По кругу

— Контролируешь, чтобы она себе неприятностей не нашла, в драки влезаешь, если Вики кому–нибудь улыбается. Поясняешь это тем, что она «твоя». Но, когда Непризнанная также поступает, утверждаешь, что никогда не будешь в чьей–то власти, — кровать ангела скрипнула под весом его тела. За стуком гневно бьющегося сердца Ади едва услышал, как Уайтвуд взбил подушку и забрался под одеяло.

— Твои слова с поступками разнятся, понимаешь? — протянул ангел. — Не боишься, что заиграешься в неприступного мачо, и Уокер попросту потеряет к тебе интерес?

— Иди нахер, Сэми, — ругательство вырвалось даже сквозь сжатые зубы. Даже лежа с плотно закрытыми веками, Шаарон ощутил, как начали наливаться кровью дьявольские глаза, как залопались их капилляры, и не сдержал выдоха. Все признаки неконтролируемой злости — как на лицо.

Действительно, жизнь Уайтвуда проходит, как по маслу: его родители — престол и архангел, возлюбленная носит статус наследницы ангельской династии, отношения с Миракл развиваются, как и положено неписанным законам взаимной симпатии, а намека на черную полосу даже нет. И, раз так, то, действительно, что ему мешает с таким спокойным лицом рассуждать о чужих чувствах и давать советы, от которых мало что поменяется?!

Ади прочистил горло, чтобы не высказать всё, что было у него на языке. Раньше, чем это произошло, Сэми закинул руки за голову, улегся поудобнее и усмехнулся. От почти издевательского смешка у демона все слова в гортани застряли.

— Не хочешь слушать — твоё дело. Только сам тогда не облажайся, Шаарон.

***

Мими никогда не совала свой изящный носик в чужие дела, но, когда прошлой ночью Вики влетела в их спальню со скоростью сверхзвуковой кометы, непривычно хлопнула дверью ванной комнаты, демонесса поняла: с её Непризнанной подругой что–то происходит.

И это «что–то» ни при каком раскладе нельзя было назвать хорошим.

В самом начале одного из уроков, чтобы Уокер не сбежала, не ускользнула от разговора, девушка развернулась к ней всем корпусом и спросила:

— Будешь и дальше молчать?

Уокер посмотрела на подругу. Секунды-две она бегала взглядом по лицу Мими, раскрыла рот в попытке выдавить из себя какие-то слова, но, потерпев крах, перестала отнекиваться: её странное поведение было сложно не заметить — особенно такой внимательной бессмертной, как Мими.

Непризнанная взяла в руки карандаш, с выражением глубокой задумчивости на лице покрутила его:

— Не буду, — и пересказала события минувшей ночи. Начиная от их совместных сборов в «Пандемониум», не упуская обжимания с каким–то бессмертным, лицо которого на утро после вечеринки казалось слишком расплывчатым, рассказывая про попытку вывести Ади на эмоции и заканчивая его советом «проспаться».

Под окончание своего рассказа Вики передернуло, точно от отвращения. За месяц, проведенный на небесах, Непризнанная исполнила большинство своих желаний, которые на земле были под строгим запретом, но даже при жизни она не падала до того, чтобы заставлять кого–то ревновать — она, что, пустологоловая малолетка?

Но она понимала, что примерно полдня назад руку Аббадона сжала только по той причине, что за ней горящие зеленые глаза наблюдали.

— И это значит… что? — Мими вскинула бровь. Вики вздохнула — аромат духов демонессы проник в легкие, своей крепостью усложняя дыхание, — и произнесла голосом, которым обычно признаются в поражении:

— Что я на развилке, полагается.

Уроки Фенцио никогда не были особо интересны, но конкретно та лекция казалась Уокер просто до ужаса нудной. Голос ангела превратился в белый шум, который вперемешку с перешептываниями других учеников больше напоминал бесполезный фон.

Дьяволица со странной эмоцией во взгляде посмотрела на Вики, точно пыталась отметить изменения в лице Непризнанной. Прошедшая ночь оставила на её лице неглубокие тени, но, если не обращать внимания на этот маленький нюанс, то Уокер была всё так же собрана. И всё у Виктории как–будто было под контролем.

И только взгляд карих глаз, направленных в никуда, говорил, что в голове творился полный бардак.

— Не знаю, что сказать, — призналась демонесса. Голос ее был взволнованным, показывал, все бессилие Мими. — Он никогда не отличался тактичностью — Ади, всё–таки, демон, — но и такого поведения я за ним никогда не наблюдала.

Вики промолчала. Меж бровей пролегла складка, делающая её более недовольной происходящим — неопределенность никогда никому не нравилась, — но, несмотря на хмурый вид, сжала протянутую к ней руку Мими. Переплела их пальцы под легкий смешок дьяволицы, нащупала виток серебряного кольца.

— Давай поговорю с ним? — предложила, растягивая гласные, Мими. — Или, может, Архона попросить?

Прежде, чем Непризнанная отметила плутоватую, подозрительно широкую улыбку Мими, появившуюся при упоминании демона, она рьяно мотнула головой:

— Нет, — волосы от резкого качка хлестнули по шее. Еще чего — втягивать Мими или, того хуже, Архона в то, в чем Уокер сама разобраться не может!.. Она распрямила плечи, высвободила руку из хватки демонессы.

Горло прочистила, чтобы голос звучал уверенно:

— Я сама справлюсь. Если он и после не захочет считаться со мной — его проблемы.

— Думаешь, так просто отстанет? — дьяволица усмехнулась; приподнятые уголки губ за мгновение с землей сравняли уверенность Вики в собственных словах и действиях. Это был фееричный провал. Органы скрутились в болезненный узел.

— Ади упрям.

— Я это уже заметила, — девушка дернула щекой, голос только на полтона приподняла, чтобы сказать: — Упрямей любого рогато…

— Мисс Уокер!

Рев Фенцио заставил подскочить. Вики едва не ругнулась во весь голос, но, подняв взгляд на преподавателя, вовремя понизила тон, нелестно высказалась о ситуации себе под нос. Учитель с грозным видом свел брови у самой переносицы:

— Вы со своей подружкой вообще слушаете, что я вам говорю?

Конспекты учениц пустовали, на них не было даже темы урока. Мими с формальным сожалением поджала губы, скользнула к своей половине парты и начала конспектировать записи, начерченные на доске белым мелом. Чертыхнувшаяся Уокер решила сделать то же самое, только учитель подошел к их парте и голосом сурового смотрителя произнес:

— Для Непризнанных тема с определением энергии особенно важна, а вы в облаках витаете. Что, думаете, это вам никогда не понадобится?! — его голос подскочил, но при следующих словах сразу же упал на пару октав; издёвка в тоне Фенцио казалась ядовитой.

— Неужели в вас говорят людские замашки?

— Я уже не человек, — лицо горело. Вики сжала перо с такой же силой, с которой хотелось выцарапать Фенцио глаза. Мими что-то в успокаивающей манере кинула, но прежде, чем Непризнанная поняла суть её слов, учитель хмыкнул и указал рукой на доску:

— Тогда прошу. Покажешь, что умеешь — как бессмертная.

Уокер была уверена, что у нее пар из ушей шел в тот момент; под кожей все искрило, подобно неисправной проводке, от желания послать Фенцио туда, откуда не возвращаются. Но — куда без этого ебаного «но»! — она не могла. Её сдерживали «школьные правила», которые так старательно прививались Мисселиной всем ученикам. Вики вдруг вспомнила, как как-то раз учительница, пища своим раздражающе высоким сопрано, предупредила, что за нарушение устава может последовать суровое наказание от Серафима Кроули — вплоть до исключения из школы.

Идти на такие жертвы ради закомплексованного ангела, рухнувшим с карьерной лестницы по желанию Ребекки Уокер, Виктория не собиралась.

Тогда Непризнанная поднялась со скамейки, скрипящей по камням своими ножками, почти бросила в чернильницу перо. Та опасно закачалась из стороны в стороны, грозясь накрениться и запачкать лист пергамента большим черным пятном; Уокер под взглядами доброй половины аудитории направилась в центр кабинета.

Стук каблуков, больше напоминающих дробь автомата, отскакивал от стен, ниш, в которых висели факелы. Вики едва не летела к доске, приговаривая, что «еще покажет этому идиоту, у кого тут человеческие замашки никак не могут заткнуться». Между лопаток потяжелело, словно основание крыльев под кожей превратилось в сталь.

Вскинула подбородок, когда недобро ухмыляющийся Фенцио подошел к своему столу.

— Что делать?

— Для начала, найди энергию… Дино.

«Идешь на все, только бы привлечь к своему сыночку побольше внимания?» — Уокер мысленно закатила глазки к потолку, но на деле только кивнула и показательно повернулась спиной к классу.

Непризнанная прикрыла глаза, отстраняясь от шума в аудитории, от назойливых мыслей в голове. Вдох–выдох, вдох–выдох. Она словно попыталась построить вокруг себя купол, который мог отгородить Вики от всего, что могло помешать, и стала искать энергию ангела.

«Корица…» — приложила руки к вискам; браслет скользнул к середине предплечья. Отбрасывая все иные ароматы и энергетики, она хмурилась; от усиленной концентрации сердце застучало в районе трахеи.

— Он сидит возле стены, в третьем ряду. Примерно–о… четвертая парта.

По скрипам стульев за спиной Вики поняла, что оказалась права. Не обернулась, но перед глазами появилась картина, как бессмертные обернулись на указанное Викторией место и посмотрели на Дино. Ангел — в её представлении — пару раз хлопнул голубыми глазами и распрямился так, что за его белыми крыльями можно было спрятаться.

Девушка усмехнулась, когда посмотрела на Фенцио. В глазах ангела что–то закружилось, напоминая движения густого дыма. С места не сдвинулась, ибо была готова ещё кого–нибудь найти — наблюдать, как гримаса самоуверенности сходила с лица учителя, было сплошным удовольствием.

— Что ж, допустим, — признал сквозь сжатые челюсти Фенцио. Он прижал основание своего посоха к спине Уокер, чтобы та не развернулась, а сам пробежался взглядом по классу.

— Что насчет Ади?

Если учитель не почувствовал окаменения мышц Вики, то это можно было назвать настоящим чудом. Непризнанная посмотрела перед собой; в горле стало сухо.

«Чертов Шаарон. Чертов Фенцио. Что, нельзя было попросить найти ту же Ости?» — рыкнула мысленно. Захотелось избавиться от компании учителя, от посоха, упирающегося в ложбинку меж крыльев, чтобы Фенцио ненароком не почувствовал обострение энергии Уокер.

Она повела плечами и сделала шаг вперёд; посох коротко царапнул крылья.

В кабинете, полном учеников небесной школы, одна энергия — пусть и достаточно сильная по своей дьявольской натуре — без труда терялась. Ади выделял свой неповторимый аромат, только когда был зол. Или возбужден. Но Непризнанная сильно сомневалась, что Шаарон находился в нужном состоянии.

«Хотя, кто знает. Может, его перед уроком ублажила какая-нибудь рогатая сучка, и он сейчас сидит со стояком?»

Щеки запылали — не столько от злости собственных мыслей, сколько от страха провалиться. Уверенность таяла и плавилась, подобно воску свечи, и надежда найти воздухе нужный аромат стала приближаться к нулю.