Мятежный наследник

Покидала бальный зал хотя бы на минуту, два бала подряд? Ей придется быть более бдительной в своем поведении до конца сезона. Но сегодня вечером… Если бы она могла ускользнуть, а затем своевременно вернуться на свое место на краю бального зала и стоять соответствующим образом, как будто ничего не произошло, никто бы ничего не узнал. Ускорив шаг, Эванджелина двинулась сквозь толпу, обходя группы людей, собравшихся по краям зала.

Дом Тоттингов мог похвастаться прекрасным бальным залом, который выходил на галерею наверху. До основания лестницы было всего несколько ступенек. На этот раз ее мать не смогла найти для них место дальше от входа, и Эванджелина была очень благодарна. Лестница на галерею висела в углу, словно подвешенная к потолку. Она пошла впереди, предоставив своим двоюродным братьям подниматься по лестнице позади нее, если они хотели не отставать от нее. Он шел этим путем, и если она поторопится, то сможет поймать его до того, как он исчезнет в царстве джентльменов.

Она остановилась наверху лестницы, оглядывая по сторонам открытую галерею. Увидев две темные головы, показавшиеся из-за угла в дальнем конце комнаты, она последовала за ними. Безмятежно выглядящие портреты предков Тоттингов украшали стены, создавая впечатление, что они наблюдают за дамами, кружащимися под музыку внизу. Это был очаровательный эффект, если не учитывать, что они были обречены проводить вечность, проживая каждый бал так, как могла быть вынуждена жить тихоня с несчастным видом и недостаточным приданым. Проходя мимо, Эванджелина сочувственно кивнула портретам дам.

“Эванджелина, куда ты спешишь?” Изабель пожаловалась ей в спину. “Я не могу идти быстрее в этих тапочках. Они идеально подходят к моему платью, но я не могу сказать того же о том, что они сидят на моих ногах. ”

“Тогда почему ты сказала маме, что они божественны?” Спросила Виктория. “Я думаю, ты использовала именно это слово — божественные.”

“Разве ты их не видел? Они божественны”, - ответила Изабель, в ее голос вернулся ее обычный мечтательный тон.

“Пока твой план состоит в том, чтобы любоваться ими издалека”, - возразила Виктория. “Ты едва можешь ходить, Изабель”.

“Да, но посмотри, когда я показываю палец ноги ...” Слова Изабель оборвались, когда она сделала паузу, чтобы продемонстрировать сестре свои туфли.

Эванджелина даже не замедлила шага, не говоря уже о том, чтобы обернуться, чтобы посмотреть на туфли Изабель. Она смогла восхититься ими после того, как нашла Кросби и узнала, почему он был здесь сегодня вечером.

“Будь я проклят, если это не божественно”, - воскликнула Виктория.

“Видишь? Я же тебе говорил”.

Эванджелина покачала головой, стараясь держаться подальше от перил, выходящих в бальный зал, откуда ее могли видеть. Ее кузены могли ковылять в ее сторону, когда заканчивали обсуждать изящества танцевальных туфелек Изабель. Она замедлила шаг, только дойдя до конца галереи. Портрет угрюмого джентльмена, казалось, давал ей понять, в каком направлении ей двигаться. “Тише”, - прошептала она ему, поворачивая за угол к карточному залу.

Бра в квадратных скобах создавали гребешки света, которые струились по длинному холлу, как отделка женского платья. Если Эванджелина и ее кузены будут держаться в тени, они смогут добраться до дальнего конца, не привлекая внимания. Она оглянулась, чтобы посмотреть, не идут ли Виктория и Изабель, но столкнулась с ними, когда они заворачивали за угол.

“Уф”, - пробормотала Эванджелина, делая шаг назад, чтобы обрести равновесие. Она понизила голос до шепота. “Если мы будем осторожны, то сможем добраться до двери в карточную комнату незамеченными”.

“Без предупреждения?” Спросила Изабель, выглядя подавленной планом Эванджелины.

“Я согласна с Изабель. Если мы собираемся соблазнить джентльмена для любой из вас, это не будет делаться в тени ”.

“Что ты собираешься делать, пройти прямо по коридору, где, как мы знаем, нам быть не следует?” Спросила Эванджелина.

“Да”. Виктория улыбнулась. “И со вкусом. В конце концов, это ради тебя, а не ради меня”.

Эванджелина открыла рот, чтобы возразить, но Виктория уже взяла ее за руку и тащила по коридору. Именно она вступила на этот путь правонарушений, поэтому вряд ли могла сейчас жаловаться.

Ее нервы звенели, как колокольчик в руках нетерпеливого ребенка, когда они скользили от света к тени и снова к свету. Джентльмены, казалось, собрались в противоположном конце зала, все еще на некотором расстоянии. Дверь была оставлена открытой, и джентльмены высыпали массой темных пальто и громыхающими голосами. Запах спиртного обжег Эванджелине нос даже на таком расстоянии.

“Как ты думаешь, они не могли бы выделить для меня порцию?” Виктория задумалась. “Единственным напитком, предложенным в бальном зале, был лимонад. Ужасно скучное собрание этим вечером”.

“Мы здесь не для этого, Виктория”, - прошептала Эванджелина.

“Почему у меня такое чувство, что ты здесь не по тем же причинам, что Изабель и я?”

“Я уверена, что понятия не имею, что ты имеешь в виду”. Эванджелина еще выше вздернула подбородок, услышав обвинение в голосе кузины.

“А ты нет?” Спросила Виктория, скосив глаза в сторону Эванджелины.

Эванджелина не ответила, и Виктория больше ничего не сказала. Благодарная Виктории за редкое молчание, Эванджелина сосредоточила свой взгляд и свои мысли на группе джентльменов впереди.

Она могла видеть Кросби, стоящего рядом с джентльменом, с которым он поднимался по лестнице. Похоже, он любил тускло освещенные залы во время бала. Бальный зал, скорее всего, был слишком ярким на его вкус. Никаких танцев и болтовни для него, нет — он никого не смог бы обмануть при ярком свете бального зала.

“Эви”, - прошептала Изабель с другой стороны от нее. “Что-то не так? Ты выглядишь так, словно в любой момент можешь начать колотить джентльменов по голове. Я не думаю, что это поможет нам найти мужей.”

“У меня все хорошо, спасибо. Я просто не привыкла к такому окружению”.

“ Мы могли бы вернуться, ” предложила Изабель.

“Нет, мы зашли так далеко”. После того, как ее мать рискнула самым худшим из того, что могла предложить, покинув свой пост в бальном зале, она, по крайней мере, хотела получить ответы за свои усилия.

Они снова шагнули из света во тьму, пока джентльмены посмеивались над какой-то шуткой Кросби. Если бы только она могла слышать, она могла бы узнать, почему он присутствовал сегодня вечером. Но, судя по лицам мужчин, разговор был не таким серьезным.

Она наблюдала, как Кросби внес легкость в толпу, заставляя их казаться менее заторможенными, чем несколько минут назад. Это было то же самое, что он делал с ней в прошлом году. Было ли это просто его способом отрывать людей от их повседневной жизни и погружать их в мечту? Тогда она по глупости последовала его примеру.

Его прошлогодние слова гремели в ее памяти: Кажется, мне нужна помощь. Ты не против протянуть руку помощи? Но он вообще не нуждался в ее помощи. Он когда-нибудь действительно нуждался в чьей-то помощи? Он казался из тех, у кого были запасные планы для своих резервных планов.

“Всегда следи за дверями”, - прошептала она, вспомнив правило своей матери о том, где нужно стоять на балу.

“Что это было?” Спросила Виктория, идя рядом с ней по коридору.

“Ничего”, - ответила Эванджелина.

В прошлом году лорд Кросби обдумывал дверь, в которую он войдет, пока она все еще была в его объятиях возле той гостиной, и снова прошлой ночью в служебном зале. Она должна была догадаться в обоих случаях, должна была увидеть это в его глазах, но он ничего не сказал.

“Эванджелина, ты хмуришься на джентльменов, за которыми мы здесь охотимся”, - сказала Виктория, прерывая ее воспоминания. “Или, возможно, твоей добычей сегодня вечером является кто-то конкретный?”

“Прошу прощения”. Эванджелина напустила на лицо приятное выражение, чтобы никто не догадался о направлении ее своенравных мыслей — по-видимому, никто, кроме Виктории.

Когда они подкрались ближе, она смогла расслышать обрывки разговора, в центре которого был лорд Кросби.

“... Я сказал ей, что все пироги, которые она хочет, будут ее, если она только будет так добра убрать свою козу из моей кареты. Конечно, ее козел уже проглотил пироги, которые я доставлял. Это был последний раз, когда я навещал арендаторов в своем поместье, и последний раз, когда я доверил своему кучеру закрыть дверцу моего экипажа после того, как я вышел из него. ”

Раздался взрыв смеха, прежде чем один джентльмен задал тот же вопрос, что и она сама. “Где находится ваше поместье, лорд Кросби?”

Эванджелина замерла, прислушиваясь.

“К северо-западу отсюда, где козы вырастают до размеров лошадей, питаясь украденными пирогами”, - ответил он с усмешкой.

Зал наполнился очередным взрывом смеха, но Кросби больше не обращал внимания на джентльменов, которых он развлекал. Его взгляд встретился с ее взглядом через толпу и не отпускал. Она увидела, как в глубине его ярко-голубых глаз загорелась улыбка. Он был рад ее видеть. Ему не следовало. Ему следовало уехать из города, пока у него был шанс, сохранив свои секреты в неприкосновенности.

“Дамы”, - с поклоном предложила Кросби, привлекая внимание собравшихся к тому месту, где она стояла со своими кузенами.

“Милорд”, - предложила Эванджелина в ответ, вкладывая в свой голос уверенность, которой она не чувствовала. “Продолжайте свой рассказ. Теперь я нахожу, что мне очень любопытно, что случилось с женщиной, с которой ты столкнулся после того, как совершил свой бесспорно героический побег.”

“Эванджелина?” Знакомый голос раздался с краю группы — слишком знакомый. “Твоей матери нездоровится?”

“Отец”, - сумела произнести она, и каждая клеточка ее тела мгновенно напряглась. Изабель пошевелилась рядом с ней, но Виктория не дрогнула. Глаза Эванджелины были прикованы к Кросби с такой силой, что она пропустила ключевые фрагменты информации, как и в прошлом году. Любопытные взгляды обратились в ее сторону, включая взгляды ее отца. Что ее отец делал за пределами карточной комнаты, слушая рассказ Кросби о козле, поедающем пироги? Предполагалось, что он обсуждал какой-то ужасно скучный парламентский вопрос с лордом Тоттингсом внизу, в мужской библиотеке.

Ее взгляд скользнул по группе, которая теперь наблюдала за ней и ее кузенами. Кросби, казалось, наслаждалась вниманием, но это только заставляло ее нервничать. Ей нужно было что-то сказать в ответ на взгляды всех джентльменов. У нее определенно было достаточно практики в правильной беседе. И все же в голове у нее было пусто.

Она и так простояла здесь слишком долго. Она признала присутствие своего отца и продолжила превращаться в одну из статуй, которые мать всегда заставляла ее изображать.

Наконец, ее мозг освободился и начал функционировать. “Мама желает покинуть мероприятие сегодня вечером пораньше”. Позже она заплатит за ложь, но это поможет ей выбраться из этого проклятого зала.