Бархатная шерсть

Золотистый свет луны струился вокруг. Их тени на ковре слились в одну. Хоть тени… Если Олег волк, а не павиан, он поймет.

— Предпочтешь, чтобы всё осталось на этом ковре, будто и не было? Это не была похоть. Я о себе, — Олег положил руки в карманы и был спокоен. Но печаль в его лице Лера давно научилась считывать. Ей тоже хотелось сейчас обнимать, прижимать, ласкать, но она понимала, что поспешный жар сожжёт нежные лепестки. И со спокойной силой смотрела в будущее, как пантера, безмятежно лежащая на поляне за минуту до прыжка.

— Знаю, что не похоть. И у меня - не она. В Петербурге — да, на ковре. А потом мы встретимся в июле у моря. Хоть в Майами, хоть в Сочи. И если еще будем желать друг друга, то возьмем, — ветерок всколыхнул Лерины волосы вокруг лица, покой и сила мерно колыхались внутри.

Олег мягко улыбнулся, взял с крючка пальто и сказал:

— Афина-Афродита.

Дверь за ним закрылась. Лера смотрела в небо. Близилось утро. Рядом с месяцем зажглась Венера.

***

Они не встретились в июле ни в Сочи, ни в Майами. Они встретились в начале августа на Корфу. И после ночи любви никогда уже не расставались.