Космическая опера про космического опера

Целых три Космические войны успели произойти. И это, если не считать локальных вооружённых конфликтов, которые не выбирались за пределы планетных систем. Так что Полторы-Петренко Владлен Феофанович на полном серьёзе полагал, что человечество может и не избавиться никогда от своей кровожадной натуры, которой только убийства и подавай. Будущее будет куда более мрачным. Возможно, без вымирания населения нескольких планет не обойдётся. А после очередного конфликта, начавшегося по вине нового невесть откуда возникшего верховного канцлера, провозгласившего себя императором, разразится такой кошмар, что живые будут завидовать мёртвым. И тогда, когда очередное бессмысленное массовое смертоубийство прекратится, останется всего несколько миллионов человек. Но и они не извлекут никаких уроков из событий недавнего прошлого, свидетелями которого станут. Вместо этого они вновь наступят на те же грабли, что и их предки. И вот тогда шансы на выживание человечества будут стремиться к нулю. Скорее всего, вымрут все. Даже если в конце останется всего два индивида, они перегрызут друг другу глотки. Не зря Никколо Макиавелли полагал, что люди по своей природе злые. Если бы они таковыми не являлись, никаких банд подростков-преступников, которые совершают убийства не ради выгоды, а ради веселья, вообще не было бы.

Космический опер вздохнул. Далеко не радужные перспективы вырисовывались у человечества будущего. Печально было это всё. Как оно будет в реальности, никому из людей неизвестно. Однако надежда на лучшее придавала сил и согревала душу. Уж что, а её не отнять. Грядущие века и эпохи ещё могут оказаться самыми цивилизованными за всю историю. Всё может сложиться благополучно. И тогда на ныне живущих будут смотреть точно так же, как люди смотрят на одноклеточных. То есть как на отставших в эволюционном развитии. И это будет правильно. Только презрительное отношение к тому, каким ты был, позволит тебе не повторять тех ошибок, из-за которых ты самого себя презираешь. Только так цивилизация будущего сможет избежать кровопролитных войн и прочих конфликтов. Подобное будет за пределами её понимания. Это будет считаться точно такой же дикостью, как поедание себе подобных, генетические чистки и прочие им подобные варварства и безумства. Вот тогда-то у человечества будут все шансы на дальнейшее развитие. И это хорошо.

Полторы-Петренко Владлен Феофанович не заметил, как за молчаливыми размышлениями пролетел день. Солнце опустилось ниже и уже казалось линии горизонта. Вот-вот и скроется за ним. Однако никакого поселения пока что нигде видно не было.

— Мы хоть правильно идём? — слегка недоверчиво взглянул он на подчинённого.

— Конечно, товарищ капитан. Нам нужно идти ещё несколько часов.

— Почему так долго? Ты ведь и рядом с местом кораблекрушения говорил то же самое.

— Так я не думал, что мы будем так долго идти. Думал, что к закату успеем дойти до города. А оказалось всё иначе.

— Ладно, давайте идти дальше.

— Сынок, — заговорил Феофан Ларисович. — Отдохнуть неплохо бы. У меня уже ноги ноют.

— Мы же посреди пустыни находимся, где мы тут место для ночлега найдём? — развёл руками в недоумении Владлен.

— Вон там, — показал куда-то вправо Рабинович. — Там оазис имеется. Там и переночуем.

Все посмотрели в сторону и решили идти туда. Благо, шагать было не особо-то и далеко. По пути капитан Полторы-Петренко вновь погрузился в мысли. Но на этот раз ненадолго. Он поймал себя на мысли, что марсианские пустыни куда более щадящие по сравнению с земными. Родина человеческого вида ближе находится к Солнцу, поэтому она получает больше тепла от светила. Красная планета же нагревается звездой слабее. Поэтому ходить по местным пустыням можно без особых проблем. Никакой жары здесь нет, однако то, что на многие километры вокруг нет ни растительности, которой можно было бы перекусить, ни водоёмов с пресной водой, которой можно было бы промочить горло, удручало. По этой причине мысль об оазисе особенно радовала космического опера, у которого во рту сейчас была такая же пустыня, как на Земле. Всё-таки несколько часов ничего не пить было не самым приятным занятием.

Вот только радость капитана была недолгой. Рядом с озером, окружённом пальмами, находился вбитый в землю кол. Но не он отпугивал, а табличка, к нему прикреплённая. На ней было написано: «Кто воды из этого источника выпьет, тот станет татарином». Никто из троицы не решился испить живительной влаги. Никому не хотелось превращаться в татарина. Поэтому пришлось лечь спать, не дав организму даже капли жидкости.

Посреди ночи Владлен Феофанович проснулся от сильной жажды. Он ворочался туда-сюда и чувствовал, что вот-вот не выдержит.

— Не всё, — махнул он рукой. — Папа, я иду пить. Плевать, что татарином стану, не могу же я от жажды тут окочуриться.

— Ят та йокла, авызыңны себерим! (Ложись и спи, твою мать!) — гневно проговорил Феофан Ларисович.

От усталости капитан Полторы-Петренко не придал особого значения услышанному и заснул. Утром он понял, что родитель ночью успел сменить национальную принадлежность. Батя забыл русский язык и говорил теперь только по-татарски. Даже английский с карельским, которые он когда-то изучал в школе, напрочь вылетели из его головы.

— Что теперь будем делать, Святогор? — спросил капитан в нерешительности.

— Пока что я могу быть переводчиком. А там уже можем постепенно обучать твоего отца русскому.

— Это понятно. Вот только что мы будем делать с этим оазисом? Кто же знал, что он правда умеет превращать всех испивших из него в татар?

— Мистика какая-то. Магия. Невероятно, но факт. Надо бы телевизионщиков позвать сюда, пуская снимают сюжеты об этой аномальной зоне.

— Феофан азбый (Дядя Феофан), — заговорил с папой своего друга Рабинович, — хәлләрегез ничек? (как Ваши дела?)

— Нинди тагын Феофан?! (Какой ещё Феофан?!) — возмутился отец Владлена. — Мин Фәйзрахман! (Я Файзрахман!)

— Ярар, Фәйзрахман абзый. Хәлләрегез соң ничек? (Ладно, дядя Файзрахман. Так как Ваши дела?)

— Бик әйбәт! Аякларым гына берсәк слаб. Алаймы, былаймы ериалам. Егылып ятмам инде. (Очень хорошо! Только мои ноги немного слабы. Так или иначе ходить могу. Уж не упаду и не разлягусь.)

— Владлен Феофанович, — повернулся к начальнику Святогор Всеволодович, — твоя папаня-то себя теперь Файзрахманом называет. А ещё он говорит на смеси литературного татарского и мишарского диалекта. Удивительный случай. Уверен, этим должны заниматься учёные.

— Интересно, откуда он диалект знает? — задумчиво потёр подбородок капитан Полторы-Петренко. — Я-то думал, что, став татарином, он будет на литературном говорить. А тут, нате, пожалуйста, какое необычное явление. Может, что-то произошло?

— Возможно, тут надо обратить внимание на подсознание твоего отца. У татар есть такая шутка, если представить всё татарство в виде ведра молока, то татары-мишари будут сливками. Если ты не понял, поясню, что мишарские татары считаются своего рода элитой, сливками общества.

— А это что, правда? — поднял бровь капитан.

— Не знаю, — пожал плечами Рабинович. — Но, как известно, в каждой шутке есть лишь доля шутки. Возможно, мишари действительно являются элитой татарского мира. Если так, то, возможно твой батька хотел сам стать элитой. Может быть, он всю жизнь втайне мечтал разбогатеть или стать знаменитым. Иными словами, хотел поправить финансовое положение и присоединиться к элите общества. Вот его подсознание и превратило его в мишарского татарина. А что? Звучит вполне правдоподобно, как по мне. Я никаких других гипотез выдвинуть не могу. Да и вряд ли смогу, я же не учёный. Пускай они этим занимаются. Им, в конце концов, за это платят, между прочим. Так пусть отрабатывают свой хлеб.

— Действительно, пусть отрабатывают. Надеюсь, им удастся дать нам чёткий ответ на то, что тут произошло. Если бы мама была жива, она бы, наверное, очень сильно переживала по этому поводу. Загрустила бы от того, что мужа теперь не понимает. Пришлось бы ей татарский учить, чтобы с ней общаться. Кстати, мне и самому не помешает теперь его выучить. Не могу же я возвращаться домой и есть отцовскую стряпню и при этом быть не в состоянии пообщаться с ним.

— Тебе повезло, товарищ капитан. У татар еда очень вкусная. Так что будешь ты теперь каждый день питаться эчпочмаками и чак-чаком.

— Я и так их часто ел. Батька блюда разных кухонь готовить умеет. Так что у нас на столе всегда были и рамен, и пицца, и элеш, и паприкаш.

— Везёт тебе, Владлен Феофанович. Или мне тебя теперь называть Владлен Файзрахманович?

— Называй, как в паспорте моём написано, младший лейтенант, — улыбнулся космический опер.

— Как прикажешь, товарищ капитан, — встал по стойке смирно и отдал честь его напарник. — В любом случае, голодным ты точно не окажешься. Раз твой отец может вкусно готовить любые блюда, то смотри, не набери лишний вес. В нашей работе толстяками быть нельзя.

— Ты это скажи полицейским прошлого, которые выглядели так, будто проглотили тонну продуктов и не поперхнулись, — рассмеялся Владлен.

Троица немного поразмышляла над тем, что делать дальше. Ничего другого, кроме как пойти дальше к ближайшему поселению, не оставалось. Поэтому было принято решение шагать по марсианской пустыне дальше. Путь успел за вчерашний день изрядно надоесть странникам. Чтобы поскорее с ним покончить, они пошли в ускоренном темпе.

Полторы-Петренко Владлен Феофанович шёл и думал, как же так его батьку угораздило превратиться в татарина. И правда мистика какая-то получалась. В любом случае сейчас не этим следовало морочить себе голову. Были дела куда важнее. В частности, требовалось найти способ вернуться на Землю.

Вскоре наконец-то показался город. Космический опер обрадовался этому, словно вернулся домой после тяжёлого рабочего дня. Он был готов упасть на колени и начать целовать асфальт на улицах поселения, вот только до них ещё нужно было дойти пару-тройку километров.

Но данное расстояние было быстро преодолено. Вскоре уже никто из путников не вспоминал, как им пришлось таскаться по пустыне пешком.

Жажда и голод напомнили о себе в ту же секунду, как троица вошла в город. Пришлось искать место, где можно было бы поесть и попить. К счастью, кафе находилось совсем близко. Двое стражей закона вместе со спасённым из лап бандитов гражданским поспешили в заведение.

Владлен Феофанович первым делом заказал попить. Из-за сильного желания восполнить водный баланс в организме он попросил принести молочные и шоколадные коктейли, соки, газированные напитки, чай, кофе, какао. Хоть этого и было чрезмерно много, капитан вместе с другом и с отцом выпили всё это без остатка. Наслаждаясь терпким вкусом чая, они получали удовольствие, когда горячий напиток плавно опускался по пищеводу в желудок. Горьковатый кофе подготавливал вкусовые рецепторы к следующему питью, коим стала газировка. Бесчисленные пузырьки приятно щипали язык и освежали. Это было именно то, чего так сильно хотелось измождённым и изнеможённым жаждой людям. Соки, коктейли и какао тоже отправились в живот в произвольном порядке.