Гранды. Американская сефардская элита

1. КНИГА

В 1960 г. появилась книга, которая, наверное, была одной из самых малоизвестных в истории американского книгоиздания. Она называлась «Американцы еврейского происхождения» и была составлена — не совсем «написана» — ученым из Нью-Йорка по имени Малкольм Х. Стерн. Книга почти полностью состояла из генеалогических таблиц и представляла собой труд умопомрачительных масштабов.

Книга «Американцы еврейского происхождения» весит около десяти фунтов, прекрасно переплетена и напечатана на плотной дорогой бумаге. На трехстах страницах, включая подробный указатель, прослеживается родословная около 25 тыс. американских евреев XVIII, XVII и даже XVI вв. под фамильными заголовками от Ааронов до Зунцев. Книга никогда не задумывалась как бестселлер; ее первое издание было ограничено и составило всего 550 нумерованных экземпляров. Тем не менее несмотря на то, что книга прошла без огласки, не получила одобрения критиков и осталась незамеченной подавляющим большинством американской читающей публики, она вызвала немедленный и глубокий ажиотаж среди небольшой группы американских евреев, которые долгое время считали себя элитой, аристократией еврейства, с самой длинной, богатой и романтичной историей: сефардов. Это старейшие американские еврейские семьи, которые ведут свою историю от прибытия в 1654 г. так называемого «еврейского Мэйфлауэра» и даже дальше — в средневековую Испанию и Португалию, где они жили как князья земли. Несмотря на цену — сорок долларов — и размер, книга вскоре украсила журнальные столики и книжные полки самых элегантных и престижных домов страны, и был заказан второй тираж. Книга вдруг стала «Книгой», и ее стали изучать на предмет мельчайших ошибок, которые почти неизбежно появляются в томе такого размера и объема — три века взаимосвязанных родословных.

Книга не вызвала никакого ажиотажа среди сефардских евреев, живших не по элегантным или престижным адресам, а в сефардских общинах в таких местах, как Седархерст, Лонг-Айленд и Бронкс. У этих сефардов не было ни еврейского «Мэйфлауэра», ни предков, сражавшихся в Американской революции. Они прибыли в США при совершенно других обстоятельствах и после совершенно другой истории, в первые три десятилетия ХХ века, как беженцы из огня революций в Турции, на Балканах и в Малой Азии. Первое поколение их эмиграции было вынуждено бороться за выход из гетто нью-йоркского Нижнего Ист-Сайда. Если бы они имели доступ к книге Малкольма Стерна, она лишь подтвердила бы сложившееся среди этих сефардов впечатление, что старые сефарды были абсолютными снобами, относившимися ко всем евреям более низкого происхождения со снисходительностью, отстраненностью и полным презрением. К американцам еврейского происхождения относятся только те американцы, которые происходят от евреев, прибывших в США до 1840 года. Все, кто приехал с тех пор, автоматически исключаются из пергаментных страниц и, так сказать, из клуба.

Намеренно или нет, но доктор Штерн составил любопытную комбинацию еврейского «Кто есть кто» и социального реестра — толще первого, гораздо труднее попасть в него, чем во второй. Книга сразу же подчеркнула различие, о существовании которого все знали, но о котором большинство предпочитало не говорить, — между старыми, устоявшимися еврейскими семьями и приезжими, знатными представителями высшей прослойки и наглыми парвеню. Книга д-ра Штерна, датированная 1840 годом, исключает, как он поясняет в предисловии, «масштабную миграцию немецких евреев в 1840-х годах, получившую наибольший импульс после европейских революций 1848 года». Д-р Штерн говорит, что эта дата «произвольна», но на самом деле это не так, поскольку она исключает тех евреев, по отношению к которым сефарды считают себя конкретно и категорически выше. Это «выскочки» — Куны, Лоебы, Шиффы, Варбурги, Леманы, Гуггенхаймы и им подобные, которые достигли такого значения в банковском деле и торговле во второй половине XIX века, которые силой своих денег стали доминировать в американской еврейской общине, и на которых более старые сефарды поэтому смотрели свысока и активно обижались. Немцы были не только выскочками, но и узурпаторами.

Хотя он и не делает на этом акцента, но отсечение 1840 года позволяет и самому доктору Штерну проскользнуть под проволокой и попасть на привилегированные страницы. Он происходит от некоего Якоба Штерна, эмигрировавшего в Ньюарк в 1837 г. из Германии.

С выходом в свет книги доктора Штерна мелкие нюансы социального положения евреев в одночасье перевернулись. Например, в Нью-Йорке всегда существовала разница в социальном весе между двумя неродственными семьями Лоеб, возглавлявшими два конкурирующих банковских дома — «Kuhn, Loeb & Company» и «Loeb, Rhoades & Company». Первые считались «старыми Лоебами», а вторые — «новыми Лоебами» (их иногда называли «настоящими Лоебами» и «не настоящими Лоебами»), поскольку одна семья появилась на свет лет на тридцать раньше, чем другая. Однако книга д-ра Стерна сенсационно показала, что новые Лоебы на самом деле старше старых, поскольку их бабушка происходила из старинной, благородной, хотя и несколько обедневшей южной семьи по фамилии Мозес. Это не сделало Лоебов сефардами в точности, но позволило им попасть в Книгу, а старые «старые» Лоебы не были приняты. Банкир Джон Л. Лоеб, представитель новых «старых» Лоебов, быстро купил несколько экземпляров «Книги» и разослал их друзьям, в том числе нескольким христианам, которые, как выяснил доктор Штерн в ходе своих исследований, имели еврейское происхождение. Для некоторых из них книга доктора Штерна, видимо, стала шоком.

Кто, например, ожидал найти в книге Рокфеллеров? А они там есть, наряду с такими представителями старых семей американского общества, как Де Лансы, Ливингстоны, Гудвины, Стивенсоны, Ингерсоллы, Лоджи, Тен Эйки, Тиффани, Ван Ренсселеры, Хопкинсы и Балтиморские МакБлеры.

В книге четко указано, что существует также два типа Лазарусов — старые и новые. Старые, к которым относится поэтесса Эмма Лазарус и которые на протяжении многих лет были одними из немногих евреев, роскошно проживавших в Ньюпорте, занимают видное место в «Книге». Новые, к которым относятся богатые владельцы Federated Department Stores, в «Книге» не представлены. Аналогичным образом, хотя фамилия Леви сегодня является распространенной еврейской фамилией в Америке, существуют определенные сефардские Леви, которые происходят из очень древней семьи. Одним из первых евреев, ступивших на американскую землю, был один из этих Леви; они занимались торговлей мехом, банковским делом, государственной службой и не имели никакого отношения к выпечке ржаного хлеба.

Барнаби Конрад, автор книги, был поражен, обнаружив свое имя в «Книге». Его семья, занимавшая видное положение в обществе Сан-Франциско, всегда гордилась своим происхождением от Марты Кустис, второй брак которой был заключен с Джорджем Вашингтоном. Однако один из многочисленных прадедов Конрада был одним из тех самых первых Леви. Обнаружив это, г-н Конрад сделал ксерокопию своей родословной и разослал ее по почте нескольким родственникам, гордящимся своей семьей. Комментарий его матери гласил: «По крайней мере, мы были хорошими евреями».

В нью-йоркском обществе давно ходили слухи, что Вандербильты были евреями. Не успела выйти книга д-ра Стерна, как подтвердилось, что некоторые из них действительно были евреями. Миссис Уильям А. М. Берден, чей муж недавно был назначен президентом Эйзенхауэром послом США в Бельгии, была в этой книге. Мать г-на Бердена — бывшая Флоренс Вандербильт Твомбли, и, конечно, Бердены были членами длинного списка нью-йоркских клубов, традиционно закрытых для евреев, включая Brook, Links, Racquet and Tennis и River. И снова в семейном древе миссис Берден были замешаны Леви. В 1779 году Абигайль Леви вышла замуж за доктора Лайда Гудвина. Был ли доктор Гудвин также евреем? Возможно, поскольку по какой-то причине один из его сыновей, Чарльз Риджли Гудвин, изменил свое имя на Чарльз Гудвин Риджли. Он женился на Ливингстон, их дочь вышла замуж за Шотта, их дочь вышла замуж за другого Шотта, а их дочь вышла замуж за Партриджа, отца миссис Берден. Когда ей указали на это, а также на то, что еврейство, согласно традиции, передается по наследству от неполноценной стороны союза, как это, по-видимому, произошло в ее случае, миссис Берден вежливо ответила: «Большое спасибо, что рассказали мне».

Книга «Американцы еврейского происхождения» в некотором смысле является перекрестной ссылкой на «Социальный регистр», поскольку всякий раз, когда имена, указанные в «Американцах», встречаются и в «Регистре», этот факт отмечается. Однако в «Американцах» содержится гораздо больше личной информации и сплетен, а факты излагаются гораздо более прямолинейно, чем в нееврейском аналоге. Так, например, девы подчеркнуто помечены как «незамужние», а в случае смерти указывается не только факт, но и способ смерти. Рядом с именем умершего можно найти такие пометки, как «Утонул», «Самоубийство», «Убит». По мере крещения слушателей «Книги» это отмечалось, но иногда информация приводилась весьма условно. Например, рядом с именем Ребекки Фрэнкс, помимо даты ее рождения — «1760 г. р., Филадельфия, ум. в марте 1823 г., Бат, Англия» — и ее брака с сэром Генри Джонсоном стоит загадочный комментарий «Мешианза», который, как оказалось, означает всего лишь большую вечеринку, которую мисс Фрэнкс посетила во время Американской революции. Некоторые высказывания доктора Стерна, похоже, граничат с клеветой. Слово «безумный» встречается после ряда имен. Опять же в отношении семьи Фрэнкс он отмечает, что Кайман Соломонс был «в плохой репутации у Джейкоба Фрэнкса», который был его дядей, но, очевидно, неким отцом семьи. Ссылаясь на брата Каймана, Моисея (здесь, очевидно, речь идет о дурной славе в семье Фрэнкс), «American of Jewish Descent» сообщает, что он умер «в тюрьме для должников в Чарльстоне, штат Северная Каролина, в 1745 году». Доктор Стерн также выносит или, как кажется, выносит суждения о социальной ценности, например, когда в случае с Де Виттом Клинтоном Джудой он отмечает, что мистер Джуда был женат, но опускает имя жены с таким комментарием: «Ирландская кухарка».

Книга показывает, что первые поколения сефардов в Америке были поразительно плодовиты: двенадцать, пятнадцать и даже двадцать детей в одном браке. Когда в 1832 г. умерла Зипора Леви Хендрикс, у нее было пятнадцать детей и не менее семидесяти внуков. Запомнить дни рождения членов семьи не составляло труда, поскольку они отмечались практически каждую неделю. У Фрэнсис Натан Вольф в семейном комплексе Харт-Сейксас-Натан-Хендрикс было девяносто девять двоюродных братьев и сестер. Гершом Мендес Сейшас, родившийся в Нью-Йорке в 1746 году, один из скромного семейства, состоявшего из восьми детей, в итоге стал отцом шестнадцати своих детей. Его младший брат, Бенджамин, не отставал — у него был двадцать один ребенок. В результате сегодня тысячи людей могут в той или иной степени назвать себя родственниками одного или нескольких Сейксазов.

С самого начала сформировалась плотная структура внутрисемейных браков. Сегодня межродственные связи между членами первых еврейских семей представляют собой головокружительный лабиринт. Например, у Амелии Лазарус, урожденной Тобиас, было шесть братьев и сестер, не менее четырех из которых вышли замуж за Хендриксов. Один брат сначала женился на Хендрикс, а затем, в качестве второй жены, выбрал другую Тобиас. Хендриксы, тем временем, были не менее верны. У Урии Хендрикса, первой женой которого была Гомес, а второй — Лопес, было десять детей, двое из которых вышли замуж за Гомесов. В следующем поколении тринадцать детей Хармона Хендрикса женились, в частности, на двух сестрах Тобиаса, двух братьях Тобиаса, троюродной сестре Гомеса и двух Натанах. Рассмотрим также потомков Абрахама де Лусены, одного из самых ранних переселенцев. В первом поколении американцев из числа представительниц слабого пола — его дочь вышла замуж за Гомеса — было три брака Гомес-Хендрикс; в следующем — четыре союза Хендрикс-Тобиас, два брака Хендрикс-Натан, два брака Гомес-Дрейфус и один брак Гомес-Натан. Тем временем Гомесы женились на других Гомесах, и тревожная картина сумасшествия, о которой ясно из книги доктора Стерна, не препятствовала этим близким союзам.