Ученица Ледяного Стража

Но, разумеется, повторять куратор не стал, а вместо этого сказал:

— Они попали в тебя. Эти иглы ядовиты. Нужно скорее приземлиться и вытащить их.

— За нами погоня, — скривившись, напомнила я. — И мы одни…

— Один должен был остаться я, — мрачно сообщил Ледяной. — Если бы не был дураком и разрешил тебе отправиться на бал.

Тут мне стоило согласиться, но Свейт спикировал на дно ущелья, и от скорости захватило дух. Солнце стремительно скрывалось за горами, становилось все темней, и мы все дальше улетали в неизвестность. Я поняла план Ледяного — он давал уйти адептам и вывел их из-под удара. И меня здесь не должно быть. Страшно почему-то не было. Нескольких грифонов сбили мечи куратора, а затем мы оказались вне досягаемости снарядов. Но преследователи продолжали висеть у нас на хвосте и не отступали.

Боль усилилась, и я прошептала:

— Куда мы летим?

— Почти прилетели. Ты умеешь плавать? — ответил куратор.

— Умею, но рука…

— Тогда задержи дыхание, — приказал он.

Тут я в очередной раз возблагодарила богов за ежедневную муштру на тренировках. Потому что сначала я сделала то, о чем просил Ледяной, и только потом задумалась. И правильно, потому что Свейт в этот момент снизился и крутанулся в воздухе, выбрасывая нас из седла. Куратор продолжал прижимать меня к себе, и мы вместе рухнули в ледяную воду.

То ли течение, то ли какая-то магия немедленно подхватила нас. Оставалось шевелить ногами и не дышать. Ледяной греб, продолжая удерживать меня одной рукой. И, как мне показалось, направляя этот странный поток.

Мой легкие начали гореть, и в следующий миг мы выплыли на поверхность. Я сделала жадный вдох, и только потом огляделась. Вокруг царила непроглядная тьма. Еще два гребка — и я почувствовала, что куратор уже не плывет, а идет, а затем и сама нащупала ногами дно.

Ледяной щелкнул пальцами, и на берегу вспыхнул одинокий фонарь. Я поняла, что мы находимся посреди пещеры с высоким сводчатым потолком.

— Ч-что эт-т-то? — стуча зубами от холода, спросила я.

— Старое убежище, — сказал куратор. — Лед на озере расступается только перед стражами. Давай быстрее выбираться из воды, ты замерзла.

Я замерзла? У самого-то губы синие… Но говорить это вслух я не стала, а послушно побрела к берегу вслед за куратором. Да, в таких неприятностях я еще не бывала. Мы застряли вдвоем среди гор. Интересно, как Ледяной планирует отсюда выбираться? Но сначала нужно согреться…

Глава 21/2

На берегу Ледяной быстро освободил меня от тубуса с одеялами и снял свой.

— Раздевайся, — приказал он. — Одеяла магия уберегла, они сухие. Свейт скоро вернется и согреет тебя. Только уведет в сторону погоню. А пока нужно вытащить иглы. Я проверю другой выход.

С этими словами он скрылся в узкой расщелине рядом с фонарем.

Меня не нужно было уговаривать. Я тут же сорвала с себя мокрую одежду и завернулась в одеяло. Меня все равно продолжало трясти от холода и, возможно, лихорадило из-за яда.

Наверное, поэтому я не смогла выдернуть иглы. Пальцы дрожали и скользили по их гладкой поверхности. Я изо всех сил пыталась ухватиться за какую-нибудь из иголок, но не смогла ни одну сдвинуть с места.

Меня снедало беспокойство за Свейта, хотя какая-то часть интуиции подсказывала, что байланг жив и мчится сквозь ночь.

«Без седоков уйти легче.»

Мысль, прозвучавшая в моем сознании, была совершенно чужой, и я вздрогнула. Что это? Я слышу Свейта? Но чувство присутствия пропало, оставляя меня наедине с вопросами. Правда, в этот момент появился тот, кому их можно было задать.

Куратор выскользнул из расщелины и оглядел меня. Из одеяла торчало мое обнаженное плечо, утыканное иглами. Ледяной тут же нахмурился:

— Чего сидишь? Выдергивай! Чем быстрее ты от них избавишься, тем легче твоему организму будет переработать яд.

— Не могу, — пожаловалась я. — Скользкие. И глубоко засели.

Говорить не хотелось и слабость накатывала волнами. Поэтому я даже не возмутилась, когда куратор молча сбросил промокшую куртку, а за ней и рубашку. Прикрыв глаза, любовалась гладкими мышцами пресса. Да, парням из моей группы есть к чему стремиться…

Совесть попыталась проснуться и сообщить, что разглядывать полуголых учителей адепткам не полагается. Но внутренний голос резонно возразил, что раздеваться перед адептками учителям тоже не полагается. Правда, в мокрой одежде наверняка ужасно холодно. А правила приличия на вынужденное совместное купание в холодном озере не рассчитаны.

Когда Ледяной с тяжелым вздохом устроился за моей спиной, я с удовольствием откинулась ему на грудь. А хорошо, что он разделся, можно не бояться намочить одеяло. Может специально для этого он и снял рубашку? Я поплотнее закуталась, поворачивая к куратору обнаженное плечо. Пусть сам дергает иглы, я больше не могу.

Он и правда попытался. Я поморщилась, когда Ледяной начал шевелить иголки. Но жесткие пальцы только скользили по ним, точно также, как и мои.

— Не выйдет, — обреченно сказала я. — Нужны лекарские инструменты. Щипцы какие-нибудь.

— У нас нет инструментов, и доберемся мы до них не скоро, — напомнил куратор.

— Ну а что делать, — пожала плечами я и скривилась от боли.

В следующий миг меня заключили в объятия. Точнее, куратор обнял меня, одной рукой фиксируя мой локоть, а второй — плечо. А затем бросил:

— Терпи.

После этого он наклонился и сжал самую длинную иглу зубами. Я попыталась вырваться, но Ледяной держал крепко. Его расчет оказался верным — иглы начали поддаваться. Вот он сплюнул первую на каменный берег и повторил:

— Терпи.

Одну за другой он прихватывал зубами иглы и медленно вытаскивал из моего плеча. Скоро боль и онемение начали утихать, отошли на второй план и уступили место совсем другим чувствам. Сильное мужское тело за спиной, горячее дыхание на моей обнаженной коже и губы, которые раз за разом почти касались ее. Сердце начало колотиться, а к щекам прилила кровь.

Что там вызывает этот яд, помутнение сознание? Это точно оно! Он же мой куратор, я не должна это чувствовать… Ничего к нему чувствовать не должна! Где там совесть? Пора проснуться и вразумить меня.

Ледяной сплюнул на камни последнюю иглу и накрыл мое плечо платком, холодным, но тщательно отжатым от воды.

— Все будет хорошо, — пообещал он и ослабил хватку, но выпускать меня не спешил.

А мне внезапно захотелось увидеть его глаза. Я обернулась и тут же замерла, потому что наши лица оказались слишком близко друг к другу. Наши губы разделял какой-нибудь сантиметр. Одно неловкое движение — и они соприкоснутся. Я притихла, глядя в бездонные синие глаза куратора и слушая бешеный стук своего сердца. А он смотрел на меня, и мы оба молчали.

Не знаю, кто из нас первым качнулся навстречу другому. Губы Вестейна коснулись моих осторожно и недоверчиво. И была в этом прикосновении какая-то выворачивающая душу нежность и доля отчаяния. Мысли словно выдуло из головы, и я подалась вперед, вжимаясь в его тело. Поцелуй тут же превратился в жадный и властный, изнутри поднялась горячая волна. Я потеряла возможность дышать, да и соображать тоже.

Первым очнулся куратор. Он резко отстранился, а затем встал и подхватил меня на руки. Отнес в сторону, закутал во второе одеяло, на этот раз свое. А затем пошел прочь. К озеру.

Я изумленно наблюдала за тем, как мой куратор сбрасывает сапоги и заходит в ледяную воду. Он доплыл до противоположного берега озерца, а затем вернулся и сел в стороне от меня. Откинулся на стену пещеры и замолчал, глядя в темный потолок. Струйки воды потекли с его одежды и волос, собираясь в лужицы в выемках.

— Что ты делаешь, Вест? — пробормотала я.

И только потом спохватилась, что должна обращаться к нему иначе. Кажется, так фамильярно его звал только Йоран. Но меня не одернули. Прикрыв глаза, Вестейн сказал:

— Нужно было охладиться.

— Мне бы тоже не помешало, — вздохнула я, поудобнее устраиваясь на твердом полу пещеры.

Ответом мне был горький смешок.

— Спи, — бросил куратор. — К утру действие яда сойдет на нет.

Эти слова подействовали на меня, как заклинание. Стоило мне закрыть глаза, как я тут же провалилась в сон.

Просыпаться оказалось мучительно. Не успев открыть глаза, я сразу же в мельчайших подробностях вспомнила минувший вечер. Какое-то время с наслаждением смаковала детали, а затем едва не застонала в голос.

Я. Целовалась. С куратором. Какой ужас! И самое главное, мне начинало казаться, что первой к нему двинулась все-таки я. Что он теперь обо мне думает? Хочется верить, что списывает мою невменяемость на яд. Но как мне теперь ему в глаза смотреть и что говорить? Может, сделать вид, что ничего не помню? Наверное, это лучший выход…

Собравшись с силами, я открыла глаза. И уже не смогла сдержать стон. Хотя впору было кричать. Наверное, рука чесалась во сне. Иначе я не могла объяснить, почему черная повязка лежала в шаге от одеяла. А на белой коже багрового прямоугольника больше не было. Он превратился в чуть изогнутую багровую полоску, которая расширялась по направлению к запястью. Я заметила тонкие линии, которые отходили от нее, и тут меня озарило. Это дерево, только пока без листвы. Герб его рода. Древо Аабергов.