В объятьях льда

Стрелы

Поначалу «Меркурий» считали сектой. Пси высмеяли Кэтрин и Арифа Аделайа, которые заявили, что знают, как спасти расу от безумия и приступов неконтролируемого гнева. До сих пор быть Пси значило балансировать на грани помешательства. С этим смирились. Это приняли. Лечения нет.

Но потом «Меркурий» явил миру двух Пси, прошедших обучение ранней версии протокола — сыновей-близнецов Аделайа. Тендайи и Найим хранили ледяное спокойствие: ни намёка на ярость или помрачение рассудка. Но, как оказалось, временно. Эксперимент, в конце концов, провалился. Братьев неожиданно накрыло лавиной подавленных эмоций, и через шестнадцать лет после начала обучения оба символа нового будущего покончили с собой. Будучи сильнее, Тендайи убил сначала брата, а затем себя. Решение, вне всякого сомнения, было обоюдным и добровольным. Они оставили записку: «Мы — порождение скверны, чумы, которая истребит нашу расу изнутри. «Безмолвие» ни за что не должно проникнуть и утвердиться в ПсиНет. Простите нас».

Но слова братьев не были услышаны, и никто не узнал, какой ужас они пережили. Служители «Меркурия» обнаружили тела и похоронили их в безымянных могилах. Смерть объявили несчастным случаем. К тому времени Аделайа улучшили методику, доработали способы подавления нежелательных эмоций и искоренения зачатков безумия и начали обучать протоколу уже второе поколение детей-Пси. Однако главное дополнение скрыли от посторонних глаз — меркурианцы заручились поддержкой лидеров своего народа — Совета Пси.

Вместе с тем «Меркурию» требовалась помощь и другого рода — замолчать любые ошибки и упущения, прежде чем они станут достоянием общественности… и скептически настроенного Совета. Если лидеры прознают про новые смерти, протокол запретят, а Аделайа не могли вынести мысли о том, что их идею отправят на свалку истории. Потрясённые гибелью сыновей, Кэтрин и Ариф, тем не менее, продолжали верить в «Безмолвие». Как и их старший сын Зейд. Кардинал-телепат с потрясающими способностями в области ментальных атак, Зейд тоже прошёл обучение, но не в детском возрасте, а уже подростком, что не помешало ему всем сердцем принять систему. Протокол усмирил его внутренних демонов, и ему хотелось разделить этот дар с другими, избавить свой народ от мучений. Зейд принялся подчищать результаты программы и устранять тех, кого сломила экспериментальная версия «Безмолвия», уничтожая информацию о них так же надёжно, как их тела.

Кэтрин называла сына своей боевой стрелой.

Вскоре Зейд собрал команду единомышленников, которые тоже верили в протокол. Никому не известные одиночки, незаметные, как тени, мужчины и женщины, чьей единственной целью стало устранение всего, что мешало успешному воплощению мечты Кэтрин и Арифа.

Прошли годы. Десятилетия. Зейд давно умер, но «Стрелы» по-прежнему передавали эстафету от одного последователя другому… пока сам «Меркурий» и память о нём не канули в Лету, а покойных супругов Аделайа не окрестили фантазёрами.

Протокол «Безмолвие» утвердили в тысяча девятьсот семьдесят девятом году.

Совет проголосовал единогласно. Мнение общественности разделилось, но большинство высказывалось за. Пси убивали себя и друг друга с не виданными у других рас яростью и жестокостью. «Безмолвие» казалось последней надеждой, единственной возможностью восстановить порядок. Но решились бы члены Совета на такой шаг, если бы прочитали предсмертную записку близнецов Аделайа? Некому было ответить на этот вопрос.

Равно как и на другой: почему протокол, призванный прекратить убийства, спровоцировал насилие иного рода — чудовищное, холодное и расчётливое, и потому намного более опасное? Сопровождавшие обучение слухи о «Стрелах» подпитывались страхом тех, кто шёл под программу. Поговаривали, что особо недовольные просто исчезали.

Сейчас, в конце две тысячи семьдесят девятого, «Стрелы» превратились в миф, предание, а сам факт их существования стал предметом бесконечных споров в ПсиНет. Скептики считают членов Совета, сформированного после утверждения протокола, непогрешимыми. Совет не станет втайне нанимать убийц, чтобы избавляться от врагов. Но те, кому довелось пересечься с тёмным разумом воина, летящего сквозь сеть, и ощутить ледяное, как лезвие меча, прикосновение, думают иначе. Они, разумеется, молчат. После встречи со «Стрелами» выживают единицы.

Сами же «Стрелы» не обращают внимания на сплетни и не считают себя тайным отрядом убийц. Они верны делу своего основателя, преданы «Безмолвию» и полностью отдают себя его сохранению.

Потери на этом пути неизбежны.