Аэроплан для победителя
В то же время Максимилиан Ронге, один из руководителей разведки Австро-Венгрии, имеющей в России свою шпионскую сеть, командирует в Ригу трех агентов – Тюльпана, Кентавра и Альду. Их задача: в лучшем случае завербовать молодых авиаторов, в худшем – просто похитить чертежи.
- Автор: Далия Трускиновская
- Жанр: Исторические приключения / Исторический детектив / Шпионский детектив
- Дата выхода: 2014
Читать книгу "Аэроплан для победителя"
Была и третья мысль: не начхать ли, не наплевать ли на всю эту историю с высокой колокольни? Случайный заработок – к чему он обязывает? Ведь и бумаг-то с Кокшаровым подписано не было! Отчего человек, который уже давно не служит в сыскной полиции, должен до конца распутывать это дело? Удалось помочь Селецкой – и ладно.
И тут случилось чудо.
Дамы еще не угомонились, вышли на сон грядущий подышать свежим воздухом. А может, гуляли по пляжу, как положено настоящим дачницам. Настроение у них было романтическое, в небе висела прекрасная луна, благоухал шиповник – и Терская запела:
– Льет жемчужный свет луна, в лагуну смотрят звезды…
– …ночь дыханьем роз полна… – вовремя и в нужной тональности подхватила Эстергази.
– …мечтам любви верна… – это уже звоном хрустального колокольчика вплелся голос Генриэтты Эстергази. – Жизнь промчится, как волна…
– …вдыхай же этот воздух… – четвертый был голос Селецкой.
Она оживала, она уже могла петь о любви!
Четыре незримые женщины, немало испытавшие, пели «Баркаролу» и звали любовь: уже ни во что не верящая, разумная и практичная Зинаида Терская, смешная Лариса, нервная беглянка Генриэтта, печальная Валентина; четыре актерки, потрепанные жизнью и избалованные аплодисментами, и как же точно, как безупречно звучала стихийная и непредсказуемая «Баркарола»…
– К эдинбургской станции, – вдруг сказал орману Лабрюйер. – Может быть, поезд опоздает…
– Как угодно, – отвечал орман. Он был доволен – на станции больше надежды обрести припозднившегося седока.
И поезд действительно опоздал!
Это был уговор с судьбой – если удастся, предупредить треклятого Енисеева, что этой ночью в списке трупов прибавится еще один. Когда осведомитель больше не нужен – его уничтожают. А когда он не нужен? Если некое дело, в котором требовались поставляемые им сведения, завершено.
Лабрюйер забрался в последний вагон. И, глядя в темное окно, пообещал своему отражению, что это – последний эпизод его участия в путаных делах Енисеева. В конце концов, полученные деньги ему нужны – и их нужно хоть в какой-то мере отработать.
Когда поезд остановился в Солитюде, пассажиров на перрон вышло ровно пятеро, из них двое вытащили из вагона велосипеды. Поезд тронулся, пассажиры посмотрели друг на друга, и один из них так расхохотался, что едва ли не заглушил паровозный гудок.
– Я должен был догадаться, должен был! – сквозь смех выкрикивал он. – Ну, детки, ну, детки!..
Лабрюйер, пока Танюша и Николев возились с велосипедами, быстро подошел к Енисееву.
– Они увезли Водолеева, – тихо сказал он.
– Живого?
– Пока – да.
– Понимаете, что это значит?
– Да.
– Нужно этих голубков убрать.
Лабрюйер кивнул.
За годы службы в сыскной полиции ему приходилось иметь дело с разнообразными пропажами, и одна подходящая как раз пришла на ум.
Молодожены подошли, с виду – вроде бы смущаясь, но Лабрюйер помнил: перед ним – молодые артисты.
– Тамарочка, Алеша, вся надежда на вас, – сказал он. – Вы – на велосипедах, перемещаетесь быстро. Поезжайте в Кляйн-Дамменхоф, это – перейдя железную дорогу, прямо, пока не окажетесь на Анненхофской улице. Она, если повернуть налево, упирается в имение Анненхоф. Вы сперва заглянете туда, постучите в ворота. Имение большое, сторож наверняка есть. Скажете ему так: у вас пропала бабушка. Запоминайте, Николев! Старенькая бабушка, у которой совсем нет памяти. Ее не выпускают из дому, потому что она не найдет обратной дороги. Но она как-то убежала, и родня ищет ее по всему Зассенхофу. Кто-то сказал, что старушку вроде бы видели у переезда. Приметы фрау Хаберманн помните?
– Моего роста, волосы седые, носит черную кружевную наколку и поверх нее черную шляпку, а платье… платье темно-коричневое… воротничок связан тамбурным крючком, под горлышко… – стала вспоминать Танюша.
– Прекрасно. Сторож ее, скорее всего, не видел, но вы не уходите, пока не узнаете дорогу к Кляйн-Дамменхофу и Гросс-Дамменхофу. Сперва – Кляйн…
– Почему?
– Чтобы в окрестностях все знали – ночью по всем закоулкам искали пропавшую бабушку. Если вы сразу устремитесь в Гросс-Дамменхоф – это будет подозрительно. Дело очень серьезное, сами знаете.
– А когда найдем? – спросил Николев.
– Первым делом – успокойте ее. Скажите – господин Лабрюйер все понял и на нее не сердится. Скажите – она никогда в жизни больше не увидит Алоиза Дитрихса. И ступайте с ней на станцию Солитюд. Там есть телефонный аппарат, там круглосуточно кто-то дежурит. Сидите и ждите меня, а если случится что-то неожиданное – сразу звоните в Ригу, в сыскную полицию, и господину Линдеру. Сейчас я вам запишу телефонные номера.
В свете станционного фонаря Лабрюйер вырвал из записной книжицы лист и карандашом нацарапал все необходимое.
– Ищите, пока не найдете, – напутствовал Енисеев.
– Мы с женой найдем! – гордо пообещал Алеша. И молодожены, взяв за рули велосипеды, покатили их по деревянной дорожке через рельсы.
– Слава богу… – прошептал Стрельский и перекрестил их силуэты.
– Слава богу, – согласился Енисеев. – Мне сейчас только парочки любопытных младенцев, всюду сующих носы, недоставало. Тем более что один из младенцев вооружен и будет палить куда попало, визжа от восторга.
– Так они целее будут, – подтвердил Лабрюйер.
И тут возникла пауза – та, которую кто-то обязан прервать банальными словами «тихий ангел пролетел».
– Господин Лабрюйер, я вам благодарен за предупреждение, – церемонно произнес Енисеев, – но никак не смею обременять своими заботами. Предлагаю вам с господином Стрельским потихоньку двигаться к Зассенхофу, где есть шанс поймать ормана. Я же пойду на ипподром. Попрошу лишь о двух одолжениях. Если я до полудня завтрашнего дня не телефонирую на дачу, господину Кокшарову, то свяжитесь с господином Кошко и все ему объясните. И также оставьте в зале Маркуса у билетерши записку для господина Отса. Это мой помощник. Если бы я знал, как все обернется, я бы вызвал его сюда…
– Вы в своем уме? – спросил Стрельский. – Может быть, вы рехнулись? Или у вас, как говорит нынешняя циническая молодежь, в голове зонтиком помешали?
– Я должен знать, что происходит на ипподроме. Сволочи засуетились и будут делать решительные шаги. Уничтожение Водолеева – только первый. Опасность грозит нашим авиаторам и инженеру Калепу. Так что, вы уж извините, пойду я. Не поминайте лихом.