Красная рябина

— Пришла.

— Сама пришла? — он недоверчиво сощурил глаза. Конечно, врать меня никто не научил..

— Сама.

Я отхлебнула немного чая, еще слишком горячо. Парень сделал то же самое, но кипяток ему, похоже, не помеха. Да я вообще сомневаюсь, что есть что — то, что ему помеха. Почему жизнь так несправедлива? В реальной жизни такой красавчик, как этот, никогда бы не обратил на меня внимание. Хотя тому, что сейчас происходит я тоже не могу радоваться. Я ему не нравлюсь, он всего лишь хочет с пользой провести время… С пользой для себя… Сейчас мы допьем чай, и он поведет меня в спальную комнату, там он лишит меня девственности, а под утро отправит обратно в эту чертову рябину на растерзание волчицам и другим шакалам — клиентам. — Расскажи мне правду — его голос вернул меня в реальность. — В смысле? — я совсем забыла, о чем мы говорили.

— Как ты на самом деле попала в этот "бордель"? — от меня не ускользнуло с каким отвращением он произнес слово "бордель", однако он задал этот вопрос с неким укором, или мне показалось.

— Я же уже сказала, что сама при.

— Только не надо врать! — внезапно он рявкнул так, что у меня кружка подпрыгнула в руках. Я испугалась. Что его так разозлило? Почему он вообще со мной разговаривает. Он должен делать свое дело! Слезы сами навернулись на глаза, и я больше не могла их сдерживать. Вместе с этими слезами выходила вся та злость и горечь этих двух дней, что я провела в борделе.

Клиент, до того, сидевший с невозмутимым и равнодушным видом, казалось, растерялся. Затем, когда я успокоилась, он сел ближе ко мне, взял за подбородок и заглянул в глаза. На секунду мне показалось, что он хочет меня поцеловать, но, к моему сожалению, он отвернул мое лицо от себя так, что бы было видно скулу, на которой до сих пор был синяк. В следующее мгновение он отпустил меня и ушел в другую комнату, а я осталась так сидеть, одна с остывшим недопитым чаем. Его не было минут 10. Когда он вернулся, я уже помыла чашки, и поставила печенье на место. Кажется, его это удивило. А я и не придала значение, потому что сделала по привычке, а когда осознала это, мне стало так стыдно, что я была готова все поставить назад, как было. Но это было бы очень глупо, мне осталось только досадливо прикусить губу и опустить глаза. Он подошел ко мне и сел напротив, а затем сказал то, что я абсолютно была не готова услышать:

— Я постелил тебе в своей комнате — а после недолгой паузы, когда я перевела дух, он продолжил — Останешься у меня. А после завтра утром я отвезу тебя.

Сказать, что я была обескуражена, значит — ничего не сказать вовсе. Я была удивлена, смущена и благодарна одновременно. Но в смеси с этими чувствами еще была и легкая недоверчивость. Я не знала, что будет завтра, но была благодарна ему за сегодня. Я не стала ничего говорить, просто не смогла, но он и так все понял по моим глазам.

Вся комната буквально кричала о мужском холостяцком жилье: большое окно, плотно закрытое шторами; огромная кровать, плазменный телевизор; около шкафа разбросана стопка книг, а рядом тускло мигает маленький ноутбук. Красивая комната, ничего лишнего. На кровати лежала большая черная майка, очевидно хозяина. Приготовлена она была специально для меня, поэтому я обрадовалась и, не раздумывая, сняла это ужасно узкое платье и с облегчением выдохнула в просторной майке. Если честно, я впервые спала в кровати парня, да, и к тому же в его футболке. Ну просто предел мечтаний, если бы не тот факт, что он — мой клиент, а я его — товар. Помолившись, я долгое время пыталась уснуть, но никак не получалось. Все время в голову лезли разные мысли. Почему он так поступил? Зачем спрашивал, как я попала в бордель. Он не поверил мне, что я пришла сама. Мог просто отправить меня обратно, но не сделал этого. От досады пришлось прикусить губу и заснуть. Во сне я чувствовала чудесный аромат кофе и вкусной выпечки, а когда проснулась, то поняла, что это не сон. В комнате и правда царили эти удивительные ароматы. Дверь была открыта, но я точно помню, что закрывала ее. Значит этот парень заходил, что бы что — то взять. Я посмотрела на часы. Без 10 минут 9. Было желание выйти в майке, но мое воспитание не позволяет, поэтому пришлось опять нацепить это красивое, но ужасно узкое и короткое платье. В нем я чувствовала себя голой. Я даже не знала, как я выгляжу. К счастью, у него в комнате есть ванная. Как ни странно, за последние дни я особо не изменилась, лишь после сна немного растрепались волосы и припухли губы. Пришлось воспользоваться его расческой. Когда я вышла в коридор, запах стал более насыщенным, а когда я зашла на кухню, то и вовсе потекли слюнки. "Клиент" стоял ко мне спиной и что — то готовил. Видимо спиной он и почувствовал мое присутствие.

— Как спалось?

— Отлично, спасибо…

— Мой руки, сейчас завтракать будем.

Странно, но сегодня в его голосе не звучало вчерашнее равнодушие и холод. Он был вежлив и учтив. Когда я подошла к раковине помыть руки, он повернулся ко мне и озадаченно нахмурил брови. Что — то его не устроило.

— Что? — неуверенно поинтересовалась я.

— Это платье… — продолжал хмуриться он.

— Я знаю… Дурацкое платье. — у меня уже была мысль снять это чертово платье, но оказаться перед ним в нижнем белье хотелось меньше всего.

— Нет, платье красивое, но тебе не идет. Такой, как ты, не идет — после паузы продолжил он.

— Я же не могу его снять. — я почувствовала себя от чего — то виноватой. Он игриво приподнял бровь и улыбнулся одним уголком губ. А потом снова нахмурил брови, образовывая тоненькую складку на переносице.

— Я дал тебе майку, надень ее. Он произнес это с таким тоном, будто приказал. Но я не имею права обращать на это внимание. От этого парня не знаешь, чего ожидать. Я даже имени его не знаю, а он стелет мне свою постель и просит остаться. Хотя, он и не просил, лишь поставил меня в известность. Делать было нечего, пришлось идти переодеваться. И я не могу утверждать, что мне не нравится эта идея. Его майка большая, просторная и пахнет мужским одеколоном. На завтрак он приготовил сочный стейк. Вот чем пахло, а сначала показалось, что это какая — то выпечка. В нашей семье всегда готовил папа, и это не мешало их с мамой семейному счастью. Она тоже вот так просыпалась от вкусного аромата, и по запаху направлялась на кухню.

— Так — то лучше. — он говорил про майку. Его глаза без стыда медленно блуждали по мне, а когда взгляд сместился от лица к груди, а затем к оголенным ногам, он сглотнул и неохотно поднял глаза на мое лицо, когда я кашлянула. Затем он так странно посмотрел, что мне стало не по себе, а когда он еще более странно улыбнулся я и вовсе покраснела.

Стейк совсем как я люблю, прожаренный, никакого сала, просто пальчики оближешь. Кофе не хуже. Когда мой клиент загружал посудомоечную машину, я смогла как следует разглядеть его хотя бы со спины. Спина у него мужественная. Он вообще походит на какого — то героя кинофильма, который все время спасает мир. Когда он сел обратно, я уже держала в руках наши чашки и направлялась к раковине, чтобы помыть их, но он перегородил мне дорогу, забрал чашки и произнес немного хрипловатым голосом:

— Не надо.

Я пожала плечами и села обратно. А он закинул посуду в машинку и устроился напротив. Его проницательный взгляд пьянил меня, и я не смела оторваться от его глаз. Они затягивали, будто в омут. Но я должна прекратить это. Я не могу любоваться своим клиентом. Точнее, он и не клиент, а мой хозяин на какое — то время. К сожалению, получается так. После недолгого зрительного контакта, он нарушил тишину первым:

— Теперь ты расскажешь мне всю правду.

Этот его приказной тон слегка злит.

— Почему я должна это делать?

— Потому что я сказал. — он ответил сразу же, будто все время отвечает на такие вопросы.

Я изумилась, но не дала виду, вместо этого, только усмехнулась:

— Зачем тебе это?

Какое — то время он молча размышлял над чем — то, затем произнес:

— Я так понимаю, телефон и паспорт у них.

Я покачала головой в согласии. Под приказным взглядом "клиента — хозяина" я поведала ему историю про эту удивительную поездку из Питера в Москву. Он молчал и так мы просидели минут 5, затем он встал и вышел из кухни, оставив меня одну. Я подумала, что, как и вчера, через минут 10 он вернется, но его не было около часа, может больше. В это время я не стала сидеть на кухне, дожидаясь его. Мне захотелось осмотреть дом. Когда я зашла в зальную комнату, то очень обрадовалась, там было так красиво и уютно, что захотелось остаться навсегда. Здесь был большой шикарный камин, около него стоял столик, на котором была разбросана огромная кипа книг, некоторые даже лежали на полу, рядом стоял диванчик. Камин слегка тлел, от него все еще исходило тепло, и когда я присела погреться, на меня накатила сонливость. Я не знала, когда придет этот парень, поэтому решила побыть тут какое — то время, и сама не заметила как, уснула.

А разбудил меня пристальный взгляд. Я слышала, что такое бывает, но никогда не ощущала сама. Теперь ощутила. Открыв глаза, я увидела, что на кресле, напротив дивана сидит мой клиент или хозяин, не знаю, как его называть, имя — то он свое не назвал. Одной рукой он подпер голову, а другая небрежно лежит на колене. Он наблюдал за мной… И глаза у него темные. Когда до меня дошло, я поняла, что спала, не укрывшись, и ноги у меня были голые, майка недостаточно длинная. И скорее всего, была видна часть бедра. Черт… Мне стало безумно стыдно, и я, как сумасшедшая начала извиняться, что зашла в эту комнату. Объясняя все тем, что очень люблю камины. Он слушал и улыбался. И улыбка у него была странная. Только сейчас я заметила, что он сидит в куртке и ботинках. Мне стало как — то не по себе. Он встал с кресла и медленно направился ко мне, я вскочила с дивана и стремительно направилась к выходу, но он опередил меня, прижав к двери. Я почувствовала жар, исходящий от него, он хотел меня. Но ужаснее всего было то, что я тоже хотела его. Но я не могу, я даже не знаю, как зовут этого парня, и я девственница и хочу оставаться таковой до тех пор, пока у меня не появится любящий парень, за которого я выйду замуж. Словно прочитав мои мысли, парень вымолвил:

— Габриэль. Меня зовут Габриэль. — в этот момент я закусила губу, он посмотрел на мой рот, затем произнес: — Я давно хотел поцеловать эти пухлые губы.

В следующий миг он закинул мою руку к стене над головой и стал жадно целовать меня. Этот поцелуй переливался разными оттенками. Сначала это был страстный поцелуй, затем стал более мягкий и нежный, потом снова страстный. Я не могла оторваться от него. Его рот был мягкий, а идеальные губы повторяли движения моих собственных. Я надеялась, что это будет вечно, однако вскоре Габриэль оторвался от меня, тяжело дыша. Его зрачки были расширены, взгляд затуманился. Вот такой, взъерошенный он был еще прекраснее. Будто отпрянув от удара, он отскочил и выглядел при этом удивленный. Словно это я набросилась на него с поцелуем. Постояв какое — то время в полном молчании, он заговорил хриплым от желания голосом:

— Извини.

Удар под дых.

— Нет, это ты извини. Не стоило мне заходить сюда…

Он продолжил так стоять минут 5, пока не достал из кармана какой — то документ. В комнате было темно, поэтому я с трудом смогла разглядеть, что это МОЙ паспорт!