Небо Славян

– Вот и свиделись. Как тебе родина моя? Успел осмотреться? – спросил словенин, улыбаяясь в бороду.

– Так я только вчера вечером и прибыл, когда же тут успеешь осмотреться! – Лицо купца покрывали небольшие усы, свисающие с обеих сторон. Поскольку Говен не проводил дни в дружине и вообще не задумывался об этом, лицо его выражало какую-то ребяческую нежность.

– Как дорога далась, искателей наживы не пришлось повстречать?

– Нет, мы шли проторенной дорогой, по пути встречались только звери, людей не пришлось повидать.

– Когда я покидал Новгород, ты еще был в землях ромеев, говорят, попал ты, Говен, там на войну? – уже подойдя вплотную и чуть опираясь на деревянный кол, с любопытством расспрашивал Данко.

– Верно народ сказывает, попал я как раз на войну, и, можно сказать, очень удачно. Когда пал один из городов, воинов для грабежа оказалась мало, многие погибли под стенами, и я тогда набрал немало товара. Не желаешь взглянуть? – Отойдя от своего собеседника, Говен показал рукой на разложенный товар.

– Да меня твоими товарами особо не удивишь, ты мне вот что скажи, Говен, – Данко задал вопрос, подойдя еще ближе и склонившись к уху купца, – ты встретился с человеком от меня?

– Я встретил твоего человека и занялся твоей просьбой. Можно сказать, что из-за нее я прибыл на твою землю. Но это не самое главное, что мне надо тебе рассказать, дела, касающиеся тебя лично, могут и повременить, есть и куда более серьезные проблемы, – озираясь по сторонам, почти шепотом произнес Говен.

– Выкладывай, что там у тебя за новости из Новгорода, – нахмурив брови, сказал словенин.

– Вести касаются твоей родной земли, я выложу тебе все, что знаю сам, а ты поступай с ними по своему разумению.

– Я слушаю. – Лицо Данко было уже серьезным и готовым к худшим новостям.

Говен начал рассказ.

– Когда я вернулся из ромейской земли, ты уже покинул Новгород, и застать тебя я так и не успел. Твой человек нашел меня сам и передал все то, что ты ему говорил. Я не спеша нашел нужного мне человека и поручил ему сбор нужной мне информации. Но это потом, – Говен опять покрутил головой по сторонам, – спустя денек я встретил человека из дружины Хоральда, его имя тебе знакомо, это Скальгром.

– Скальгрома я хорошо знаю, мы не раз с ним рубились, он честный человек. – Данко дал знать, что человек, о котором говорили, был ему знаком.

– Я на его честь не посягаю, и тебя он знает тоже, но слушай сюда, – Говен полностью овладел вниманием словенина, – мы решили выпить с ним на постоялом дворе и назначили встречу на вечер. Выпили мы с ним по кружке меду, он спросил про тебя, сказал, что ему срочно нужно с тобой встретиться. Я ответил, что ты отправился в Словенск, на родную землю, когда вернешься, не ведаю. Вот тогда-то он и сказал мне, что дело очень важное и требует быстрого решения.

– Раз Скальгром так всполошился, значит, дело и впрямь важное! – задумчиво произнес собеседник торговца.

– Слушай сюда, дело очень важное! Он рассказал мне одну очень интересную ситуацию, о которой он выведал у людей из дружины князя. Скальгром общается со многими людьми из княжеской дружины тоже. Так вот что они ему поведали. – Говен уже не мог остановиться в своем рассказе, информация сама рвалась из него. – В то время, как ты ушел из города, тем же днем ушла и княжеская дружина. Походов не намечалось, и наемники не были осведомлены. Вышли наскоро, примерно около пятнадцати сотен, восемь из них пешими. Пошли на юг и пошли скорым ходом. – Данко даже не перебивал рассказчика, он пытался сложить в голове все это. – Так вот, шли пару дней. От людей тоже ни слуху ни духу, что случилось, никто не мог знать. Только на четвертый день вся дружина, полностью целая, вернулась, ни единой потери, ни пленных, ни раненых, как будто только собрались в поход.

– Не могу я понять, что ты до меня пытаешься донести. – Данко сдвинул брови к переносице.

– А ты слушай дальше и поймешь. – Говен продолжил: – Тогда-то Скальгром и увиделся со своими товарищами из княжеской дружины, спустя день, ну, может другой. Оказывается, как рассказали ему, по Новгородской земле шли хазары! Князю пришло донесение, что на границе видели хазар, количества не сказали. Дружина сразу выступила, но, как оказалось, боя не было, наши со степняками не сошлись.

– Почему же новгородцы дали свободно пройти хазарам по своей земле?

– Слушай! Оказывается, новгородский воевода, Торчин, не решился принять бой, сила была за степью!

– Этот песий сын никогда не принимал бой малым количеством, он труслив, как курица!

– В этот раз было то же самое, – Говен продолжал рассказ. – Но вот что главное, хазары не тронули ни одной деревни в новгородской земле и прошли по самой каёмочке границы так, чтобы их не заметили. Почему так поступили новгородцы, пропустив степь дальше, я не смог узнать, да и Скальгром тоже не выведал, а вот то, что они направились в эти земли, в этом уверены многие.

Когда Данко услышал, что хазары ушли вниз от Новгорода, его сердце начало биться сильнее, он осознавал опасность, которую представляли собой хазары.

– Хазары идут на Словенск, они помнят, что тут земля, копытами их коней не топтаная, и можно хорошо разгуляться! – сказал словенин, и его душа наполнилась гневом и отчаянием за свой народ.

– Это самое главное, что ты должен знать. Количества их точно не знают, примерно тысяч шесть. Это много для этой земли! Данко, вам надо идти в Новгород! Там больше людей, вместе можно отбиться, но надо торопиться.

– Раз новгородцы так просто пропустили их по своей земле, то за нашу они складывать головы не будут. – У Данко уже крутились мысли в голове, он складывал их в одну кучу так, чтобы его действия были стремительны. – Говен, тебе придется сейчас же возвращаться в Новгород!

Данко склонился к уху своего товарища. Он что-то шептал ему, то, что не должен был услышать ни один человек, кроме них двоих. Проговаривая слова, словенин показал три пальца своему собеседнику. Тот его внимательно слушал, сузив свои умные глаза и устремив их в одну точку. Тайный их разговор был недолгим. Получив указания от своего старого товарища, Говен сказал:

– Я все сделаю, как ты сказал, тотчас же отправлюсь, здесь оставлю своих людей, Градимира и Мала. Они славные ребята, проверенные не раз, доверяй им, как и мне. И еще: Градимир сейчас занимается твоим вопросом. Ты сам знаешь, о чем я. Когда он вернется, можешь узнать все у него.

– В добрый путь, Говен! – Товарищи пожали друг другу руки, и после этого Данко ушел по направлению к своему дому.

Торговец понимал суть дела, он знал, что это очень важно, что хазары не пощадят никого. А в предположении, что они идут именно на Словенск, он не сомневался. Быстро сложив все свои вещи в телегу и накрыв их, Говен подвесил к поясу боевой нож очень красивой работы, который достался ему от одного араба, когда купец был на ромейской земле. Время не могло ждать, оно, как тень неизбежного, надвигалось на свободный народ. И тогда от действий одного человека зависели жизни тысяч людей. Говен осознал тяжесть всего этого дела. За всю свою купеческую жизнь ему не приходилось иметь дело, связанное с жизнями людей. Он презирал рабство и никогда не торговал жизнями, хоть это и сулило хорошую прибыль. Здесь ситуация была похожая: если он не успеет вовремя в Новгород, то тысячи свободных людей, людей одной с ним крови, попадут в полон, будут проданы на рынках. От них не останется ничего, кроме пустоты.

Душу рвало от отчаяния. Надо было спешить. Время подгоняло огненным бичом. Оседлав своего гнедого коня, Говен рванул прочь из Словенска, града свободных людей, над которыми нависла большая беда, о чем они еще не могли знать.

Данко шел, не оглядываясь на своего товарища, друга, которому он доверил жизнь не только свою, но и многих людей, судьбу своей родной земли. В его голове складывались мысли, надо было действовать. Он размышлял. Если хазары прошли по новгородской земле без боя, то, скорее всего, на обратном пути они думают откупиться. Ну а новгородцы, в свою очередь, думают иначе. Они знают, что на этой земле степнякам без боя ничего не достанется, и боя хорошего, и просто-напросто посекут хазар. Неужели степь думает, что она также незаметно шмыгнет со всем награбленным добром по новгородской границе? Ничего не складывалось в голове.

Словенин по пути к дому свернул и направился к выходу из града. Надо было размыслить, как все это преподнести, чтобы народ поверил, чтоб ничего не заподозрил. Отец Данко был товарищем и хорошим другом Гостомысла, князя Словенска. Надо действовать через отца, ему поверят. Ведь его старшего сына не было семь лет, кто знает, не он ли эту беду накликал на людей.

Все мешалось в голове. Вопросы требовали ответов. Уже не так волновало, как хазары прошли, было важным, как дать им отпор. Ему было известно, что в словенских землях Гостомысл создал заставу, на которой постоянно находились воины. Она формировалась как раз в то время, когда Данко покидал отчий дом, и, следовательно, про нее он толком ничего не знал. Но было известно только одно: у степняков есть человек, который ведет их сюда, который знает, куда идти и как идти.

Русич сидел на небольшом пригорке и смотрел на великий Волхов. Возможно, что скоро воды этой могучей реки обагрятся кровью людей, которые так почитают ее. Нельзя допустить, чтобы погибал род русичей. Чтобы уводили в полон свободных людей. Чтобы пропадали в пламени дома русичей, их урожаи и скот.

Хазары знали, что близится день Даждьбога, Овсень Большой, и на заставе будет людей меньше, что весь народ сойдется в Словенске, где будет большой праздник. При этом бдительность не будет строгой, и это будет им на руку. Но все же это им кто-то подсказал.

Размышления Данко прервались. В его голове сложилось решение. Надо идти к отцу. Его слову поверят, его слову поверит сам князь, а значит, и народ. Теперь нужно было все делать быстро. Нужно было найти отца и все поведать ему, отец старше, мудрее, народ верит его слову. Главное, чтобы успеть.

Данко встал с земли и стремительным шагом направился к Словенску. Ему нужен был его отец. Боги отдали в руки старшего сына кузнеца судьбы и жизненные тропы людей, нельзя было, чтобы они оборвались.