Одного поля ягоды

В тот миг они отдались разврату, что накрыл их, как цунами, но Бог хотел это видеть. Наблюдать, как закатываются глаза непорочной Артемиды от его касаний, как раскрывается в стоне её рот, как белеют костяшки собственных пальцев, сжимающиеся на талии Андреа.

И желание это оказалось даже сильнее необходимости задрать юбку девушки и взять её прямо сейчас, у стены, как последнюю блудницу.

Вместо того Арес подхватил её на руки, обхватывая пальцами ягодицы. Андреа послушно развела ноги, обвила Бога войны за талию. Жар лона девушки сводил с ума. Он направился дальше по коридору, уже не боясь быть пойманным каким-нибудь официантом или затерявшимся победителем. Плевать, если их и поймают.

Это лучше, чем ощущать стыд за собственную тягу к Артемиде.

Богиня таяла, сгорала в руках Ареса; он это чувствовал. Её губы, так же как и его минуту назад, скользнули к шее. Девушка прикусила кожу, обтягивающую выпирающий кадык, поставила свою метку на теле Бога. Он едва сдержался, чтобы не рыкнуть в волосы Артемиды. Не видел почти ничего перед собой, но шел всё дальше, пытаясь найти уборную комнату.

Когда, наконец, мимо промелькнула табличка «WC», Арес рванул дверь на себя. Туалет небольшой, с одной кабинкой, и был пуст, что не могло не радовать. Бог поставил на ноги Артемиду, толкнул её в сторону раковины, а сам закрыл на замок не самую крепкую дверь.

Развернулся и сразу же оказался прижатым к стене. Артемида, словно обезумевшая от страсти и похоти, предприняла очередную попытку захватить контроль. Губы её искусанные прижались ко рту Ареса, заглушая его удивлённо-возбуждённый вздох, а руки Богини подняли запястья мужские вверх.

— Не шевелись, — приказала ему и снова поцеловала, но так, словно пыталась больно сделать. Бог войны замер, сам не понимая, почему поддался, но языком с Артемидой сплёлся. Вырывая и поглощая сразу же её стоны, которые оба уже и не скрывали.

Богиня провела кончиками пальцев вдоль его предплечий, локтей, мускулов. Ткань рубашки не особо плотная — стала казаться тяжёлой, жаркой. Артемида, будто почувствовав, принялась расстёгивать пуговицы одну за другой, освобождая сантиметр за сантиметром бледную кожу Ареса.

Он был готов проклясть её за эту неспешность и неожиданную ласку, которая никак не сочеталась с их поцелуем. А вместе с Андреа и себя загубить, ведь Арес едва ли не с ума сходил, будучи прижатым к стене Богиней целомудрия.

Как Бог войны себе это позволить может?..

Артемида подошла ещё на шаг. Хотя куда уж ближе?.. И почувствовала, как натянулась ткань брюк Ареса на уровне ширинки. Усмехнулась, но сама закрыла глаза на то, что ткань нижнего белья уже сырая.

Для Ареса это было пощёчиной, да такой сильной, от которой, наверное, мог бы разойтись шрам на щеке.

Больше не позволил себя раздевать. Снова схватился за шею Артемиды и двумя большими шагами припёр её к раковине. Развернул к себе спиной, чтобы оба они смотрели в зеркало.

И тогда Арес увидел в круглой отражающей глади то, что хотел увидеть. Он стал свидетелем явления похоти, которая поселилась в их телах, глазах. Артемида смотрела на него через зеркало, но взгляд был затуманен красной пеленой разврата.

Тогда Арес вдруг обрадовался, что много тысячелетий назад Аида всё-таки предала старых богов. Ведь иначе он никогда бы не прижался вот так к телу Артемиды, непорочной дочери Зевса, не ощутил разгоряченную кожу собственным телом, и мысли о грубом соитии с прекрасной лучницей так и остались бы лишь глупыми мечтами, которым Бог войны предавался в попытках забыть не менее прекрасную Афродиту.

Нет дыма без огня.

Артемида смотрела ему в глаза через зеркальную гладь. Подняла вдруг руку, завела её за спину и погладила Ареса по изуродованной щеке. Мурашки снова прошлись по предплечьям мужчины, поднимая волосы дыбом, но уже не хотел он избавляться от пальцев Богини.

Сам же он поднял, наконец, подол юбки. Просунул руку вперёд, огибая линию бедер девушки, и погладил Артемиду по половым губам. Их жар ощущался через белье. Арес усмехнулся, свободной рукой оглаживая подбородок Богини.

— Тебя настолько завёл наш поцелуй?

Она упрямо промолчала, но красноречивый взгляд в зеркале выдал её. Да, это её дико возбуждало. Арес хмыкнул, снова провёл средним и указательным пальцами вдоль промежности девушки. Та дёрнулась, будто от прикосновений Бога войны её током нещадно било.

— Или дело не в нём? — спросил он, прижавшись губами к уху. Пришлось податься бёдрами навстречу ягодицам девушки. Артемида снова вздохнула глубоко, будто желала потерянное в страсти самообладание вернуть, но вздох сорвался в стон.

Мысли о теле Ареса, его грубости, что возбуждала ещё не Артемиду, а Андреа Кэмпбелл, пробуждали чертей в её голове.

— Может, ты течёшь от мысли, что тебя возьмёт Бог войны, ненавистный чуть ли не всем пантеоном? Тебе нравится думать, что святую Артемиду нагнут совсем не нежно. Да ещё и туалете ночного клуба? Вдруг всё дело в этом?

Сука, да.

Рука девушки скользнула от шрама к волосам Ареса. Зарылась в короткие, колючие, как его слова, прядки. Пальцы Бога войны размазывали естественную смазку по губам, клитору Артемиды, когда она нашла в себе силы сказать:

— Если ты не сделаешь этого, то я тебя убью. Клянусь собственным луком.

Арес не стал противиться, ведь угроза серьёзная. Он усмехнулся, продолжая смотреть в мрачные глаза Богини, и потянулся к пряжке ремня.

Чуть сильнее наклонил корпус Артемиды вперёд, стянул с неё трусики, чёрные кружевные бразилиана. Вслед за ними потянулась прозрачная ниточка выделений.

— Тебе тут даже подготовка не нужна, — хмыкнул Арес и, прежде чем Артемида успела ему сострить, вошёл в неё. Почти неспешно. Больно делать не хотел. Да и… им всё равно некуда торопиться.

Бог войны ещё сможет взять девушку так, как посчитает нужным.

Он услышал захлёбывающийся стон Артемиды со стороны раковины.

И, блять, этот стон был для Ареса прекраснее струн арфы.

Он ввёл лишь головку, но Богиня уже вся сжалась, обхватила его кольцом. Перемнулась с ноги на ногу, стуча каблуками, и попыталась податься бёдрами ему навстречу. Вздох её даже звучал тяжело. Арес представил биения сердце Артемиды.

Представил и понял, что стучит оно так же, как и его собственное сердце.

Перевёл дыхание и на выдохе толкнулся в жаркое тело в первый раз. Артемида тихо ругнулась себе под нос, крепче сжала пальцы на краю раковины и качнулась в такт Аресу.

Он начал двигаться. Быстрее, чем стоило двигаться в первые секунды близости, но Артемиде это, по всей видимости, нравилось. Она, ловя его горящий взгляд, подняла голову, за ней плечи и спину. Картина перед глазами раскачивалась и расплывалась от толчков Ареса, от его руки, что до сих пор сжимала шею, только Богиня выразительно выдохнула, опаляя пальцы мужчины дуновением.

Блять.

Бог войны вслушивался в её дыхание, но шлепки двух влажных от желания тел звучали громче. Он чувствовал, как смазка Артемиды, смешанная с его предъэякулятом, пачкала лобок, стекала по бёдрам девушки. Сам в глаза ей смотрел через зеркало, пока непорочная святоша чуть наклонила голову и втянула в рот пальцы Ареса. Она бесстыдно смотрела в отражающую гладь, посасывая подушечки и фаланги, проводя между ними язычком.

От мысли, что Артемида, точнее, её рот мог сделать с его членом, Арес едва не зарычал во весь голос.

Едва сдержался, чтобы не поставить её на колени прямо сейчас. Бог войны лишь сильнее стал вбиваться в тело девушки, ощущая, как желание сделать её своей не только снаружи, но и изнутри, сдавило рёбра.

Двигаясь до изнеможения, до момента, когда взятый в лёгкие воздух не кончится, Арес чувствовал чуть ли не каждое её сердечное сокращение. Артемида тяжело дышала, но стонов своих уже не скрывала, а только отчаянно двигала бедрами в попытке разделить их с Богом, бравшим её так, как сам пожелает нужным, один ритм на двоих. Напряжение внизу живота уже стало болезненным, и все мысли в их головах сузились до одной единственной:

«Прийти к разрядке. Обоим»

— Арес… — проскулила она его имя на выдохе. Впервые оно прозвучало так покладисто, отчего стало для Бога зелёным сигналом. Рука, до этого сжимающая чуть ли не до звёзд белых перед глазами, скользнула к головке набухшего клитора, а губы воина прижались к уже потемневшему следу его зубов.

Круговые поглаживающие движения только приблизили желанный оргазм. Артемида запрокинула голову, давая Богу больше пространства для засосов, что больше напоминали частные метки, и сама не заметила, как крепко обхватила разгоряченными мышцами член внутри неё.

Запоминая каждую выступившую на нём вену, каждое сокращение, приносящее обоим поистине божественное удовольствие.

Когда она, крепче сжимая запястья его, кончала, повторяя, как молитву, имя парня, Богу войны хотелось рассмеяться радостно. Ведь он взял над ней контроль. Он победил!..

А победителей не судят.

Собственный оргазм накрыл сносящей голову волной.

***

Артемида пришла в себя удивительно быстро. Аресу показалось, что прошло лишь десять-двадцать секунд с момента, когда он, едва сдерживая желание впиться в её шею зубами, кончил на внутреннюю сторону бедер девушки. Дыхание сбилось, как после тяжелейшей битвы, хотя секс с Богиней охоты чем-то и напоминал безумное противостояние.

Но Аресу было плевать. Ведь на этот раз «его взяла».

Артемида отошла к другому концу раковины за бумажными полотенцами. Оторвала две-три штуки и бросила их Аресу. Тот поймал их почти инстинктивно, но посмотрел на бумагу в ладонях так, словно не понимал намёка девушки.

А она сама, не стесняясь, закинула ногу на раковину. Согнула ту в колене и, чуть наклонившись, стёрла ещё не засохшую сперму с бёдер.

Артемида выглядела крайне естественно в тот момент. На мгновение Арес залюбовался ею. Она не смущалась его взора, хотя точно чувствовала взгляд красных глаз Бога войны на внутренней стороне правого бедра.

В тишине они привели себя в порядок. Арес застёгивал последние пуговицы рубашки, которая уже никак не могла назваться «аккуратной». Артемида выбросила полотенце в мусорное ведро и надела трусики, до этого болтающиеся на левой щиколотке.

— Предлагаю выпить, — сказал Арес. Чёрные волосы растрепались, и попытки уложить их только сильнее спутывали пряди. Артемида смотрела на него всю через ту же зеркальную гладь, но вместо спокойного лица Бога войны видела только их: возбуждённые взгляды и тела, разгоряченные до состояния калёного железа.

— С чего бы вдруг?

Арес не нашел, что ответить. Вероятная причина продолжения пьянки застряла у него комом в горле, который он не смог ни проглотить, ни выплюнуть. Он только развернулся, прижался поясницей к раковине и почувствовал, как кровь его от мыслей, ещё не принятых, но явно понятых, закипела. Будто оказалась смешана с кипятком.

Артемида прищурилась и, вздернув подбородок, произнесла:

— Не смей считать, что я вдруг стала твоей. Это был просто секс, — и, чуть запнувшись, всё-таки прикрыла глаза и признала: — Хороший секс.