Сердце Запада

Глава 4

Мы с Джонсом мрачно посмотрели друг на друга.

— Ну вот примерно так, — сказал я. — Могу переделать так, чтобы крутить ногами, вроде как в велосипеде, но большого толку в том не вижу.

— Да переделать и я могу… — промолвил Джонс, оглядывая результаты нашей совместной конструкторской мысли.

После того, как из Техаса по направлению к Седалии, штат Миссури мимо нас пошли стада, в округе резко повысилась потребность в надежном и в то же время дешевом материале для заборов и оград. Коров и раньше из Техаса гоняли, но не в таких количествах. А теперь в Чикаго открыли бойни, в Канзас-сити Фицджеральд уже начинал тоже строить бойни, и сдерживало его только то, что мост через Миссури построен не был и он пока не мог грузить мясо прямо в железнодорожные вагоны. Но мост достроить — это дело нескольких месяцев, и среди скотогонов уже вели работу люди Фицджеральда, агитируя следующее стадо гнать не на Седалию, а в восточный Канзас, там как раз спешно тянули железнодорожную линию к городку Абилин. Пока ковбои со следующим стадом подоспеют — там уже настоящая станция будет. К тому же миссурийским фермерам нашествие техасских коров не очень-то нравится — мало того, что цены сбивают, так еще клещевую лихорадку притащили: сами техасские коровы этой лихорадкой не болеют, а миссурийские мрут. Не, ну кто такое терпеть будет?

Однако пока стада шли на Миссури и сильно беспокоили окрестных фермеров, нарушая границы и вытаптывая поля. У нас тут привыкли каменные заборы ставить или огораживать чем-то вроде плетня… ну, плетень все-таки не самое подходящее слово, но я другого подобрать не могу: ветки, палки, тонкие бревна, абы держалось. Однако большие поля камнем огораживать никаких сил не хватит, а придумать что-то надо было очень срочно, потому что скотина чувствовала себя на полях как дома. Пробовали просто проволокой огораживать, но коровам проволока не сильно мешала: Как говорится, у носорога слабое зрение, но при его массе это уже не его проблемы. Вот и с коровами как-то так получалось, по-носорожьи. Придумали на проволоку дощечки с набитыми гвоздями цеплять — но это как-то дюже хлопотно выходило. И тогда я вспомнил о колючей проволоке. Переговорил с Джонсом — и мы быстренько слепили на его заводе приспособу: не то мясорубка, не то кофемолка, через нее пропускается проволока, а мы вставляем в боковое отверстие кусочки проволоки, вертим ручку — и опа! Из нашей «мясокрутки» вместо фарша выползает вполне приличная колючая проволока.

— Что тебе не нравится? — спросил Джонс. — Зачем ножной привод городить?

— Ну так если этой проволоки погонные мили нужны — наверное, ногами крутить будет не так утомительно, как руками.

— Это уже не наша проблема, — отмахнулся Джонс.

— Как не наша?

Тут же выяснилось, что Джонс видит себе в будущем производство машинок для «обколючивания» проволоки, а не производство самой проволоки.

— … но наверное, ты прав, — поразмыслив, признал он, — Надо сперва посмотреть, как проволока пойдет.

— Хорошо пойдет, — сказал я уверенно.

— У меня вот сомнения, — он показал на колючку. — Они сдвигаться не будут? Сдвинутся в одно место, а остальная проволока оголится…

— А для этого мы берем вторую проволоку и скручиваем ее с первой, — сказал я. — И все, сдвигаться колючке уже не так просто.

— Скручивающую машинку еще надо, значит, — пробормотал Джонс.

— В общем, надо оформлять патент, — заключил я. — И на проволоку, и на нашу машинку. Я пойду чертежи делать.

— Патент, патент, — передразнил меня Джонс. — Патент — дело хорошее, только денег у нас нету. Пойду Шиллера трясти. Он у кого-нибудь раздобудет, у него знакомых много. Тебе как, проценты от Фицджеральда капают?

— Угу, капают, — пробормотал я. — Я еще аванс не отработал. То одно, то другое… в общем, надежды заработать есть, денег нету.

— Ничего, жизнь наладится, — ободрил меня Джонс.

— Кто ж спорит… — меланхолично протянул я.

— Там у вас, говорят, Келли аж на двух дамах жениться надумал? — поинтересовался Джонс.

— На одной. Другая приехала по недоразумению.

Заказанная из Ирландии невеста прибыла в Новый Орлеан, а потом на речном пароходе «Рок-сити» поднялась до Форт-Смита и первые несколько дней после приезда помалкивала, застенчиво постреливая глазками в жениха. Лет ей было двадцать семь, по-английски понимала плохо, а Келли, в свою очередь, уже плохо помнил гэльский, но они быстро нашли общий язык, и уже в следующее же воскресенье в ирландской церкви было оглашение помолвки. Я, конечно, при том не присутствовал, но все на нашей улице были о том поставлены в известность.

До свадьбы невеста пока жила в Уайрхаузе, присматривалась к новой стране, привыкала. Без дела она сидеть не хотела, и мало-помалу навещала с заднего хода салун, потихоньку осваиваясь с ролью будущей хозяйки дома. В жилых комнатах салуна что-то менялось, мелко ремонтировалось, Келли купил два кресла и обеденный стол-раскладку, а наши дамы у нас в галантерейной лавке затеяли какой-то рукодельный кружок и постоянно шушукались. Кстати сказать, между делом они нашили рабочих штанов из купленной Джейми упаковочной ткани, но по образцу моих старых джинсов. Самое сложное было втолковать швеям, что нужны именно такие швы, но я с этим справился. Правда, Джейми купил не деним, а упаковочную ткань, что-то вроде плащовки, так что заявлять, что мы тут наладили производство джинсов, я бы пока не стал. К тому же, насчет «наладили» — это было бы явным преувеличением. Джейми, получив на руки партию штанов, парочку оставил в нашей лавке, а остальное разослал знакомым лавочникам на территории чокто: посмотреть, как разойдется. Ну почему бы им не разойтись? За всю страну к западу от Миссисипи я, конечно, ручаться бы не стал, но что на территории чокто дешевле рабочих штанов не найти — это точно.

Честно говоря, со штанами на Индейской территории дело обстояло — просто швах, хуже, чем по всему Югу, где, надо признаться, все порядком пообносились. И это несмотря на то, что хлопка в стране было — завались. Однако в довоенные времена хлопок на Юге не задерживался: его тоннами отправляли на заводы, главным образом в Англию, где из хлопка делали нити, из нитей — ткани. И только потом хлопок в виде тканей возвращался на Юг. Война эту товарную цепочку нарушила.

В таких слегка отодвинутых от цивилизации краях, как Арканзас и Индейская территория, вскоре после начала войны обнаружилось, что ткани на униформы для солдат попросту нет. Перекрасили в серый цвет все, что было — все равно не хватило. И тогда женщины в патриотическом порыве сели за прялки и ткацкие станки, вспомнив слегка забытое за прошлые десятилетия ремесло, поднапряглись — и таки обеспечили армию одеждой! Понятное дело, что на снабжение одеждой невоюющей части населения патриотического порыва уже не хватало. Шили из того, что каким-то чудом могли раздобыть, но больше штопали и заплаты накладывали. А индейцы, пусть даже и цивилизованные, вспомнили опыт предков и ходили голышом.

После окончания войны, ясное дело, ткани и одежда начали появляться, но тут уже вопрос упирался в деньги. Поэтому торговцы тащили сюда в основном что подешевле, и чаще всего это был всякого рода секонд-хэнд, который скупали в больших восточных городах. Джемми и сам таким барахлом торговал, но, посмотрев на товары, я все равно оставался при своем мнении: лучше купить новенькие «джинсы» из упаковочной ткани, чем за ту же цену б/у штаны из пристойного на вид материала. Ну не рассчитаны эти буржуйские штаны на ковбойскую работу!