Красавчик Саша

* * *

Господи, Арлетт, проговариваю сейчас, сидя в роскошном номере, самом шикарном, какой только есть в земле венгерской, твое имя — и я уже счастлив, и счастлив до конца, беспредельно. А когда смогу, наконец, опять приблизить к себе твое изумительное, невероятное, дорогое до боли лицо, кажется, просто сойду с ума от блаженства.

4 декабря

Вчера я вернулся из Будапешта. Эта была третья моя поездка к венграм. И самая счастливая, пожалуй.

Конечно, и прежние путешествия в сей волшебный край мне весьма и весьма удались: я ведь вывез оттуда и роскошную опереточную диву Риту Георг, и оперетку «Катинка», а главное — буквально мириады венгерских бон, которые я скупил у тамошних магнатов и бывших землевладельцев.

Однако последняя поездка стала наиболее потрясающей и многообещающей. Стыдно признаваться, но это был самый настоящий, несомненный триумф. Ей-богу! Ничего подобного я даже представить не мог, хоть и предполагал: тамошние магнаты из кожи вон повылезают, принимая меня, избранного председателем финансового треста венгерских землевладельцев. Общий капитал треста, по официальной документации, равен четырем милллиардам франков. От успехов этого начинания зависит будущее достославной венгерской аристократии. И все-таки оказанный мне прием далеко превзошел все мои ожидания.

Среди сопровождавших меня был депутат-радикал Боннэр, которого представили мне как члена правящих кругов Франции. Я очень рассчитывал, что он придаст весу нашей делегации. Но на него внимания обращали крайне мало. В основном обхаживали меня, как будто я был не финансист, а настоящий политический деятель.

Хотя бы несколько слов необходимо сказать о состоявшемся банкете. В нем приняло участие правительство во главе с регентом Хорти, весь дипломатический корпус, сливки венгерской знати.

По личному указанию регента, на банкет (он состоялся в отеле «Ункария», в котором мне со «свитой» отвели весь бельэтаж) выставили исторические сервизы из городской ратуши. Обычно это делается лишь в тех случаях, когда прибывают королевские особы.

Я был усажен на самое почетное место; по правую руку от меня находился регент, по левую — французский посланник.

Взоры всех присутствующих устремились на меня — в этих словах нет ни единого грана хвастовства. Ведь элита Венгерской республики рассчитывает, что я в качестве финансиста смогу обеспечить хождение венгерских бумаг, а это хоть как-то компенсирует серьезные территориальные потери, понесенные крупными здешними землевладельцами.

Да, державы-победительницы слишком уж жестоко обошлись с Венгрией. Утеряны, а точнее, отобраны тысячи гектаров поместий. Правда, за секвестированные владения обещана компенсация, но покамест это — только на словах, увы.

Венгры надеются, что я как человек дела туманные обещания политиков доведу до самого непосредственного исполнения. А я и в самом деле доведу! Все сделаю для того. Надо будет — надавлю на Лигу Наций. Или куплю ее.

Я прямо так и сказал на банкете. И мои слова встретили даже и не рукоплесканиями, а настоящим, не прекращающимся шквалом самых что ни на есть восторженных оваций. Зал, хотя в нем было собрано отборнейшее общество, совершенно благовоспитанное, просто ревел.

Моим словам все не поверили, а зря: слова эти отнюдь не бравада. Намерения мои абсолютно серьезны. И я почти уверен, что со временем венгерские боны станут едва ли не самой солидной бумагой на земном шаре. А спасена в результате будет не только ограбленная бандитами-политиками венгерская аристократия, но и я. Да и Франции от этого хуже не станет. Всем вообще станет лучше.