Месть донатера

Глава 37. Арест

Реал. Москва.

Владилен Романович был выбит из привычной жизни во всех смыслах этого слова. Еще секунду назад вальяжные дорогие охранники пререкались с ничтожными ментами, требуя ордер, санкцию прокурора и предлагая проваливать поздорову. А потом ворота сносит армейский броневик, чоповцы разлетаются, словно кегли, под прикладами безликих убийц. Всего сотня ударов сердца- и бывший хозяин жизни всего лишь тварь дрожащая, судорожно глядящая вбезжизненное дуло автомата.

— Извольский Владилен Романович? Вы обвиняетесь в организации заказных убийств, вымогательстве, попытке похищения человека…

Так, мальчик, все так. Скрученный старик с равнодушной ухмылкой слушал бравого капитана. Все так. Русский бизнес, ничего личного. Одно только не давало покоя и сухие губы выдавили хриплое:

— Почему?

Как это ни странно, но бравый капитан вопрос понял.

— Почему раньше вам удавалось откупиться, а теперь мы за вами пришли? Да? Знаете, Владилен Романович, как бы я хотел сказать вам, что наступила, наконец, настоящая власть, которая прижмет к ногтю всех ублюдков, паразитирующих за чужой счет. Поставит в неудобную позу всех вас, «достойных большего», идущих по головам «простых людей». Жаль, пока не так это…

— Успешных ненавидите? Завидуете? — скривился старик.

— Успешных? Нет. Успешных не ненавижу. Если человек с нуля создает завод или фабрику- за что его ненавидеть? Нет. А вот паразитов- паразитов да, не люблю.

— Из советских еще? Все спекулянтов ловите? Так вроде нет уже такого закона, а, капитан? Или как обычно, по беспределу ментовскому? — зашелся Извольский сухим каркающим смехом.

— По беспределу, говоришь- задумчиво протянул капитан:

— Так нету для тебя законов, Изя. Нету. Ты же сам всю жизнь на закон плевал и им подтирался. Как там у вас- право сильного, да? А сейчас ты слаб. Терпила. А закон- закон он для тех, которые на работу ходят и улицу переходят на зеленый свет. Для законопослушных. А для тебя- нету. А ты знаешь, сколько из-за твоих «Быстрых денег» самоубийств хотя бы за год? Не воровства, не смертей от голода- хотя и это бывало. Только самоубийств? Несколько сотен человек в год. Из-за одной тупой и жадной твари, представляешь? Весь твой бизнес. Весь успех. Магазины твои? Так там даже не втридорога- по десять цен на закупку накручено. Вот оттого-то вы на интернет-торговлю и набрасываетесь, как собаки цепные, все пошлины требуете вменить. У тебя же нет ни одного производства, ни одной фермы- за всю свою жизнь ты ни одной гайки не сделал ни зерна хлеба не вырастил. Почему? Так не та прибыль! Только навар! Как там у вас- кто придумал- получит доллар, кто произвел — получит десять, кто продал — получит сто. Все верно? Ну и какая от тебя польза? Только сладко жрал да в тепле спал. Плесень ты, успешный человек. Раковая опухоль.

— Заговорил-то как. А ведь еще вчера такие, как ты у меня с руки жрали. Давились, друг у друга изо рта вырывали…

Извольский ожидал вспышки ярости, но капитан лишь легко рассмеялся:

— Нет, ростовщик, такие, как я не жрали. На заплату живу, представляешь? Ни у одной твари денег не брал- зато никому и не должен. И сплю спокойно. А ты как, успешный, хорошо спишь? Души убиенных не приходят, кошмары не мучают?

— Что с Алексеем будет, честный?

— С ублюдком твоим? Выращиваете их в культе избранности, особенности. А потом выпускаете этих зверенышей к нормальным людям. Не в Гарвард или Сорбонну- там за такие проделки «избранного» просто пристрелят, верно? А в многострадальной России можно, все выдержит. Шесть эпизодов изнасилования, наркотики, драки. Думал- спрятал навсегда? Нашли. И ментов продажных нашли- тех самых, которых ты с рук кормил. И пострадавших нашли. Всех нашли. Убьют его на зоне, так думаю.

Лицо старого Извольского разгладилось, обретя каменную невозмутимость.

— Я понял вашу позицию. Могу я позвонить моему адвокату?

— Можете. Конечно можете. А когда он откажется вас представлять, мы предоставим бесплатного. Все знают, что тебя списали, и все знают, кто тебя списал. Недвижимость описана, счета заблокированы. И за границей это сделано гораздо надежнее, чем у нас. Тебе же даже бежать некуда. Зря ты с дойчами связался- это корпоранты, а этим зверям ты даже не на зуб, так, походя раздавили и не заметили. Но они хоть дело полезное делают.

— Ты даже не представляешь, капитан, сколько у меня денег…

— Денег? У тебя? У тебя ровно столько денег, сколько ты сможешь защитить. Богатые удивляют меня. Сначала плюют на закон, нарушая все правила и расшатывая систему, а затем бегут к государству с требованием защищать их собственность. Тебе казалось, что ты очень богатый человек? Нет. Ты всего лишь кошелек, в который государство, на которое ты плевать хотел, положило денежку. А теперь ты весь перемазался в дерьме- и денежку переложат в другой кошелек, чистый, а тебя, хозяин жизни, как гондон использованный брезгливо выбросят. То, что вывез- приберут дойчи. Вот и все. Адьес, амиго!

Влекомый дюжими бойцами Извольский с тоской наблюдал свой белокаменный замок, в одночасье превратившийся в муравейник. Черные фигуры были повсюду- в гараже, в оранжерее, в парке паковали охранников. Дорога в бронированном минивене, помещение в камеру-все это прошло словно мимо него. Он ждал. Ждал и надеялся, что все происходящее окажется лишь инцидентом — мимолетным кошмаром, который можно будет разрулить за деньги. Пусть даже за большие деньги, пусть! Лишь бы только пришел адвокат- не нужно поднимать скандала, не нужно жалоб и наказания дерзких ментов- уже ничего не нужно! Нужно только выбраться, выбраться на волю! На третьи сутки он перестал ждать адвоката. На пятые сутки он ждал вызова на допрос. На десятые сутки он стал ожидать смерти.