Одного поля ягоды

Арес вдохнул глубоко. На мгновение ему послышался скрежет металлический, как будто его божественная ипостась, не согласная слышать такие слова, доставала из ножен меч.

— Хочешь сказать, что тебе не понравилось?

— Хочу сказать, что произошедшее ничего не значит, — поправила его Артемида. Она ещё выше запрокинула голову, будто старалась стать выше Ареса во всех смыслах, и сказала: — Бог должен это понимать.

Она острила. По крайней мере, пыталась. Слова Артемиды были стрелами, которыми точно умела обращаться, но наконечники их были отравлены. И, вероятно, в нём говорит огненный темперамент, больше по своей непредсказуемости напоминающий пороховую бочку, способную поднять на воздух всех и вся, но Аресу это нравилось.

В этом была особенность Артемиды, проснувшаяся в ней только сейчас, когда заклятье окончательно спало, и позволило Богине отбросить личность запуганной обществом Андреа Кэмпбелл. Теперь перед воином стояла сильная женщина, о чей язык можно было порезаться.

И, дьявол, это тянуло его. Привлекало куда больше наивных попыток взрастить в душе Афродиты чувство ответной симпатии при помощи неумело сплетённых венков.

Арес посмотрел на Артемиду и не нашёл слов, что мог ей сказать. А охотница приняла это за свою победу и, напоследок кивнув Богу сдержанно, подошла к двери туалета.

Поворот дверного механизма напомнил ему выстрел. Контрольный. В голову.

Богиня не обернулась. Тихо выскользнула за дверь и, вероятно, теперь направилась обратно к бару или танцполу, чтобы найти кого-нибудь из своих друзей. Арес остался в тишине уборной комнаты, один на один со своими мыслями.

Какая-то его часть встала на дыбы, возмущённая решением Артемиды. Задетая гордость воина говорила в нём басом, подначивала догнать девушку и доходчиво ей объяснить, что он — не Ньюман, не любой другой её ухажёр, с которым она могла так поступить. Он — Бог войны, и сможет дать ей хороший бой, если Артемида рискнёт повторить свои слова ещё раз.

Но Арес приказал ей заткнуться. Потому что знал, как и любой воевода: можно проиграть бой, но выиграть войну.

И хорошо. Пускай сегодня победу одержала Артемида. Но он не успокоится, пока Богиня не признает связь, что между ними была протянута красной нитью, будет добиваться её расположение и признания до последнего вздоха его бесконечной жизни.

Пока не получит желаемого, не отпустит ни за что. И дочь Зевса явно это знает.

Ведь они с Артемидой одного поля ягоды.