Прорыв

– Я хочу стать национальным героем!

– Тогда добро пожаловать в армию, кадет. Сдайте котомку и пройдите в регистрационную комнату.

Уже отойдя, Джони спохватился и бегом вернулся к автомату.

– Да, я бы хотел, чтобы моё жалование переводилось на счёт семьи Моро, что в южном предместье Горизонт-Сити, для покупки в рассрочку нового комбайна.

– Ага, сейчас только лазерное перо найду и выпишу чек, – заверил за спиной автомат. Его безжизненный механический голос прозвучал как-то странно, и Джони на какое-то мгновение почему-то ощутил себя полным идиотом.

* * *

И без того небольшая комната, где проходила регистрация была намеренно заужена оградительными стойками и патриотическими плакатами, чтобы даже небольшое количество присутствующих создавало видимость крупномасштабной акции. В её дальнем конце, за пунктирной линией турникетов, медленно движущаяся понуро-серая масса рекрутов превращалась в возбуждённый бурлящий поток, поскольку эскалатор вместо того, чтобы поднимать людей наверх стремительно двигался в противоположном движению направлении. Мрачного вида сержанты из оцепления внимательно следили, чтоб ни один нарушитель не пробрался по служебной лестнице, дерзко минуя пропускной пункт.

Зажав в потном кулачке монету, Джони продвигался к турникетам, возле которых собралась уже изрядная толпа клянчащая мелочь. Некоторые спали на заплёванном полу, завернувшись в драные обноски, другие терзали слух проходящих жуткой какофонией звуков, извлекаемых из всевозможных музыкальные инструментов, наставив в проходе пустые футляры и шляпы, дабы максимально затруднить беспошлинное передвижение; третьи просто тупо попрошайничали или продавали литературу сомнительного содержания.

Изрядно помятый и лишившись доброй половины пуговиц, выползая в очередной раз из-под ног берущей приступом эскалатор толпы, Джони заметил пустую пешеходную лестницу, тянувшуюся вдоль стены.

– Ты что, умник, читать не умеешь? – прогремел над ухом свирепый рёв невесть откуда появившегося сержанта.

Последовал мощный тычок, в ходе которого Джони уткнулся носом в вцементированную в полу табличку «Только для служебного персонала». Мгновение спустя он взвился в воздух и тяжело приземлился на головы будущих товарищей по оружию.

Наконец, достигнув верха в компании с другими счастливчиками, подтянутый и раскрасневшийся после полученной моральной и физической встряски, уже ощущая себя полноправным воином Звёздных Сил Доминиона, Джони подхватил выплюнутую раздаточным автоматом конверт и по инерции устремился далее. Лишь только где-то в середине своего пути в доблесть и неизвестность он таки додумался узнать подробнее о пункте назначения.

Открыв конверт, Джони удивлённо уставился на непонятные значки, густо покрывавшие пластиковый квадрат внутри. Нахмурившись, он попытался напрячь все свои лингвистические способности, но не обнаружил их. Итак, загадочные письмена упорно не желали обретать смысл. Недоумевая такому свалившемуся с неба ребусу, он прочитал текст справа налево, сверху вниз и наоборот, и даже наискось, однако тайна так и не прояснилась. Он бы так и остался недоумённо стоять посреди коридора, лишённый элементарной привилегии погибнуть во славу Отчизны, но к счастью некая безвестная личность, пробегая мимо, толкнула Джони так, что злосчастная карточка выпала из рук и, перевернувшись, упала на пол. Наградив Джони неприличным эпитетом, личность поспешила скрыться за поворотом, равно как и из нашей истории. Пробормотав извинения, Джони подобрал карточку и – о, чудо! – послание тут же обрело смысл.

«Имя: Джони Моро.

Возраст: 21 год.

Место проживания: где-то в окрестностях Горизонт-Сити.

Заключение мед. комиссии: успешно прогрессирующее отупение, развившиеся на благодатной почве, дополненное глубоко укоренившимся комплексом неполноценности, отягощённым в свою очередь ура-патриотическим психозом с формами ретроградного синдрома правдоискательства. Итого – к службе в Вооружённых Силах годен.

Комната предписания: А/315 (с зелёной дверью).

Подразделение: БРА и Компания.

Ориентировка подразделения: узнаешь на месте.

Время прибытия: 15 часов 30 минут.»

Местные часы показывали 16 часов 12 минут. «Вряд ли командиру придётся по душе моя задержка», – подумал Джони. Зажав в зубах карточку, Джони ускорил шаги, расталкивая освободившимися таким образом руками скопления штатских, военных и вовсе непонятно каких лиц.

Посматривая в окна кабинетов, Джони наблюдал сквозь неплотно опущенные жалюзи как тренируются, живут некой непознанной жизнью новобранцы других подразделений.

Морские пехотинцы, выстроившись в очередь, поочерёдно плюхались в полупустую ванну, разбрызгивая вокруг последние остатки воды к великому негодованию грозившей им шваброй уборщицы. Возвышаясь над муравейником суетящихся, вертящихся тел подобно всемирному памятнику обжорству, сия неповоротливая особа каким-то чудом всё же умудрилась ухватить какого-то вояку за плавки и немилосердно отодрать половой тряпкой.

Покуда рота сапёров вгрызалась в паркет, роя канаву под заинтересованным взором командующего офицера, Альфа-команда напряжённо корпела за изучением древнегреческого алфавита, однако дальше первой буквы дело пока не продвинулось.

Озверевшие спецназовцы методично и увлечённо резали друг друга зазубренными ножами под руководством забинтованного с ног до головы капрала. Повязки оставляли открытыми только рот, а что это капрал можно было догадаться по отборнейшему потоку брани, что извергал сей орган, а так же нахлобученной поверх фуражки.

Внезапно раздался ужасный грохот, взметнулись облака штукатурки и из проделанной в стене бреши в коридор вполз уродливый атомный танк. Завопили попавшие под гусеницы люди, а махина продолжила надвигаться на остолбеневшего Джони. Из смотровой щели донёсся захлёбывающийся от восторга вопль: «У меня получилось!». Почти тотчас его перебил: «Мама, я умею летать!», когда на танк с верхнего этажа обрушился истребитель.

«Уф, повезло», – подумал Джони, рассматривая образовавшийся завал. «Хорошо ещё, что не …», – и к своему неописуемому ужасу услышал нарастающий гул турбин звездолёта.

Выли сирены, где-то строчил пулемёт, ударные волны доносили эхо далёких взрывов, среди обломков санитарные и похоронные команды сорились из-за пострадавших. Джони позорно бежал прочь, стремясь как можно скорее покинуть зону разрушений. Стыд придёт позже, сейчас им управлял лишь слепой, панический инстинкт самосохранения.

Перепрыгнув пару окопов, едва не угодив под колёса нагло прущего бронетранспортёра, он сам не заметил, как оказался у заветной зелёной двери. Без труда проникнув внутрь, Джони обнаружил небольшую затемнённую аудиторию. С расцвеченного световыми гирляндами помоста на собравшихся новобранцев взирала парочка клоунов. Джони на ощупь пробрался до свободного места. Представление, похоже, было в самом разгаре: клоуны надували воздушные шарики, брызгались из водяных пистолетов, подстраивали друг дружке различные каверзы. И Джони вместе со всеми радостно смеялся и хлопал в ладоши – это была та армия, о которой он мечтал, романтический ореол которой не давал спать долгими зимними ночами. И короткими летними тоже.

Но не успел Джони как следует расположиться, как его постигло первое горькое разочарование на долгой и трудной тропе жизненного пути. Подкравшийся контролер за ухо вытащил нашего бойца из помещения, не взирая на плач и мольбы последнего.

Оказавшись снова за дверью, Джони первым делом выплакался вволю, а затем попытался подглядеть в замочную скважину, однако коварный контроллер всё время был начеку, резко распахнув дверь, он пребольно заехал ею Джони по лбу. Проходивший мимо офицеры завидев это расхохотались. Сгорая от стыда и обиды, Джони со всех ног побежал прочь.

* * *

Проплутав ещё некоторое время по запутанному комплексу, Джони понял, что совсем заблудился; к тому же за окнами уже смеркалось, и Джони сильно проголодался. Окончательно выбившись из сил, потеряв всякую надежду разыскать место сбора, Джони вновь не сумел удержать душивших его слёз и, уткнувшись в чей-то тёплый мундир, принялся горько всхлипывать. Мундир, как оказалось, принадлежал спешащему с каким-то важным поручением адъютанту. Онемев поначалу, тот быстро пришёл в себя и, откинув Джони ударом в глаз, как ни в чём не бывало, продолжил прерванное движение. Кулак у него был мягкий и сильный, чем-то напомнивший Джони руки матери. Это воспоминание окончательно доконало его, разрыдавшись, он не заметил, как свалился в блиндаж, вспугнув удобно устроившегося за разгадыванием кроссворда капрала.

На счастье сердобольный пожилой капрал пожалел паренька, и, опустив мимо уже было занесённый сапог, помог Джони подняться, накормил молоком из бутылочки и отвёл в нужную комнату, где, кстати, тоже была зелёная дверь, но не было весёлых клоунов.

Вместо них там находилось десятка два озлобленных рекрутов и уснувший за кафедрой горой начищенных медалей генерал. Уходя, капрал был так любезен, что попросил класс не обижать новенького и даже угостил Джони заплесневевшим пряником.

Джони уселся на предложенный стул и тут же подскочил с криком боли и недоумения: оказывается, кто-то умудрился подложить ему противотанкового ежа. Под издевательский смех рекрутов он сел на другой стул, оказавшийся электрическим, пересел на третий, развалившийся под его весом. Будучи вынужденным снова менять дислокацию, он внимательно проэкзаменовал очередной стул, но, как назло не заметил лежавшую поперёк сиденья среднегабаритную ракету класса «земля-космос», и только оказавшись в воздухе запоздало понял свою ошибку.

Но, наконец, удача повернулась к нашему герою лицом, а не тем, чем обычно. Не поместившись в проделанное ракетой в потолке отверстие, Джони благополучно упал назад, а ракета, как её и полагается, ушла на околоземную орбиту, где спешно сбила транспорт со стратегическим грузом навоза для далёкой умирающей с голоду колонии. В результате заметно усугубилась обстановка на фронтах, проснулся генерал Мендос, а несколько рекрутов умерли от смеха.

Генерал Мендос, заслуживший прозвище Ветерана Всех Войн, был добродушным, хотя и строгим, полнеющим, лысеющим, тупеющим – и всё одновременно и прямо на глазах – приятным стариканом, помешанным на своей работе. Он носил перламутровую бабочку и позолоченный противогаз, одевался всегда подчёркнуто аккуратно и развешивал правительственные награды строго по алфавиту на всех ещё пока доступных рукам частях тела. Никто, даже сам, он не помнил, в каком из сражений началась блестящая карьера генерала, растянувшаяся на века, а государственные архивы не сохранили записей о тех славных днях. Однако, доподлинно известно, что именно он додумался собирать и использовать мусор для военных нужд. А так же вменять почтовым службам направлять все петиции и жалобы граждан прямиком по адресу ближайшего целлюлозно-перерабатывающего комбината, минуя государственные ведомства, что, в конечном итоге, обернулось кубометрами спасенного от вырубки дождевого леса.