Я сам похороню своих мертвых. Реквием для убийцы. Проходная пешка

Глава 12

Тот же самый номер в «Савойе». В вазе на этот раз гвоздики — большие алые головки на высоких жестких стеблях. Мандель сидит на стуле с прямой спинкой. Сложив руки на коленях, он кажется притаившимся коршуном, не спускает глаз с Рейкса. Тот стоит у окна. Бенсон развалился в кресле и забавляется одним из своих золотых колец. Бернере — в серых брюках, замшевом пиджаке и коричневых башмаках — скромно сидит за столом. Солнечные блики за окном переливаются на воде Темзы.

— Насколько нам известно, — сказал Рейке, — первый трансатлантический рейс «КЕ-2» начнется второго мая. В Нью-Йорк корабль прибудет седьмого числа. В спецкаюте повезут золотые слитки. — Рейке взглянул на Манделя. — Я слышал, золото из Лондона вывозят в основном на самолетах…

— Некоторая часть всегда идет морем. А сейчас — поскольку рейс первый — большинство торговцев золотом отправит слитки на этом судне из соображений престижа.

— Сколько там будет золота, как вы думаете?

— Больше, чем вы сможете поднять. — На губах Манделя мелькнула усмешка. — Часть золота, под хорошим прикрытием, будет нашей, так что мы заработаем еще и на страховке.

— Из которой нам принадлежит семьдесят пять процентов?

— Да.

Рейке заметил, как Бернере чуть-чуть повел плечами, когда Мандель уронил свое «да».

— Отлично. Задача поднять хотя бы тонну. Лебедка вертолета рассчитана на шестьсот фунтов — двадцать четыре крупных слитка. По моим грубым расчетам, чтобы переправить их из спецкаюты на вертолет, нужно полтора часа. Бернере узнает время точнее, когда испытает машину. Я думаю, нам хватит четырех подъемов. И даже настаиваю на этом. Ведь мне придется держать под прицелом не только капитана, но и некоторых членов команды. Если операция затянется, они не устоят перед искушением выкинуть какую-нибудь глупость. Вы согласны?

— Нам вполне хватит и четырех… забросов сети.

— Хорошо. Корабль отправится из Саутгемптона около полудня и пойдет в Гавр. Он должен прибыть туда не позже восьми тридцати вечера того же дня. По Ла-Маншу судно пойдет быстрее и к часу ночи будет в ста милях от Гавра. На столе карта. Я отметил положения судна при скорости двадцать, двадцать пять и тридцать миль в час. Вертолету будет нетрудно его обнаружить. Следуя общим наметкам, я буду на палубе уже в полночь. Бернерс заметит судно с воздуха и даст ракету. После того как я припру капитана к стенке, с корабля ответят ракетой. Потом, когда первые слитки вынесут на палубу, с корабля последует новый сигнал — две ракеты, чтобы вертолет спускал сеть.

— Кто подаст сигналы с корабля? — спросил Бенсон.

— Кто-нибудь из команды. Из моей ракетницы. Когда последний слиток попадет в вертолет, поднимут меня, и мы полетим на базу. Нашей безопасностью во Франции занимается Бернерс вместе с вашими людьми. Покинуть корабль несложно. Но как только мы улетим, экипаж свяжется с берегом и поднимет на ноги и английские, и французские власти. Вертолет без груза развивает скорость до двухсот двадцати километров в час. Думаю, у нас будет не больше двух часов, чтобы покинуть французскую базу. — Рейкс взглянул на Манделя. — Но если Бернерс будет чем-нибудь недоволен, мы отменим операцию.

— Ему все понравится, — последовал ответ. — Продолжайте дальше. А что будет на самом корабле?

— Для Белль Виккерс, на ее собственное имя, заказана каюта номер 4004. Я поднимусь на корабль вместе с ней в Саутгемптоне по билету провожающего. Списка этих билетов нет, их никто не собирает, когда провожающие сходят на землю. Поэтому проследить, кто остался на борту, невозможно. До Гавра я отсижусь в каюте мисс Виккерс. В Гавре мне понадобится сводка погоды. Почти невозможно поднять груз на вертолете при скорости ветра в пятьдесят миль в час, сложно и при сорока. По морской терминологии такой ветер считается штормовым. Если прогноз покажет сильный ветер, операцию придется отменить, а мне сойти на берег. Мисс Виккерс поплывет в Нью-Йорк.

— Но потом мы попробуем снова, — закончил за него Мандель.

— Неужели?

— Да. По крайней мере, однажды. Лезть в петлю я тоже не хочу. Но еще раз попробовать стоит. Если и тогда ничего не выйдет — ну что ж, нам останется только смириться, забыть и об операции, и друг о друге. Однако продолжайте, допустим, с погодой нам повезло.

— Обычно в первую ночь пассажиры ложатся спать довольно рано. Во время ночной вахты с двенадцати до четырех капитана в рубке, видимо, не будет. Я пойду к нему в каюту, как только получу сигнал с вертолета. Мы поговорим, и он сделает именно то, чего хочу я: прикажет развернуть корабль по ветру и сбавить ход. Один из офицеров даст ракету, уведомив тем самым Бернерса, что все идет нормально. Потом капитан прикажет доставить слитки на палубу, и две ракеты сообщат, что золото можно перегружать на вертолет. Четыре раза сеть поднимется с золотом, на пятый — со мной. Вот и все.

— Это в общих чертах. — Мандель встал, дернулся, снова напомнив Рейксу коршуна, который отряхивает перья. — Объясните, как вы собираетесь заставить капитана подчиниться.

Рейкс подошел к серванту, где на серебряном подносе стояло спиртное, взял бутылку бренди и графин с содовой. Не оборачиваясь, он ответил:

— Сарлинг вынудил меня украсть несколько газовых гранат из армейского склада. Из запасов для борьбы с демонстрантами. Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что на открытом воздухе они вызывают мгновенный паралич и потерю сознания, а в помещении — смерть. Я проверял. Когда я пойду к капитану, они будут у мисс Виккерс. Я объясню капитану, что если он не выполнит моих приказов, мой сообщник пройдет через танцзал, кафетерий и ночной клуб и оставит там по капсуле.

— Кошмар, — вмешался Бенсон. — Но, как я вижу, шаг необходимый.

— Никто не умрет. Ведь капитан должен не только управлять кораблем, но и заботиться о безопасности пассажиров. Он рисковать не станет.

— А вдруг все-таки откажется, неужели мисс Виккерс взорвет капсулы?

— Взорвет, если через полчаса после того, как я уйду к капитану, с палубы не взлетит ракета. Я просто не смогу ее остановить.

— Но готова ли она к этому? — Бенсон налил стакан воды. Бернерс, склонив голову, неподвижно сидел за столом и разглядывал свои руки.

— Да. Но взрывать гранаты не понадобится. На том держится наш план. Если б я хоть секунду сомневался в капитане, то и связываться с золотом не стал бы. Вы принудили меня, и я работаю. Не хочу, но делаю — и вы знаете, что сделаю. Капитан окажется в таком же дурацком положении. Ему придется подчиниться. Ни один разумный человек на его месте не станет рисковать жизнями двадцати, а может, и пятидесяти пассажиров, чтобы спасти груз золотых слитков. Продать людей за золото? Да его проклянут за такое.

Мандель провел пальцем по длинному носу и сказал:

— Не сомневаюсь, что вы правы и играете наверняка. Однако у меня есть кое-какие вопросы. Сможет ли мисс Виккерс увидеть ракету, которую пошлют из рубки?

— Да. Ведь она будет на палубе. Увидев ракету, она выбросит капсулы за борт, поднимется наверх и пойдет в большую смотровую каюту. Туда пускают всех. Она проследит за операцией до конца.

— Как вы попадете к капитану?

— Пойду и все. На палубе есть дверь, ведущая в офицерские каюты. Вход не охраняется. Но если кто-то попытается остановить меня, его придется убрать.

— У вас будет оружие?

— Разумеется.

— Гранаты, ракетницы с патронами и пистолет — не так-то просто пронести все это на корабль…

— В пальто с большими карманами? Элементарно.

— А вдруг дело осложнится тем, что кто-нибудь возьмет да и не подчинится капитану. Мисс Виккерс к тому времени уже выбросит капсулы. С ней все будет в порядке, ее не найдут, о ней ничего не узнают. А вы останетесь на корабле козлом отпущения, и не видать вам вашего Альвертона как своих ушей.

— Я был бы круглым дураком, если бы не подумал об этом. Конечно, меня могут оставить на бобах, и ничего тут не попишешь. Собираясь на дело, я поставлю в паспорте американскую въездную визу. Она будет моим последним шансом. Тогда мне придется скрываться у мисс Виккерс в надежде добраться до Нью-Йорка. Однако если вы считаетесь с такой возможностью и беспокоитесь — что ж, самое разумное, отменить всю операцию. Я буду только рад. Неужели я вам так дорог?

Мандель пожал плечами:

— Нет. Но на всякий случай нужно обыграть и такой вариант.

— Вы беспокоитесь, что я могу заговорить, пытаясь облегчить свою участь?

Мандель и глазом не моргнул:

— По-моему, вам не удастся нас предать. Чтобы выдать человека, нужно назвать хотя бы его настоящее имя, адрес. Так или иначе вы не собираетесь предавать Бернерса или мисс Виккерс? В общем, это праздный вопрос. Мне кажется, вы не станете спасать свою жизнь таким способом. Если что-то случится и вы окажетесь у них в руках, вам останется только одно — пистолет. Я думаю, вы знаете, что с ним делать. Не так ли?

— Может быть.

Рейкс допил бренди. В мыслях у него не было сомнений насчет этого «может быть». Обдумывая в последнее время план, он часто останавливался у этого пункта. Каждая операция должна предусматривать возможность неудачи. Рейкс давно уже понял: если такое случится, у него не останется ничего, ничего из того, что дорого ему сейчас. Несколько месяцев назад, когда они с Бернерсом отошли от дел, он думал точно так же. Увидев на пороге своего дома полицию, Рейкс застрелился бы. Если на корабле дело сорвется и надежды на свободу не будет, он сделает то же самое.

Бернерс встал и заговорил впервые за весь вечер:

— Провала быть не может. При определенных обстоятельствах поведение людей можно предсказать. И это — ключ ко всему. Операция сразу же пойдет как по маслу, потому что за нею будет стоять власть капитана. И давайте поставим на этом точку. — Он взглянул на Бенсона: — Когда лучше приехать во Францию и поработать с вертолетом?

— Через две недели все будет готово. Не можем же мы просто сходить в магазин и купить вертолет. Для такого дела, во всяком случае. Дом в Бретани тоже просто так не снимешь. Но у нас много времени. Еще не кончился март…

Рейкс отвернулся и смотрел в окно, на реку, на машины, снующие по набережной. Черноголовые чайки рылись в грязи, голуби ворковали над коричневой водой в расселинах моста Ватерлоо. Он вдруг ясно вспомнил речку, вспомнил, как форель, раскрыв пасть, выпрыгивает из воды и хватает мошку…

Мандель подошел к Рейксу со словами:

— Неплохой план. Я уверен, он сработает. Вам, конечно, будет труднее всего, но я верю в вас, как в самого себя. Поверьте, мне очень жаль, что все так получилось.

— Мандель, я здесь помимо своей воли. Поэтому не стоит меня утешать. Если я должен работать с вами, это вовсе не значит, что я должен вас любить. Я сделаю все. Довольствуйтесь этим.

Через два дня Рейкс уехал в Девон. В Лондоне пока делать было нечего. Паспорт в порядке, визу в американском посольстве он получил. Белль не хотела, чтобы он уезжал, но Рейкс сказал, что нужно забрать гранаты и уладить кое-какие дела в Альвертоне. Да и вообще он хотел пожить один, без Белль, поэтому все равно бы уехал. Сезон охоты на лосося открывался первого числа, а на форель — пятнадцатого.