Ученица Ледяного Стража

Но, прежде чем я взялась за перо, Ледяной сказал:

— Ах да… Тебе пришло письмо.

С этими словами он положил передо мной белый конверт. Я с ужасом посмотрела на знакомую до боли печать. Только не это!

Глава 7/2

На конверт перед собой я смотрела, как на ядовитую змею. Герб на печати был знаком до каждой черточки. Лук с семью стрелами на тетиве, и корона над ним. Альбин Скау, правящий герцог Запада. Личная печать отца.

Проклятый Крон! Я была уверена, что это его рук дело. Портальная почта работает быстро. Наверняка успел нажаловаться. Иначе с чего бы отцу писать мне? Я же опозорила его на все Западное герцогство. Думала, что после того скандала про меня не вспомнят по меньшей мере год. Он даже провожать меня на Север не пришел, отправил мачеху и Амалию, которые терпеть меня не могут.

Но письмо счастья придется открыть и прочесть. С тяжелым вздохом я распечатала конверт и неохотно развернула сложенный вдвое листок. Чем больше отец злился, тем спокойней и собранней он выглядел. И тем аккуратнее выводил буквы. Судя по тому, что при взгляде на это послание любой каллиграф умер бы от восторга — отец был в бешенстве.

Письмо гласило:

'Дорогая Анна!

Амалия созналась, что ты уломала ее подменить оружие. Не знаю, что ты собираешься делать с луком в Академии Стражей. Раз не взяла нормальный меч, разбирайся сама, как тебе учиться. Из общежития ни ногой, никаких прогулок по Северному герцогству. И денег на новое оружие не получишь!

А вот я уже получил жалобу на тебя. Имей в виду, что до конца срока обучения из этой Академии ты можешь отправиться только в охотничий замок на Тергских болотах, а затем под венец. Если не хочешь учиться — выдам замуж, не далее как вчера я получил интересное предложение на твой счет. Мне оно не нравится, да и тебе не придется по вкусу. Но если учителя не в состоянии призвать тебя к порядку, может быть, это сделает муж?

Со слабой надеждой на твое благоразумие, Альбин Скау, Правящий герцог Запада.'

Я перечитала письмо три раза и почувствовала, что меня колотит от злости. Амалия… Амалия соврала, что это я уговорила ее подменить меч! А Крон пожаловался отцу. И вероятно, изрядно приврал. А что ему про меня наговаривал декан Барт, известно только богам. Вот невезение!

Я медленно и с наслаждением разорвала лист бумаги на мелкие кусочки, и только после этого спохватилась, что все еще сижу в библиотеке, за одним столом с куратором, и тот внимательно наблюдает за мной.

— Что? — огрызнулась я, сметая обрывки бумаг в корзину для мусора.

Нарываться на новые неприятности было глупо. Я и так огребла проблем на целую неделю. Но сдерживать рвущееся изнутри негодование я не смогла. К счастью, Ледяной наказывать меня за дерзость не стал, а лишь невозмутимо произнес:

— Вижу, писать ответ ты не планируешь.

— Не сейчас, — буркнула я, двигая к себе листы и учебник.

Я надавила на перо с такой силой, что порвала бумагу. Еще один лист улетел в мусор, и только после этого я смогла сосредоточиться на том, что нужно было переписать. Ледяной не ругал меня и ни о чем не спрашивал. Молча сидел напротив, заполняя какие-то документы. Работой парней он не интересовался, и это тоже злило меня. Вечер прошел под скрип пера и мое возмущенное сопение. О том, кто мог просить у отца моей руки, не хотелось даже думать. Если это Гольдберг… пусть только попробует! Ни за что!

Около полуночи нещадно зачесалась рука под повязкой. Ледяной встрепенулся и возвысил голос:

— Все свободны!

Меня как ветром сдуло из-за стола. На улицу я выскочила быстрее парней, на ходу почесывая запястье через повязку. И вздрогнула, когда совсем рядом обнаружила две пары сияющих в темноте глаз. Снег вокруг зашевелился, и я поняла, что это байланги. Оба с интересом обнюхали меня. Но почему-то их мне совсем не хотелось гладить. Я застыла, позволяя псам изучать меня.

Тот, что покрупнее, оказался особенно настырным и начал обнюхивать мое лицо. За моей спиной раздался голос Сигмунда:

— Кнут, нельзя.

Байланг тут же потерял ко мне интерес и плюхнулся на задние лапы.

— Это твой? — спросила я.

Сигмунд кивнул и погладил своего пса. Тут я прошептала:

— А разве байлангов можно выпускать после отбоя?

Эйнар тяжело вздохнул:

— Нельзя. Но Котик не слушается. А Кнут иногда улетает вместе с ним. Поторопимся, пока Ледяной не увидел. До завтра!

С этими словами парни взобрались на своих байлангов, и белые псы унесли их в небо.

В воскресенье я снова отлынивала от завтрака травянистой дрянью и пыталась переделать домашние задания на всю неделю. Перед ужином сначала пришлось мести лестницу. А после меня снова ждало бдение до полуночи в компании Ледяного. Куратор, как и вчера, даже не думал контролировать парней. Несколько часов он просидел напротив меня, изучая какой-то древний трактат. Чем довел меня до зубовного скрежета. И почему мне достался такой упертый и вредный куратор?

В понедельник я также малодушно проспала завтрак. Таскать бутерброды с ужина оказалось проще, чем заставлять себя глотать жидкую дрянь. Оставалось только удивляться, что никто из парней не пытался сделать то же самое. Хотя большинство из них видели, что я делаю, никто не пытался ни остановить меня, ни повторить. И второе удивляло куда больше.

Когда я пришла на первый плац и заняла свое место в строю, Эйнар осторожно начал:

— Ты зря пропускаешь завтрак, Анна.

Сигмунд тут же одернул его:

— Она скоро поймет это сама, ты же знаешь.

— Эта дрянь горькая, — скривилась я.

— Она помогает твоей магии, — мягко произнес Сигмунд. — Мы же говорили об этом в первый день, ты забыла?

Я скептически хмыкнула, но разговор пришлось прервать. На поле появился Ледяной. Он обвел взглядом строй и заявил:

— В субботу первая вылазка за Ржавый пик. Подготовьте байлангов и получите снаряжение у Бьорка. Разошлись.

Адепты покладисто кивнули и разошлись в стороны, чтобы выполнять упражнения с мечом. На этот раз у меня получалось лучше. Парни вытаращили глаза, когда рядом с моим клинком появилось два дубля. И хотя в управлении мне было до них еще далеко, безнадежно отставшей я больше не выглядела.

Это меня так порадовало, что в Академию я летела, как на крыльях. Тревоги и мучения выходных были забыты. Я радовалась солнцу, сверкающим пикам на горизонте и тому, что больше никто не назовет меня неумехой. На полпути к замку с неба на нас свалился Котик. Сигмунд обреченно махнул рукой, чтобы я шла вперед. А сам отправился вместе с Эйнаром, чтобы в очередной раз попытаться водворить беглого пса в его загон.

Так и вышло, что по коридорам замка я шла одна. Первым уроком было землеописание. И проходило оно в одном из флигелей. Боковой коридор в этот час был почти пуст, а от своей группы я отстала. Поэтому для меня стало полной неожиданностью, когда за спиной скрипнула дверь и чьи-то сильные руки рывком втянули меня в пустой класс.

Дверь захлопнулась, и я оказалась прижата спиной к гладким полированным доскам. Надо мной нависал Чейн, и взгляд его не сулил ничего хорошего.

Глава 8

Предупреждение

— Что тебе нужно? — возмутилась я, упираясь ладонью в грудь Чейна.

Он стоял слишком близко, в его теле бурлила магия. Будто он на тренировке, а не в одном из классов Академии. Инстинктивно я обратилась к своей силе, и пальцы начало покалывать от напряжения. Метка под повязкой отозвалась, руку свело.

Чейн был зол. Эта злость полыхала в его глазах, чувствовалась во всплесках магии.

— Скау, — прошипел он, — твой длинный язык стоит укоротить, да?

— Длинный язык здесь у тебя, — огрызнулась я.

— Как ты посмела сдать меня Ледяному?

Я не сразу поняла, о чем он. А затем язвительно спросила:

— А что медитации здесь только для провинившихся? Или в субботу ты делал на горе что-то запрещённое?

— Тебя это не касается, — отрезал он. — Будешь докладывать Ледяному — вылетишь из Академии быстрее, чем успеешь пикнуть. Ты здесь никто, а у меня есть связи. И я знаю твою тайну.

С этими словами Чейн резко толкнул меня в сторону и вылетел за дверь.

Какое-то время я стояла, хлопая глазами, и пыталась осмыслить всё, что он сказал. Значит, свалилась я на него крайне неудачно. Точнее, удачно для Ледяного. Но что Чейну нужно было на горе? Что-то важное, раз он так бесится. И самое главное — какая ещё тайна? Нет у меня никаких тайн, о чем он говорит?

Я пожала плечами и открыла дверь. Но застыла на пороге, потому что Чейн далеко не ушёл. Только я его больше не интересовала. Он терзал губы Иды Эллингбоу.

Стоило мне появиться в коридоре, как парочка разорвала поцелуй. Ида пронзила меня взглядом, в котором смешались изумление и ярость. Я фыркнула и первой направилась в класс. Кажется, Ида видела, откуда вышел Чейн. Теперь она будет думать всякие глупости. Глупости, которые заставят её ненавидеть меня ещё больше.

Продолжая размышлять, я прошла в класс. Кабинет земле описания напоминал небольшой амфитеатр. Столы расположились полукругом. Я села за один из дальних. Чейн перешагнул порог в тот момент, когда колокол возвестил начало занятия. Не глядя в мою сторону, он устроился рядом с Гестом и Брандом. Сигмунд и Эйнар ввалились уже после того, как начался урок. Рассыпаясь в извинениях и получив заслуженный нагоняй, парни расположились с двух сторон от меня.

Магистр Торп одарил нашу тройку укоризненным взглядом и продолжил говорить:

— Итак, сегодня повторяем пройденное. Опасные животные Северных гор.

На лицах адептов энтузиазма не было, и учитель нахмурился:

— Скоро вы отправитесь за Ржавый пик, и эти знания вам пригодятся!

Чейн лениво возразил:

— Магистр Торп, мы были за пиком уже не раз и узнаем этих тварей с закрытыми глазами.

Но учитель покачал головой:

— Не все в вашей группе там были.

Теперь все взгляды были обращены на меня. И в них читалось неодобрение.

Чейн фыркнул:

— У нее нет байланга. Куратор Ааберг не возьмет ее с собой.

— Вернемся к теме урока, — настойчиво произнес магистр Торп.

После этого он коснулся проекционного кристалла. В воздухе над артефактом возникло что-то колючее и, судя по всему, некрупное.

— Северный иглоспин, — начал вещать учитель. — Распространенное и опасное существо…

Я покосилась на Сигмунда и прошептала:

— Что такое Ржавый пик? Зачем мы туда пойдем?

— В миссию стражей, — ответил вместо него Эйнар. — Там проходит граница, которую часто пересекают горные племена. Придется лететь на байлангах. Да и стычки бывают. Поэтому, наверное, Чейн прав. Ледяной, скорее всего, не возьмет тебя.

Чейн прав… и Эйнар прав. Я плохо владею мечом, у меня нет байланга. Но почему же это так злит?

Вечером в библиотеке я спросила у Ледяного прямо:

— Вы возьмете меня за Ржавый пик?

Не поднимая глаз от книги, он вскинул бровь:

— А надо?

— Да! — горячо заверила его я.

— И на каком байланге ты полетишь? — невозмутимо продолжил он.

Тут мне пришлось прикусить язык. Так и подмывало нагло ответить: «На Свейте». Но пальцы, намозоленные пером, умоляли помолчать и не множить их мучения. Еще через две страницы я решилась предположить: