Креолка. Тайна аристократки

— Как бы подробно я ни старался объяснить это дело вашему брату, он, видно, никак не может ухватить суть.

— Пожалуйста, объясните еще раз, — просил Раньеро, — и я скажу вам, что об этом думаю.

Айшу поразила разница между акцентом ее работодателя и утонченным тоном посетителя, а также превосходные манеры итальянца, старавшегося не показать, что его задевает высокомерие собеседника.

— Все просто: самые большие призы в каждой лотерее получают ничтожества. Пока ни один достойный человек не выиграл даже ста ливров. Вся тяжесть этой работы ложится на меня. Я пропагандирую лотерею в салонах, и хорошо воспитанное общество Парижа уже сомневается в моей надежности… даже в моей честности. Надо что-то предпринять до следующей лотереи.

— Где она состоится?

— На званом ужине у графини де Бриссак. Все пройдет как обычно: у нее установят кастельетто. Но скажу вам, Калцабиджи, если только главный приз вытащит не известный этому обществу человек, а какой-то незнакомый портной, как в прошлом месяце, этому предприятию наступит конец. Жаль, что я согласился на столь рискованное дело. Знай я, что ни одна важная персона не…

— Похоже, вы забыли, — резко прервал его Раньеро, — что в лотерее рискуют все. Мы никогда не утверждали, что выигрыши достанутся самым богатым.

— В следующий раз должно произойти именно так: это ведь просто.

— Что? Вы собираетесь жульничать? Этого нельзя делать.

Айша заинтересовалась этим разговором. Она видела кастельетто — сооружение из дерева и бронзы, напоминавшее миниатюрный замок — вот откуда взялось это название. Сложная система пазов и рычагов предназначалась для того, чтобы вытолкнуть пять деревянных шариков с вырезанными на них цифрами. Эдуардо увлекался этой игрушкой, стоявшей в его комнате для уроков, так как ею явно не пользовались по назначению, — отбирал шары с лотерейными номерами.

Айша, знала, что братья занимаются лотереей и во Франции каждая провинция проводит собственную лотерею. Билеты покупали люди всех сословий. Она вспомнила, что мадемуазель Антуанетта рассказывала об успехах Вольтера, выяснившего, как проводится лотерея в Шампани. Разобравшись во всем, он выигрывал огромные суммы, пока поумневшие власти не изменили правила. Говорили, что такого рода недочеты исключены в предприятии Калцабиджи, где все вероятности уже подсчитаны Раньеро. Года два братья добивались, чтобы им дали разрешение провести большую лотерею от имени казначейства в интересах короны, но Министерство финансов воспротивилось этой затее.

Из разговора внизу стало ясно, что Калцабиджи надоело ждать официального разрешения и братья решили устроить частную лотерею. Людьми, продававшими билеты в лавках и на фабриках Парижа, вероятно, руководили извне, ибо Айша не замечала, чтобы кто-то часто наведывался в дом. С другой стороны, продажей билетов заинтересованным сторонам в лучших домах столицы явно занимался один граф, утверждавший, что он вносит деньги в большой фонд, необходимый для функционирования лотереи. Очевидно, ему больше не нравилось вкладывать в это деньги.

— Вы, итальянцы, не понимаете моего положения. Вы не вращаетесь в наших кругах, вот почему вы втянули меня в это дело.

— Простите, но мысль использовать кастельетто на вечеринках принадлежит вам.

— Да, но как частное развлечение. Теперь же сама лотерея становится публичным посмешищем — скоро закон настигнет нас.

— Вряд ли это возможно: я знаю как минимум двух чиновников из Министерства финансов, регулярно покупающих билеты. Никому нет смысла доносить на нас. Именно секретность этого предприятия привлекает общество.

— Уже не привлекает. Особенно после того, как очередной счастливчик загулял, купил новый экипаж, подарил своей неряхе-жене безделушки и пышные наряды, весь день катается по Булонскому лесу и заговаривает с сидящими в каретах графинями, будто он Сулейман Великолепный! Да любой аристократ догадается, откуда у этого мелкого выскочки-торгаша взялись деньги, и все выкажут ему презрение. Пусть на этот раз приз будет больше, но если выигрыш достанется простолюдину, нам конец.

— Успокойтесь, — сухо сказал Раньеро. — Все складывается в вашу пользу.

— Мой дорогой, я не хочу перебирать возможности. Мне нужна определенность.

— Вы позволите мне заметить, что занимаетесь не тем делом?

В этот момент разговор снова прервался: Айша услышала, что к ним зашел Гульермо, затем все перешли в другую часть комнаты, и она уже не могла разобрать, о чем они говорят.

Айша легла на кровать, положила руки под голову и задумалась о предприятии братьев. Они не были влиятельны, поскольку происходили из мелкого дворянства Ливорно, однако извлекали прибыль из всех слоев парижского общества; их союзником, хотя и неохотно, стал французский аристократ. Айша решила поскорее купить лотерейный билет и улыбнулась, вообразив, что выиграла большой приз… как тогда оцепенеет граф де Брель! Она представила, что на Калцабиджи доносят, и уже видела, как полиция нагрянула в дом, отчего Генеральша и повар начали негодовать и протестовать. Все закончилось тем, что братьев вместе с кастельетто увезли, а слуг часами допрашивали. Айша похолодела при этой мысли. Раздевшись, она погасила свечу, свернулась в постели и натянула одеяло до самых ушей.

Визит к Сильвии Балетти состоялся на следующее утро. Братья отправились слушать оперу в Итальянский театр, оставив Айшу в доме Балетти у двери кухни, где собирались отужинать после спектакля. В тот вечер Сильвия не пела, и Айшу пригласили наверх в салон, где хозяйка принимала двух гостей. Стоя в углу в своей скромной одежде служанки, Айша не решалась посмотреть им в глаза. Сильвия откинулась на роскошные подушки, ее одежда, медового цвета кожа, искусно накрашенные ресницы и щеки придавали ей сходство с восточной королевой. Айша ощутила в комнате круживший голову запах мускуса: она знала от мадемуазель Антуанетты, что мускус устарел и в моду вошли ароматы цветочные, но Сильвия сама создавала моду — она стремилась к роскоши и добилась своего.

— Вот чудо! — воскликнула Сильвия. — Месье Калцабиджи любезно одолжил нам Шарлотту до своего возвращения, но предупредил, что петь она не будет. Ни одна нота не прозвучит, пока он не явится к нам на ужин. — Сильвия посмотрела на Айшу. — Дитя, мы не сделаем тебе ничего плохого. Подойди поближе. — Айша заглянула в ее спокойные черные глаза. — Как моя подруга, Генеральша, обращается с тобой?

— Хорошо. Спасибо, мадам.

— Ты добилась успехов на уроках?

— Думаю, да, мадам.

— Споешь нам сегодня вечером?

— Если синьор де Калцабиджи пожелает.

Сильвия приподняла брови и решила проверить знания Айши, перейдя на итальянский язык. Айша отвечала кратко и уклончиво на том же языке. Сильвию заинтриговали ее сдержанные ответы. Она умолкла и дала понять своим гостям, что предоставляет им свободу действий. Одна дама, казалось, почти уснула. Другая, в облегающем зеленом платье, усеянном мелким неровным жемчугом, с независимым видом обратилась к Айше по-французски:

— Видно, ты собираешься выступать на сцене?

— Мадемуазель, я…

— Что ж, мы слышали, как ты разговариваешь… самую малость. Посмотрим, как ты двигаешься. Лучше сними чепчик. Положи его в карман и убери передник. А теперь пройдись туда и сюда, но, пожалуйста, так, чтобы твоя голова была повернута к нам.

От такого обращения Айша почувствовала себя как зверь в клетке. Сонная молодая особа вдруг села и томным голосом удивленно произнесла:

— Боже мой, настоящая пантера.

— Видите? — заговорила Сильвия. — Полагаю, кое-что можно предпринять.

— Она была у Лани?

— Еще нет. Пожалуй, опера вряд ли подойдет ей, несмотря на прекрасный голос. Что ты думаешь насчет Комеди-Франсез? — обратилась она к Айше.

— В самом деле, — отозвалась женщина в зеленом. — Осанка хороша, но манеры вызовут смех. Понадобятся годы тренировки, многие годы, прежде чем она сможет произнести хоть слово.

— А ну-ка посмотрим! — Сильвия встала и взяла Айшу за руку. — Оставайтесь здесь, дамы, пока я не подготовлю девочку к прослушиванию. — Невзирая на их возражения, она увела Айшу в соседнюю комнату. — Мадемуазель Лефель вряд ли стоит говорить о тренировке — она создана для театра и, если не ошибаюсь, ты тоже. Разденься и позволь мне подобрать что-нибудь. Слава богу, что я с детства сохранила все, иначе любое платье повисло бы на тебе. — Айша подчинилась — заинтригованная, настороженная, но ничуть не встревоженная. Энергия Сильвии вселила в нее уверенность. Актриса разглядывала Айшу, стоя в отдалении. — Гм, на тебе отличная пара чулок! Впервые увидев тебя, я едва не подумала, будто ты служанка веселой госпожи и только что сбежала с ее драгоценностями. Я была права?

— Нет, мадам, но я приберегу этот намек на будущее.

Сильвия рассмеялась:

— Тебе не захочется прислуживать, когда ты почувствуешь вкус денег, которые зарабатывают актрисы. Примерь вот это.

Айша надела две крахмальные батистовые нижние юбки, и Сильвия крепко завязала их лентой, протянутой через пояс. Айша спросила:

— Актрисы много зарабатывают?

— Да, если играют ведущие роли в успешных пьесах. Если пьеса идет долго, ты всего добьешься. Лучшие авторы иногда отказываются от своей доли и отдают ее актерам. Щедры мужчины вроде Вольтера: он истинный рыцарь театра.

— А можно заработать много тысяч ливров?

Сильвия строго посмотрела на Айшу, держа по платью в каждой руке.

— Как знать? Все зависит от того, хочешь ли ты заниматься, выступать и чего-то достичь. Или же твоя цель — быть статисткой всю жизнь.

Подойдя к Айше, она начала одевать ее.

— Что такое статистка, мадам?

— Статистка — это молодая женщина невысокого происхождения. Она проникает в хор оперы и проводит в театре много времени, независимо от того, нужно ли ее присутствие. Она приходит туда, чтобы встретить там мужчин. Статистки пренебрегают работой и голосом, надеясь добиться успеха улыбками и фигурой. Иногда кому-то из них удается подцепить состоятельного мужчину, готового предоставить ей дом, платье и, возможно, завести с ней детей. Кое-кто из мужчин с удовольствием потратит на нее тысячи, но не женится на ней. Но когда мужчина отвернется от нее и она снова захочет попасть в театр, выяснится, что там ее тоже не хотят брать. Если она изменила своему призванию, пути назад нет.

— А если кто-то действительно станет актрисой?

— Как знать? — повторила Сильвия. — Это зависит от таланта и везения. Приехав с Бруно в Париж, мы поняли, что вовремя оказались в этом городе: он словно создан для нас — мне не на что жаловаться. Вот другой пример: мадемуазель Лефель. Звезда Королевской академии музыки — так называется опера. У нее трое детей от разных мужчин, но в этом нет ничего зазорного — все отцы были благородными людьми, а она сама занимает надежное положение, ибо еще ни разу не покинула сцену.

— Она богата?

— Она независима, — ответила Сильвия. — Всю жизнь. Кто знает, может, через несколько лет ты скажешь о себе то же самое.

Айша молчала. Через несколько лет: она не могла смотреть так далеко вперед, поскольку все еще чувствовала нутром мучения людей в «Каскадах». Попросить этих отчаявшихся людей подождать несколько лет — все равно что обсуждать будущее с человеком, приговоренным к смертной казни.