось слепленным из воска.

На нее смотрели не как на ипостась богини, а как на земную женщину, еще способную вызывать желание. Она это знала, поэтому шла красуясь — медленно и величаво.

По толпе молодежи прошелестел восхищенный вздох. На землю полетели одежда и обувь. Адепты радостно бросились к воде. Со смехом окунались в прибой, плашмя бросались на спину. Шумно отфыркивались, брызгались. Били по воде ногами, шлепали открытыми ладонями — словно дети. Никто не стеснялся своей наготы. Великие мистерии — это праздник не только плодородия, но также любви, безмятежного веселья, радости.

Потом все направились обратно к берегу. Ойкеты уже ждали хозяев с полотенцами и сухими хитонами в руках. Но молодежь не спешила одеваться.

Гиеродулы разносили гидрии со священным кикеоном из смеси вина, размолотых ячменных зерен и травяных отваров. Тем, кто не позаботился о канфарах, выдавали полые козлиные рога-ритоны.

— Что это? — спросила Эльпиника, улыбаясь.

— Пей, не отравишься, — пошутил Кимон. — Кикеон на Великие мистерии жрецы готовят особенный. Он развязывает язык, расцвечивает мир красками и делает мужчин пылкими, а женщин доступными.

— Хочу сегодня быть доступной, — хихикнула Эльпиника.

Кимон делано нахмурился:

— Только для меня.

— А это мы посмотрим. — Она бросила на брата озорной взгляд.

Оба выпили кикеона. Во рту сразу сделалось вязко, при этом кончик языка схватило горьковатой сладостью. По горлу словно прокатился горячий уголек.

Кимон бросил быстрый взгляд на сестру. Казалось, она проглотила шаровую молнию — на ее лице застыло выражение благоговейного страха, а глаза словно подсветились внутренним пламенем.

Сверстники вокруг испытывали похожие чувства. Глотнув священного напитка, они на мгновение замирали, потом изумленно таращились друг на друга. Движения сделались вскоре плавными, мягкими, вкрадчивыми.

Одни адепты опустились прямо на траву, другие откидывались на заботливо подложенные слугами подушки и покрывала. Девушки ложились, закинув руки под голову. Парни сидели рядом, перебирая их волнистые локоны и шепча на ухо нежности.

Дебелая жрица возлегла на расстеленную львиную шкуру. Старший иерофант опустился рядом. Она обвила его шею руками, а он прильнул губами к ее рту.

Луг стал походить на брачное лежбище морских котиков. Тела шевелились, сплетались в упоении страстью, перекатывались по расстеленным одеждам.

Протяжно вскрикнула жрица. Этим звукам вторили вздохи и стоны наслаждения со всех сторон. Адепты отдавали должное Деметре с Персефоной, посвящая свои тела и свои чувства не друг другу, но богиням.

Кимон и Эльпиника ничего не видели и не слышали. Сладкое возбуждение поглотило брата с сестрой. Переплетенные пальцы, влажные мягкие губы, податливая плоть, затуманенный любовью взгляд, слипшиеся пряди волос на плечах, капельки пота на розовой коже — они слились в священном экстазе, отдаваясь без остатка ритуальному блаженству.

Гиеродулы и ойкеты давно удалились от луга очищения и теперь ждали своих хозяев, издали наблюдая за происходящим. Они не имели права участвовать в ритуале, но могли находиться рядом. Не все выдерживали пытку созерцания чужого упоения. Некоторые, перемигнувшись, быстро скрывались в орешнике.

Привязанная к кусту свинья — вымытая и натертая благовониями — к человеческим страстям была равнодушна. Будущая жертва удовлетворенно похрюкивала над наполненной желудями корзиной.

Кимон с Эльпиникой расслабленно раскинули руки. Приоткрыв глаза, Кимон заметил над собой лицо незнакомой девушки с родинкой над верхней губой. Совсем еще девчонки. Длинные коричневые соски незнакомки торчали вызывающе.

Она положила руку ему на грудь. Нежно провела пальцами по коже под ключицей. Он молча ждал продолжения, не отвечая на ее ласку, но и не сбрасывая руку. Покосился на сестру. Эльпиника улыбалась с закрытыми глазами.

Тогда девушка спросила бархатистым голосом:

— Ты ведь Кимон?

Он расслабленно кивнул.

— Мое имя Филомела. Эльпиника просила меня разыскать вас.

— Зачем?

— Чтобы очищение стало полным.

— От чего мне так тщательно очищаться? Или от кого?

— Это известно только богам. Ты ведь не будешь противиться их воле? Я гиеродула, поэтому выполняю приказы. Так договорились твоя сестра и Верховная жрица.

Кимон не смог возразить, потому что Филомела положила два пальца на его губы. Ему не хотелось сопротивляться. Кикеон отнял у него силу воли и осторожность, оставив в неприкосновенности остальные чувства.

Филомела уселась на него. Склонившись, посмотрела прямо в глаза — этот взгляд затопил его сознание горячим маслом, добравшись до самых сокровенных тайников его души, словно открывая в нем чувства, о которых он даже не подозревал.

Кимон шумно вздохнул и, уже не владея собой, взял в обе ладони ее маленькие твердые груди. Он все еще не мог оторвать взгляд от бездонных изумрудных глаз.

Будто плыл в лодке по темной неподвижной реке, из глубины которой к нему обращались глухие голоса, тянулись стебли диковинных растений, всплывали удивительные существа.

Кимон полностью отдался чувству. Он не заметил, как Эльпиника поднялась и направилась в сторону реки. У кромки воды она опустилась на шкуру рядом с молодым глашатаем — Каллием из рода Кериков.

Кимон просто уплывал все дальше, влекомый дурманом кикеона и колдовским взглядом Филомелы. Пока с криком не выгнулся от охватившей его сладкой истомы.

Скачать книгу "Выбор Геродота" бесплатно

100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Комментариев еще нет. Вы можете стать первым!
КнигоДром » Историческая проза » Выбор Геродота
Внимание