Бульдог

— Слушаю, — заспано проговорил друг.

— Мурчик, могу я у тебя побыть с четырех в воскресенье. И у тебя — я имею в виду студию.

— Что случилось, Лель? — сразу напрягся мой «Болик».

— Да, ничего. Просто, меня на конкурс кулинарный пригласили, а проще с человеком в центре встретиться. Вот я и клянчу жилплощадь на «переждать».

— Без проблем. Можешь и наверху переждать. Я даже настаиваю.

«Точно. Андриус же уехал в командировку», — вспомнил я. И предложение было очень заманчивым.

— Вряд ли смогу отказать себе в любопытстве. В пятницу контрольно созвонимся.

— Жду.

Лофт Андриуса Орбакаса произвел неизгладимое впечатление. Много воздуха, много пространства. Рай. Я обходил квартиру, гладил стены и молча восхищался планировкой.

— Слушай, а вот эта стена прямо создана для арт-пано, — указал на пустующую стену на кухне. Мурат задумчиво уставился на нее и ахнул.

— Лелик, ты гений! — убежал в комнату и принес черно-белую детскую фотографию в добротной рамке. На ней был запечатлен мальчишка лет семи, сидящий на перилах старого моста. Сзади фантасмагоричной дымкой стелился силуэт Вильнюса.

— Сможешь? — а в глазах столько мольбы. — Хочу в акварельном стиле.

— Хо-хо, а не рано ли ты тут свои порядки наводишь?

— Закрашу, если что.

Я уже в голове сделал набросок и задумчиво ответил:

— Тоже верно. Рискнуть стоит, — настроение выбивало сорок градусов на термометре счастья. Рисовать я очень любил.

Мурат поставил стеклянный заварник с черным чаем и кивнул в сторону стола.

— Расскажи мне, что за конкурс такой.

Я ждал этого вопроса.

— Да ничего особенного, просто соревнование любителей.

— А кто заедет за тобой?

Отвечать совсем не хотелось, как и думать о сегодняшнем мероприятии. Одно утверждение нашего варианта меню длилось три дня и вымотало меня в ноль. Остановились в итоге на моем национальном белорусском варианте меню. Рецепты хоть и были простые, но я их обожал. Одни только картофляники с капустой чего стоят! Слюни моментально наполнили рот. Да и мои финансы хорошо вписывались в общую складчину и не разоряли сильно.

— Да напарник мой. Неплохой мужик, хорошо готовит, — вот и хватит этой информации. Незачем Мурату знать о наших с ним трениях.

Но друг многозначительно уставился на меня и я ухмыльнулся, ответив на немой вопрос:

— Он натурал. Угомонись.

— Жаль, однако.

— Да ты ж его не видел! Он может страшнее атомной войны! — я даже обиделся.

— Логично, — подтвердил Мурат, но чуйка у него хорошо работала, — но, мне кажется, что все наоборот.

Я не ответил, вцепившись в кружку с чаем. Если посмотреть со стороны, отогнать своих тараканов и признаться себе честно — Виктор был в моем вкусе: мощное сильное тело, волевые черты, пронзительный взгляд светлых глаз. Я обожал таких самцов, чтобы скрутили и оттрахали. Секс — это страсть, животное начало, а не «сюси-пуси» и «лавидави». Надо чувствовать своего любимого по полной, до грубых толчков, до осипшего голоса, чтобы до самого сердца. Жаль, только, что за все двадцать пять лет в реальности такого урагана у меня никогда не было. Все суррогат.

Ровно в пять я вышел на Зеленина, обмотавшись красным шарфом, как сигнальным флажком, и высматривал Бентли. Но около меня на аварийке остановился джип, а из нутра в открывающееся окно пробасили:

— Садись быстрее.

Я и нырнул.

— Добрый вечер, — с улыбкой поприветствовал Виктора, но тот кивнул молча и вдавил акселератор.

В магазине тучи сгущались. На все мои попытки взять продукты подешевле, Виктор зыркал так, что впору стреляться. Мало того, что приехали мы в Азбуку, так еще и картошку экологическую заставил брать. Я судорожно в уме подсчитывал на сколько обеднею и уже начинал горевать.

На свинине мои нервы не выдержали:

— Виктор, давайте возьмем вот эту. — Тыкая на не очень и дешевый вариант по моим меркам, но самый дешевый в ряду. — Хорошая российская ферма и мясо сочное.

— Нет, — жестко обрубил мои попытки мужчина и взял какую-то дорогущую прибалтийскую упаковку с очередным значком «эко». — Я привык есть хорошие продукты.

Да чтоб тебя, бычара! Придется доставать кредитку с заначкой. Мы в магазине потратили столько, сколько я бы потратил на ножи. И в чем смысл! Но унизиться и сказать, что не могу позволить себе такой чек, такого я сказать не мог. Скрепя зубами, положил мясо в корзину, и мы двинулись на кассу, где я небрежно достал карточку и протянул ее Виктору. Он уставился на нее, как на взятку и перевел тяжелый взгляд на меня.

— Это зачем?

— Так, в складчину же. Это моя часть.

— Убери. Ты явно не выглядишь сильно обеспеченным.

Я так и замер с карточкой в протянутой руке. Меня еще никто так не унижал. Я молча прошел за кассу и стал собирать продукты в пакет, в уме складывая сумму. Посчитал половину и уверенно двинулся с пакетами к банкомату, снял всю заначку и спрятал в кармане. Как я и предполагал, Виктор пакеты укладывал сам, и это дало мне пару минут, чтобы сунуть деньги в бардачок. Мои сомнения о том, что он туда и не заглядывает развеяли упаковка презервативов и тюбик органической! смазки.

— Да он помешенный на этом эко, — прошипел себе под нос, запихивая деньги между упаковками — там точно найдет. Находка меня несколько обескуражила. Понятно, что у этого коня секс-жизнь фонтанирует, да и на состоятельных велись всегда, ноги у многих сами разъезжаются только от марки автомобиля. Грех, как говорится, не воспользоваться. Только вот…как-то совсем пошло это было — трахать кого-то без страсти, а тут ей и не пахло. Набор жеребца говорил сам за себя. Виктор, как пионер, был всегда готов.

«Это не мое дело. Женщин, правда, жалко. Видимо, размер реально конский, раз даже смазка дополнительная нужна».

Хлопок двери и шум мотора вывел меня из мыслей и я украдкой посмотрел на мужчину: нахмуренное, сосредоточенное лицо, плотно поджатые губы — демон во плоти. Я поежился, такому дорогу лучше не переходить, даже не переползать.

— Давай, обговорим роли, — пробасил Виктор.

— Роли?

— Кто что готовит? — раздраженно разъяснили мне.

— Я точно беру суп и картофляники с капустой, потом чачоха. А вы, наверное, мясо захотите приготовить?

— Да. — Энергии на слова он точно не тратил.

— Могу я попросить сделать ягодный соус для блина?

— Хорошо.

— Тогда вроде все распределили, — улыбнулся я и замолчал, готовясь ехать в тишине до места конкурса, но Виктор удивил вопросом:

— Ты давно готовишь? — он со мной на «ты» был, но мне перейти с «вы» не предлагал. Я не стал цепляться, хотя, конечно, царапало уши.

— Давно, со школы. Родители работали постоянно, вот я и помогал бабушке, а потом и втянулся, что теперь это часть жизни. А вы?

— От скуки и чтобы пережить кризис среднего возраста, — сухо ответил мужчина.

И опять никакого полета души. Даже жалко его стало.

— А сколько вам?

Виктор хмыкнул и грубо заткнул:

— Не твоего ума дело.

— Зачем же грубить? — не выдержал я. — Не хотите отвечать, не отвечайте, но так-то зачем?

— Какие мы обидчивые! — продолжил поддевать меня.

Я ничего не ответил, а отвернулся к двери, вперив взгляд на ночной город.

Виктору хватило мозгов не продолжать свои подколы.

А вскоре мы уже подъехали к нужному месту.

========== 2 ==========

Конкурс прошел интересно, но вымотал меня нещадно. Получился и суп «Затирка», и нежные картофляники под свинину пячисто, но чачоха не вышла. Я передержал блин, и тесто немного пригорело. С ягодным соусом на основе сметаны никто ничего и не заметил. У горячего блина или хлеба в этом всегда есть преимущество, но от Виктора получил пару эпитетов, из которых «криворукий» было самое лестное. На что я в долгу не остался и попинал на переперченное мясо, которое за счет нежности картофеля с капустой, получило идеальный баланс вкуса. Стаз, как в воду глядел, наши парные блюда действительно были очень вкусными.

Так что мы победили с большим перевесом.

Но радости не было. Я, конечно, старался, держал лицо и улыбался. Виктор же в своей манере всем своим видом посылал публику на три буквы, а вскоре и ушел. Я выждал полчаса, чтобы он точно уехал, немного поболтал с нашими конкурентами и распрощался, сославшись на ранний подъем. Обмотавшись красным шарфом, я спустился во внутренний двор и направился к сквозной арке. Сзади мне забибикали и поморгали фарами, а я чуть пакет не уронил от испуга.

— Дебил, раньше что ли выехать не мог, — прошипел себе под нос, отходя в сторону и пропуская машину в арку. Громадина подъехала и остановилась. Окно медленно опустилось, и на меня уставился сердитый Виктор.

— Со всеми наболтался?

Я на него смотрел, как на дурака. Ему-то что с того?

— Хочу и болтаю, — огрызнулся в ответ. Взгляд у «быка» налился кровью, и я метнулся в арку, чтобы выйти на основную улицу, но машина с грозным рычащим эхом стартанула за мной и преградила путь.

— Садись, быстро! — голос был злющий, но я не рискнул бегать от мужчины — наедет еще нечаянно. Поплелся вымученно, залез в машину и уставился на свой пакет в руках.

Виктор сразу газанул и агрессивно вклинился в поток машин.

— Я, блять, не по-русски говорил, что ли? Забери свое бабло! — и швырнул в меня деньги. Я постарался изо всех сил удержать себя на месте и не зарядить ему кулаком по лицу, но вот рот свой затыкать я не собирался.

— Тебе бабы что ли не дают, Витенька? Что злой такой? — как можно язвительнее спросил я.

— А тебе жопу давно не рвали? — подозрительно спокойно сказал мужчина.

— Останови машину! — зло зарычал ему в лицо, но Виктор лишь ухмыльнулся и прибавил газу, умело входя в поворот.

— Я сказал, останови машину! Я не собираюсь с таким мудаком даже рядом сидеть! — продолжал я свою тираду, но Виктор продолжал ехать. Ну не выпрыгивать же из машины?! И вообще, куда мы ехали? Деньги так и валялись в моих ногах, поднимать я их точно не собирался.

Через пять минут он зарулил в улочку рядом с домом Мурата и остановился в темном углу. Я сразу начал открывать дверь, но да, конечно! Замки так и остались заблокированы. Не поворачиваясь к мужчине, я зло приказал:

— Двери открыл!

— Раскомандовался! Не открою, пока не заберешь деньги.

Тупик. Страшный и беспощадный. Я завыл у себя в голове, сейчас мой «неконфликтный человек» требовал крови и зрелищ, но надо было все-таки попробовать договориться.

— Надо успокоиться. — Я продемонстрировал, как успокаиваюсь, вдыхая полной грудью. — Виктор, я понимаю, что у тебя свой взгляд на сексменьшинства. Тем более, меня скорее всего ты приписал к пассивам, а на твоем языке — «бабам». Но я хочу внести ясность — моя сексуальная ориентация не влияет на такие понятия, как ответственность, гордость, самоуважение. И своим отказом принять деньги за общие продукты, ты задеваешь мои личные качества. Я прошу прощения, что назвал тебя мудаком. Предлагаю забыть об этом инциденте и мирно разойтись. К тому же повод есть — наша команда стала победителем.