Авалон. Возвращение короля Артура

Глава 1

С самого раннего детства Джеймс ощущал, что его судьбу держит в руках некая таинственная сила, и руки эти крепки и непогрешимы. Возможно, юность, проведенная в Хайленде, [Хайленд — округ в Шотландии.] где призраки и Дивный Народ до сих пор бродят по укромным ущельям, а причудливые предсказания местных мудрецов и провидцев с восторгом воспринимаются тамошними жителями, оказала на него даже большее влияние, чем он предполагал. Суеверия пускали корни в древних холмах, как заросли дрока и вереска, и было бы поистине странно, если бы они не оказали влияния на впечатлительного юношу.

Он не просил своего провидения; не стремился к нему, а просто обладал им и считал свойством, отличающим его от прочих людей. Со временем он узнал, что не все обладают fiosachd — так по-гэльски называют «знание». Не простое знание, приобретаемое человеком за жизнь, а особое, включающее ряд тонких взаимодействий — физических и ментальных, — которое большинство людей считает несуществующим или, по крайней мере, необычным. [Гэлльский термин fiosachd не имеет точного значения на русском языке. В оккультизме он означает чувственное восприятие, предсказание или неосознанное предчувствие будущих событий вне органов чувств и без использования имеющейся информации или при полном её отсутствии. Далее в тексте мы будем использовать этот термин в его гэлльском написании.] Но в детстве Джеймс вовсе не считал себя особенным; просто он владел даром, выделявшим его среди других детей. Как правило, дети — существа эгоцентричные, и нет ничего удивительного в том, что маленький Джеймс часто мечтал о величии. Ему случалось просыпаться среди ночи с отчетливой мыслью о том, что душе его предназначен высокий удел.

Конечно, каждый ребенок развлекается подобными мыслями. Однако взросление притупляет тайную убежденность в избранности; суровые уроки жизни учат нас, что не такие уж мы и особенные. Рано или поздно к нам приходит холодное осознание того, что мы никогда не станем первым астронавтом, ступившим на поверхность Марса; доктором, чье чудодейственное лекарство избавит мир от рака; слава, богатство и всеобщее обожание наших дивных литературных талантов, пения или виртуозной игры не для нас.

Но Джеймс так и не перерос веру в то, что однажды с ним непременно произойдет что-то удивительное, хотя все вокруг стремилось доказать ему обратное. Да, со временем он пришел к пониманию предельности стремлений, накладываемой обстоятельствами, к тому, что возможности, если и выпадают, то выпадают случайно, однако в глубине его существа упрямо сохранялась вера в свою особую судьбу. Он родился с этим убеждением, как и с fiosachd, и они никогда не покидали его. Он с самого начала знал, что жизнь его закончится либо триумфом, либо трагедией. Либо то, либо другое, но никак не меньше.

Подобная убежденность приводила к любопытным случаям. Однажды, когда капитан Стюарт, новоиспеченный офицер миротворческих сил ООН в Афганистане, вел свой небольшой отряд по одной из разрушенных улиц Кабула, его тайное знание задребезжало, как сумасшедший будильник. Так оно обычно и проявлялось, иногда сильнее, иногда слабее, — резким покалыванием или трепетом в затылке, а то еще между лопаток, — и благодаря этим ощущениям он понял, что стоит роте миновать перекресток, и они попадут под огонь снайперов. Мысленным взором он увидел шестерых повстанцев в черных тюрбанах, притаившихся у окон разрушенного дома через улицу. Причем видел их так ясно, словно находился с ними в одной комнате.

Он приказал роте стоять, взял двоих разведчиков, и они втроем обошли здание с тыла. Поднявшись на третий этаж по изуродованной лестнице, они прокрались по выгоревшему коридору к той комнате, где, как точно знал Джеймс, засели повстанцы. Без малейшего колебания Джеймс толкнул дверь, вошел и потребовал, что снайперы сдавались.

Моджахеды так удивились, что просто бросили винтовки и подняли руки. Люди Джеймса тоже удивились; со временем они увидели в нем бесстрашного героя — этакого нового Джона Уэйна, в одиночку разгонявшего отряд кровожадных апачей. Джеймс даже получил награду за спасение жизни своих солдат и за то, что без единого выстрела захватил важную ячейку повстанцев. [Джон Уэйн (Мэрион Роберт Моррисон) — американский актёр по прозвищу Duke («герцог» — англ.), которого называли «королём вестерна». Лауреат премий «Оскар» и «Золотой глобус» (1970). Для американцев тридцатых годов Уэйн был воплощением мужественности и индивидуализма.]

Его наградили и за доблесть — приятное отличие, хотя сам Джеймс считал его излишним. Как кадровый офицер он прекрасно понимал, насколько велик был риск. Их удача казалась самым маловероятным исходом его поступка. Но в глубине души Джеймс ясно понимал, что риска-то никакого не было: простая убежденность в правильности принятого решения. Он знал, что скрывается за дверью, и точно так же знал, что его жизнь в этой комнате не кончается.

Он прекрасно понимал особенность своего дара, но так же ясно осознавал крайнюю неправдоподобность своих детских претензий на величие. Конечно, им не суждено сбыться. Одно дело — притворяться принцем или пиратом; но кто же в здравом уме будет воображать — не говоря уже о том, чтобы претворить воображаемое в жизнь — что случай даже вкупе с интуицией способен организовать такое сложное предприятие. Так что воображаемое останется воображаемым.

Его предвидение оказалось реальностью? Ну так и сам Джеймс отнесся к нему как к реальному происшествию. Хотя подобное случалось с ним довольно часто, он не стремился понять суть своего дара и разобраться в происходящем. Если бы кто-нибудь потребовал у него объяснений, он, скорее всего, пожал бы плечами и сослался на то, что во вселенной достаточно непостижимых сил, которые и самые одаренные люди в лучшем случае смутно понимают, прочие же не понимают совсем.

Однако сам он был убежден, что если в мире действуют высшие силы, направляющие людей не исполнение их воли, то разве не может человек время от времени замечать их действия? А если так, то происшествие в Афганистане подозрительно похоже на судьбу.

Как и все в Британии, о смерти короля Джеймс узнал из телевизионных новостей. В холодный ноябрьский вечер четверга они с Калумом и Дугласом сидели в пабе «Волынка и барабан», наблюдая за игрой «Сердец» с «Селтиком» на большом экране. «Сердца» проигрывали и перед самым концом первого тайма как раз начали атаку, когда изображение пропало, и на экране замигала надпись «Stand By». [Футбольный клуб «Келти Хартс» создан в 1975 году. Получил у болельщиков прозвище «Сердца». Играет во Второй Шотландской лиге.]

— Эй! — заорал Кэл, а вместе с ним и половина паба. — Футбол-то верните!

Посетители громко выражали свое недовольство, но тут на экране появилось лицо диктора Джонатана Трента. «Мы прерываем трансляцию, — сказал он, — на экстренный выпуск новостей».

— Заткните его! — крикнул кто-то сзади.

— Сам заткнись и дай послушать!

— Слушайте, слушайте, — поддержала толпа.

— Король скончался, — провозгласил Джонатан Трент. — Повторяю: Эдуард Девятый, король Англии, скончался. Наш корреспондент Кевин Кларк только что передал эту новость с португальского острова Мадейра. Ему слово.

— Ты слышал? — спросил Калум.

— Да ничего я не слышал! — морщась из-за шума пожаловался Джеймс.

На экране возник Кевин Кларк с микрофоном в руке. Он стоял на фоне большого слабо освещенного здания. Левую ладонь корреспондент прижимал к уху и говорил:

— Я здесь, возле госпиталя Ассунсао, куда сегодня вечером — около восьми часов — на машине скорой помощи со своей виллы в Фуншале было доставлено тело короля. Про предварительным сообщениям, которые еще предстоит проверить, можно сделать вывод о том, что король получил огнестрельные ранения и скончался еще до прибытия в госпиталь.

— Да что б мне провалиться! — прошептал Дуглас. — Похоже, старый ублюдок действительно помер.

— На данный момент обстоятельства происшествия неизвестны, — продолжал корреспондент. — Португальские власти начали предварительное расследование, и мы рассчитываем получить результаты в течение часа.

На экране снова появилась лондонская студия и Джонатан Трент. Он говорил:

— Спасибо, Кевин. А какова реакция британского консула на Мадейре?

— Кое-что я знаю, Джонатан, — ответил Кевин серьезным тоном. — Сотрудники консульства, конечно же, хорошо представляют последствия этого трагического события и сотрудничают с властями, чтобы помочь в расследовании. Мне сказали, что консул связался с Десятым Номером и что премьер-министр сделает заявление. Мы не были посвящены в… [Десятый номер — дом номер 10 по Даунинг-стрит в Лондоне, где размещена резиденция премьер-министра Великобритании.]

— На этом мне придется прервать разговор, Кевин, — перебил его Джонатан Трент, — но, похоже, заявления стоит ожидать с минуты на минуту. Теперь мы идем к Рональду Меткалфу в дом номер десять на Даунинг-стрит.

Теперь экран показывал мужчину в плаще с поднятым воротником на фоне залитого дождем таунхауса в георгианском стиле. Софиты телеоператора выхватывали из ночной темноты знакомую дверь с черной эмалевой табличкой. Позади журналистов стоял полицейский кордон. Телевизионщики толкались, пытаясь занять лучшее место для съемки.

— Мы только что получили сообщение о том, что премьер-министр собирается выступить с заявлением, — сообщил зрителям Рональд Меткалф.

— Давай, расскажи нам что-нибудь, чего мы, черт возьми, еще не знаем! — крикнул кто-то от задней стены паба; остальные тоже что-то выкрикивали. Джеймс подался вперед, чтобы расслышать комментатора.

— Это может произойти в любой момент… Мы ждем… вот… кажется, премьер-министр выходит.

Камера тут же сместилась к главному входу, черная дверь открылась, и на пороге появился премьер-министр Томас Уоринг. Вид у него был серьезный и озабоченный, спортивная фигура в облегающем черном костюме и темно-синем галстуке выглядела значительно. Один из помощников держал над головой босса зонт. Премьер-министр помолчал, давая журналистам возможность сделать несколько снимков. Затем, забыв про зонт, под моросящим дождем решительно направился к протянутым микрофонам, слегка щурясь от вспышек фотокамер. Остановился. Посмотрел на лист бумаги в руке, поднял голову, подождал, пока гул стихнет. Выбрав момент, он веско и негромко произнес:

— Я подготовил краткое заявление. — Сделал паузу, сглотнул и начал читать: — Около часа назад министерство внутренних дел подтвердило сообщение о том, что король Англии был найден тяжело раненным на своей вилле на Мадейре и доставлен в больницу. В восемь двадцать семь по Гринвичу последовало объявление о том, что король мертв. Официальная причина смерти еще устанавливается, но предварительные данные показывают, что король Эдуард скончался от огнестрельного ранения головы. — Премьер-министр поднял голову и обвел собравшихся тяжелым взглядом. — Как премьер-министр, от имени нации выражаю соболезнования членам королевской семьи, его многочисленным друзьям и почитателям по всему миру. Наши мысли и наши симпатии с ними в этот скорбный час. Мне больше нечего сказать. — Он повернулся и попытался отойти от микрофонов.