Разбитое сердце

* * *

Я ВСТРЕЧАЮ ЕГО снаружи, где он стоит, облокотившись на старую деревянную обшивку дома, краска уже давно облупилась от времени и пренебрежения. Блу сразу выпрямляется, как только видит меня, его глубокий взгляд падает на мой топ с разделенными полосками и короткие шортики. Такой наряд не особо прикрывает части тела. Прохладный ветерок заставляет мои соски упереться прямо в ткань. В скором времени Блу увидит куда больше.

Я однозначно уверена, что под «поговорим» он имел в виду совсем другое, и я абсолютно не против.

Он самый крупный, самый опасный парень в округе на данный момент. Он причинит мне боль.

Он защитит меня.

‒ Ханна, ‒ озвучиваю я свое имя, хоть он про него и не спрашивал.

Его губы подергиваются.

‒ Я знаю. Я Блу, ‒ говорит он после паузы.

‒ Я знаю, ‒ отвечаю, смущенно улыбаясь ему.

Порыв соленого ветра порхает по моей коже. Я не вздрагиваю от холода. Даже не думаю, что такое способно вызвать у меня мурашки. За моей спиной слишком большой опыт сокрытия своих чувств... особенно если это какая-нибудь слабость. Никто не должен знать, как сильно я нуждаюсь в дополнительном одеяле или еде. Им не обязательно знать, как я неистово хочу чертовых объятий.

В любом случае, Блу все замечает. Он снимает свою кожаную куртку, чтобы накинуть ее мне на плечи. Его запах... такой мужской и почему-то знакомый... успокаивает меня. Оставшееся тепло его тела ощущается как объятие.

‒ Спасибо, ‒ бормочу я.

Перед тем как начать идти, он окидывает дом взглядом.

‒ Как долго ты здесь находишься?

‒ Достаточно долго. ‒ Достаточно для того, чтобы понять, чего ожидать от Мэтью и других детей. Достаточно, чтобы осознать, чего не стоит ожидать... никакого рода поддержки от приемных родителей. Они изо всех сил пытаются выжить, так же, как дети, надеясь, что наши ежемесячные пособия продлятся немного дольше, чем еда, что мы едим, и вещи, что мы ломаем.

Его кивок говорит о том, что он все понимает.

‒ А где ты развлекаешься?

Чего он не спрашивает, так это... откуда я? почему я здесь? Еще один признак того, что Блу в этой системе уже долгое время. Мы не особо делимся подобным. По крайней мере, с теми, кого не считаем близкими к себе. Вот у меня никогда не было близкого человека. Мой отец сидит за решеткой, а мать... О ней даже думать не хочется. Это не те истории, которыми хочется поделиться, сидя за ужином.

Я просто стараюсь выжить.

Мне приходится торопиться, дабы поспеть за его длинными шагами, хоть я и знаю, что ради меня он уже идет медленнее.

‒ После учебы некоторые ребята встречаются у закусочной или в парке за школой.

Он засовывает свои руки в карманы джинс и замедляет свой шаг в два раза.

‒ Но не ты.

‒ Нет, не я. ‒ Откуда он знает? Все, о чем я сказала или не сказала. ‒ Я не такая общительная.

‒Хмм, ‒ его эмоция звучит двояко.

Мое сердце пропускает удар, будто испугавшись и давая знак, что я вот-вот потеряю Блу.

‒ Но ты исключение, конечно же. Ты мне нравишься.

Теперь его выражение лица как-то искривилось.

‒ Угу.

Я вздергиваю подбородок. Может, с моей стороны это и пустая болтовня в общем смысле, но мне не нравится, что он ловит меня на этом. К тому же, он на самом деле мне нравится. Придурок.

‒Ты не веришь мне?

Когда он пожимает плечами, я вспоминаю, насколько выше меня он был.

‒ Ты не знаешь меня на самом деле, поэтому я не думаю, что как-то могу тебе нравиться или нет.

‒ Как по-философски, ‒ говорю я, пародируя его тон. ‒ Вот только, в чем я точно уверена, так что Мэтью тебя ненавидит.

Фырчание.

‒ Постараюсь не разбудить дом, когда буду плакать по этому поводу.

Что-то во мне желает бросить ему вызов, подтолкнуть, выяснить, как далеко он зайдет в погоне за мной.

‒ Тебе бы начать переживать. Мэтью не приемный ребенок, а их родной сын.

Блу выглядит довольным.

‒ Беспокоишься обо мне, красавица?

Эти слова врываются, словно весенний ручей обволакивает камень, смягчая мои острые углы.

‒ Может, и так.

Внезапно тень появляется в его глазах.

‒ Я тоже беспокоюсь о тебе. Ему не следует вытворять с тобой подобную херню.

‒ Эй, ‒ шепчу я. ‒ Ты помешал ему.

Я провожу пальцами по его предплечью, первое мое добровольное прикосновение к нему. Он теплый и крепкий. Его кожа гораздо мягче, чем я представляла, а мышцы словно кирпич. Его тело полно противоречий, как и сама его личность.

Блу вытаскивает свою руку из кармана, чтобы взять мою.

‒ А что если меня не будет рядом?

Легкая дрожь пробегает сквозь меня. Это может случиться в любую минуту. Приемные дети постоянно приходят и уходят. В данную минуту Мэтью, возможно, убеждает своих родителей избавиться от Блу. Есть только этот момент для нас двоих. Лишь этот и никакой другой.

Я достаю из своего кармана зажигалку.

‒ Я не совсем уж беззащитна, знаешь ли. В следующий раз у него не получится застать меня врасплох.

Блу удивленно поднимает брови.

‒ Это его?

Я подмигиваю.

‒ Теперь мое.

‒ Серьезно. ‒ Его голос слегка удивленный. ‒ Так ты теперь Оливер Твист.

Похоже, кто-то выполнил задание по литературе.

‒ С «кашей» я не знакома, но вполне могу обчистить карман. И на этом все.

О том, что мне тяжело сдержаться от этого в большинстве случаев, я не упоминаю. Когда я жутко напугана или нахожусь в стрессовом состоянии, даже сама того не понимая, мои руки сами по себе тянутся что-нибудь стащить.

‒ Воруем, значит? ‒ говорит он задумчиво, держа путь вниз по склону белых камней, что расположились вдоль берега. Дорога скользкая, поэтому приходится держаться крепко за Блу, чтобы не упасть. ‒ А я и не думал, что в тебе такое есть.

Его слова меня смешат.

‒ Потому что я вся такая хорошая девочка.

Внезапно он останавливается, так что я почти врезаюсь в него. Ощущение, будто время остановилось в тот момент, когда он глядит на меня с ног до головы. Его взгляд куда внимательнее, чем я привыкла, он проходит по моему блеску для губ и голубому лаку на пальцах ног.

‒ И правда, ‒ говорит он очень медленно и немного мрачновато. ‒ Ведь ты такая хорошая девочка.

Что-то в груди сжимается, и я улыбаюсь ему самой кокетливой улыбкой, чтобы избавиться от этого ощущения. Подобно кошке я прижимаюсь всем своим телом к нему.

‒ Не такая уж и хорошая. А теперь позволь показать тебе, какой плохой я могу быть на самом деле.

Вставая на цыпочки, наваливаюсь и стараюсь дотянуться до него губами. Однако что-то удерживает меня на месте и тут Блу сам прижимается ко мне своими губами. Они одновременно и нежны, и властны.

Всего лишь одно его прикосновение губ заставляет мое тело ожить. Некое чувство просыпается в тех местах, которые я раньше и не ощущала, что-то, чего раньше мне не хватало.

Это не первый мой поцелуй. Есть опыт распускать руки. Даже секс не был бы чем-то новым.

Но прежде меня никто так не целовал. Будто я имею значение, будто я чего-то стою.

Впервые я чувствую себя желанной.

Блу останавливается, его выражение лица почти что растерянное. Его взгляд не сразу фокусируется на мне. Но даже тогда он не отпускает меня. Блу продолжает прижимать меня к своей груди, а его пальцы зарываются в мои волосы. Похоже, словно Блу совсем не хочет прерывать этот момент.

В этом я с ним солидарна. В его темном взгляде можно утонуть... что я и делаю, погружаясь все глубже и глубже. Мое тело полностью прижимается к нему, его руки крепко держат меня рядом, такое ощущение, что мы одно целое. Будто ничто не способно нас разделить, хоть я и понимаю, что это всего лишь иллюзия.

Он улыбается, медленно и уверенно.

‒ Черт побери, красавица. Я могу стать зависимым от тебя.

И я понимаю, что для меня уже поздно. Я зависима от него. Его вкуса, прикосновения. Того, как он обходится со мной. Я даже не хочу, чтобы он останавливался, но он не продолжает меня целовать. Он точно не уложит меня на эти белые камни и не займется со мной сексом.

Вместо этого он немного отстраняется, впуская прохладный воздух между нами.

‒ Что-то не так? ‒ шепчу я.

Тень пересекает его взгляд, от чего я дрожу. Блу заправляет прядь волос мне за ушко.

‒ Ничего. Абсолютно ничего.