Маффин для неандертальца

— Какая лапушка одна танцует, — прощебетал он, прижимая мое тело к себе.

Я уперлась руками в его грудь, стараясь оттолкнуться, но парень знатно превосходил меня габаритами, так что, смеясь, он лишь сжал меня еще крепче.

— Пусти, я Илье скажу! — прошипела я.

— Илюха всегда с нами делится, — урод смачно чмокнул мою шею у самого уха.

Никто не обращал на нас внимания. Все веселились. Пели и танцевали, отгуливали свой отдых по максимуму. Я нервно озиралась в поисках Ильи, но его нигде не было.

— Илья тебя прикончит, — не скрывая страха в голосе, пригрозила я. Объятия становились теснее, и к горлу начала подкатывать паника.

Когда я ощутила движение шершавой ладони на своем бедре в разрезе платья, я задергалась и пыталась завопить, но Тимур уже утянул меня в темный конец зала и накрыл второй рукой мой рот.

Я видела, как бегают его мелкие похотливые глазки, и напугалась не на шутку. Сейчас это гадкая рука поднимется выше. Слезы покатились из моих глаз.

Неожиданно меня резко рвануло вперед. Кто-то схватил мерзкую свинью за шкирку и дернул в сторону. Я увидела Федю. Разъяренного, готового рвать, метать и, возможно, убивать. Он замахнулся, чтобы ударить моего обидчика, но я повисла на его руке. Не хватало еще, чтобы из-за меня Федя влез в драку. Так и до увольнения недалеко. Кроме того, мне не хотелось, чтобы эта грязная история стала достоянием общественности.

— Бери-бери, она уже готовенькая, — рассмеялся Тимур и, пьяно покачиваясь, направился на танцпол. Федя дернулся еще раз, но я лишь сильнее вцепилась в его руки.

— Не надо, прошу! — жалобно пискнула я.

Федя схватил меня в охапку и прижал к себе так, будто только что чуть не потерял. Под натиском эмоций я разрыдалась, уткнувшись носом в его плечо. Тимур смылся, а мы так и стояли вдвоем: я ревела, а Федя обнимал меня и гладил по волосам.

— Прости меня, — бормотала я, не поднимая на него глаз.

— Не за что извиняться. Тебе нужно умыться, — сухо ответил он, будто злился на меня.

Абсолютно трезвый Федя все же помог мне дойти до туалета и даже остался со мной, когда понял, что я не могу стоять на дрожащих ногах.

Придерживая меня, он открыл ледяную воду и, охладив ладонь, прижал ее в моему пылающему лбу. Сейчас весь макияж останется на Фединой руке. От стыда хотелось провалиться сквозь землю, но мужчина держал крепко, не давая мне осесть хотя бы на пол.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил он.

— Уже лучше, — я прижала к лицу бумажное полотенце. Как же не хотелось показывать Феде свое “потекшее” лицо. — Спасибо. Что спас меня.

Я все же оторвала салфетку от лица и посмотрела на мужчину. Он мило улыбнулся, снимая с моего подбородка прилипший кусочек бумаги. Спецовки на нем не было. На корпоратив Федя надел черные прямые джинсы и простую темно-синюю рубашку, хорошо сидящую по его атлетичной фигуре.

— Ты хорошо выглядишь без комбинезона, — ляпнула я и тут же хлопнула себя по лбу, — Боже, что я несу…

— Все нормально. Ты пьяна, — он прислонил меня к стене, коленями прижавшись к моим ногам, тем самым обеспечивая поддержку моему неустойчивому телу.

Внутри меня все напряглось от такой близости. Вот он, Федя, красивый, заботливый, успевающий вовремя спасти глупую пьяную принцессу из лап огнедышащего дракона. Нет, огнедышащей свиньи. Так точнее.

Федя. Так близко его чувственные губы и теплые ладони. Он касается меня без похоти, хотя я выгляжу как самая настоящая куртизанка. Ну конечно, такие женщины не в его вкусе.

— Почему ты так смотришь на меня? — Федя все еще поддерживал меня у стены туалета.

— Ты не хочешь меня? — прямо выдал мой нетрезвый язык.

Федя точно не ожидал такого вопроса. Он закрыл глаза и улыбнулся, будто воображение нарисовало ему женщину, которую он действительно хотел бы. Пожалуйста, это не может быть Екатерина. Спустя долгие секунды Федя раскрыл глаза и каким-то новым искрящимся взглядом посмотрел на меня. Он запустил свою руку в мои волосы и положил чуть ниже затылка. Большим пальцем потер мою щеку, и я готова была расплакаться, если сейчас он скажет: “Нет, Таня, я тебя не хочу”. Федя раскрыл рот, чтобы дать ответ, но из соседней кабинки раздались голоса, и мы оба невольно притихли.

— Хватит реветь! — рявкнул кто-то за стенкой.

Женщина плакала навзрыд, всхлипывая и с шумом заглатывая воздух. Федя дернулся в сторону двери, чтобы помочь девушке, но я его придержала. Голоса казались знакомыми, и я хотела услышать, что произойдет дальше. Федя набрал в грудь воздуха, чтобы что-то сказать, но я накрыла его рот ладонью. Его глаза широко распахнулись, а я ощутила жар его дыхания на своей руке.

— Выпей таблетку и все! — снова этот грубый мужской голос.

— Я беременна, Илья! Это не простуда! — сквозь рыдания ответила Ритка.

Илья. Рита. Она беременна от него. У меня подкосились ноги, и я упала бы на грязную плитку, если бы не крепкие объятия Феди.

— Это твои проблемы, — уже спокойнее ответил Илья. — Сделай аборт и забудем обо всем. Или тебя больше не будет в компании. Я могу постараться, ты знаешь.

— Ты что, перетрахал отдел кадров? — успокаиваясь, съязвила Рита. К ней возвращалось самообладание, — или нацелился на новенькую?

— Я возьму любую, когда захочу, — самодовольно кинул Илья, и я ощутила, как к горлу подкатывает тошнота.

— Иди к черту, Блюдинов, видеть тебя не могу, — еле слышно произнесла Ритка. Дверь хлопнула, а за стенкой снова послышались рыдания.

Я все же сползла по стенке вниз. Села на пол, прижав колени к груди. Федя опустился на пол рядом со мной.

— Мне жаль, — шепотом произнес он, чтобы Рита нас не услышала.

— Я такая дура, — я ткнулась лбом в колени, — вырядилась как проститутка. Для него. Для этого урода.

— Эй, — Федя погладил мои плечи, — посмотри на меня. Нехотя я подняла глаза на Федю, — ты выглядишь как кинозвезда. Когда ты вошла в зал, у меня сердце чуть не выпрыгнуло из грудной клетки. Я был готов растерзать этого глупого мальчишку за то, что он подскочил к тебе.

— Почему ты не подошел?

— Потому что глазами ты искала Блядинова, — Федя грустно улыбнулся.

— Я искала тебя, — призналась я, усмехнувшись тому, как Федя скорректировал фамилию Ильи. И ведь правда, среди толпы я пыталась отыскать именно Федино лицо. И тревожилась из-за того, что не видела его.

— Ты не смогла узнать меня без комбинезона, — он хрипло рассмеялся, утешительно поглаживая меня по спине.

— Я хочу уйти отсюда.

— Отвезти тебя домой?

Мы вывалились из туалета, держась за руки. Нас видели некоторые ребята с работы, но меня это совершенно не волновало. Пусть думают, что хотят.

Я переоделась в джинсы и свитер, даже снова надела нормальное белье. Стало как-то безопаснее. Наспех смыла в раздевалке тушь влажными салфетками. Привела себя не в божеский, но в более менее приличный вид и вышла к Феде, который преданно ждал около двери. Вместе мы молча отправились на парковку.

Федя остановился около здорового черного внедорожника. Я бы присвистнула, но свистеть никогда не умела. Не ожидала увидеть у Феди, расхаживающего по офису в синем комбинезоне, такую крутую машину. Он открыл передо мной дверь и подал руку, чтобы я могла забраться внутрь. Когда он тоже сел в машину, я не выдержала и спросила:

— Мы угоняем машину? Ты сейчас под рулем соединишь проводочки, и машина заведется, да?

— Все гораздо проще, — Федя нажал на стартер, и машина завелась, — но если тебе хочется зрелища, то могу и с проводами что-то замутить. Хотя не хотелось бы, она новая, — Федя любовно погладил руль и тронул приятно урчащую машину с места.

— Есть у вас на производстве вакансии? Надоело на метро ездить, — я устроилась поудобнее, ощущая, как подо мной нагревается сиденье.

Федя промолчал, пропуская встречный автомобиль. Я уставилась в окно и погрузилась в свои размышления. Шампанское выветривалось, а вот горечь произошедшего осознавалась все четче. Илья Блюдинов оказался тем еще Блядиновым. Это не было секретом ни для кого, и только я, как полная дура, бегала за ним в своих коротких юбочках. Лишь бы Илюша меня заметил. Такой красивый, такой безупречный. Чувство отвращения к самой себе было гораздо сильнее, чем боль разочарования.

В окне мелькнул знакомый парк в центре города. Я попросила Федю остановиться. Пару раз я приходила сюда, чтобы посмотреть, как люди катаются на катке. Они крутились в своих белых коньках и мохнатых шапках, а я сидела на скамейке, ела шоколадный маффин и думала о том, что делать со своей жизнью.

— Мне нужно посмотреть, как катаются на коньках, — я обернула красный шарф вокруг шеи и стала вылезать из машины.

— Ты еще пьяна? — неуверенно спросил Федя, вылезая следом.

— Все хорошо, просто это меня умиротворяет, — я достала сумку со своими вещами с заднего сиденья, но Федя взял ее из моих рук и закинул обратно.

— Мы идем вместе смотреть на каток, а потом я доставлю тебя домой.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась, — Но мне еще нужен шоколадный маффин. Тут кондитерская на углу, — я ткнула рукой туда, где горела рыжая вывеска.

— Сейчас вернусь, — не задавая вопросов, Федя ушел в кондитерскую, а я направилась в сторону катка.

Я шла по узкому скверику и любовалась мигающими огоньками новогодних гирлянд, уходящих вдаль от одного фонаря к другому. По обе стороны сквера лениво тянулись машины, ослепляя ближним светом. И люди… людей было много, и они были до неузнаваемого довольными. Будто уже нанюхались мандаринов и запустили в свое сердце предвкушение Нового года.

Почему мы так любим этот праздник? Верим, что все плохое и тяжелое обязательно уйдет из жизни, едва куранты пробьют полночь. Мы ждем, что впереди то самое светлое будущее. Время мечтать.

И как тут не верить в чудо, когда все идет по одному месту, а ты смотришь, как счастливые люди скользят по катку: кто-то изящно, кто-то нелепо, одиночки и парочки, молодые и уже с лихвой познавшие жизнь, а все так же верящие в сказку. И мне хочется верить. Но сначала нужно взять свои дерьмовые мечты об Илье и смыть в унитаз.

Даже хорошо, что я разочаровалась в Блюдинове сейчас. В уходящем году. У меня ещё есть чуть больше недели, чтобы создать вокруг себя атмосферу праздника и с чистыми мыслями войти в новый год. К черту всю эту грязь. Таня Снегирева на такое больше не купится.

Когда вернулся Федя, я сидела на скамье и не отрывала глаз от катающихся на коньках. Парень протянул мне маффин и опустился рядом.

— Итак, шоколадный кексик, — то ли спросил, то ли констатировал он.

— Маффин, вообще-то. У меня есть теория, — я смущенно улыбнулась, глядя в толпу, — иногда в жизни происходит полный отстой, понимаешь? — Федя молча кивнул. — Вот в такие моменты спасти ситуацию может только отменный шоколадный маффин, — я откусила небольшой кусок и, прожевав, добавила: и созерцание чего-то красивого.

Федя бесцеремонно отломил половину моего кекса и сунул его в рот, внимательно глядя на мое лицо. Может, забрав половину кекса, он сможет забрать половину моего горя? Ох, Таня, перестань драматизировать. Он просто слопал твой маффин. За который сам и заплатил. Так что теоретически это ты, милочка, жуешь его вкусняшку. Сложно получается, да?