Космическая шкатулка Ирис

Рассказ Кука, но уже не о сиреневом, а о чисто земном рае «Ирис

Буду и на этот раз предельно краток. Тот монстр, что пытался некогда присвоить меня на планете «Ирис», если ты помнишь, этого не сумел. Я выдрался из его жвал, но я сумел и утащить часть его в себе. Я не сразу это понял. Все мои целители на Земле поражались невероятной регенерации моих порушенных органов, моей живучести, но причину так и не поняли. А я понял. Я стал человеком-симбионтом. Не дав инопланетному организму обогатить себя мною, я обогатил себя им. Его способностями, его возможностями, его разумом, не утратив собственного разума нисколько. Поэтому я и смог впоследствии то, что не было мне под силу даже в дни моего молодого цветущего периода. Кем я был-то? Ну, вроде и богатырский парень, а в целом-то посредственность. А тут после таких поломок, когда меня уже списали в инвалидный утиль, я встал во весь свой рост и смахнул в этой ГРОЗ всех тех, кто мнил себя выше и значительнее, как деревянные фигурки на игровой доске.

– Как же тогда Ника Анатольевна? – спросил Радослав, – отчего ей не удалось усилиться за счёт ресурсов того монстра?

– Её залечили горе – эскулапы. Она же женщина. А они верят этим врачам без оглядки. Я-то не дался. Я сказал, если уж умирать, так без ваших экспериментов надо мною. Без мук и быстро. И ушёл из космического госпиталя сам на своих ногах. Как сумел на них встать. Тем и сохранил в себе ту живность неведомую. А та помогла и себе и мне воскреснуть. Какой у неё, или у него, не знаю каков он, был выбор? Выжить во мне или сдохнуть вместе со мною. Пусть он и в отрыве от своего коллективного организма, а выжил. Мы с ним вместе и выжили. А в Нике эту штуку убили в результате всех длительных лечений и прочих вмешательств в структуры её организма. Её даже памяти собственной лишили. Почему я и подобрал её из жалости великой и сделал своей женой. И умерла она так рано, потому что ресурса жизненного у неё не было уже. А то стала бы таким же организмом-симбионтом. До сих пор бы жила и здравствовала. Но тогда не было бы на свете моей доченьки Ксении, – тут Кук пригорюнился. – Может, зря я тебя и послушал. Не взял её с собою? Что дети? Вырастут и что им мать. А она бы ещё детей нарожала, живя с тобою на моей планете.

– На твоей планете?

– Вот тут мы и подошли к главному, – Кук выдохнул по своей привычке длительно и шумно, – Ах-ха-ха-ха! – выпил залпом напиток, похожий на сок граната. Дал точно такой же Радославу. Самый неподдельный гранат. Хотя, конечно, синтезированный. Откуда бы тут взяться гранатам?

– Планета моя прекрасна. Она полное подобие нашей Земли. На трёх её континентах живут три расы. Одна с бело-розовой кожей, как у нас. Вторая с бело-жёлтой, как у азиатов примерно. А третья с медно-красной кожей. Вот эти меднорожие самые коварные, самые воинственные, самые жадные. Бело-жёлтые – очень работящие, склонные к коллективизму и послушанию. Бело-розовые талантливы, душевно развиты, но ленивы и безалаберны, как только есть к тому возможность. Можно не напрягаться, так и не будут. У них есть собственные правящие слои, избираемые правители, но я живу там сам по себе, ни от кого независимый. В подземном ангаре всегда стоит мой звездолёт. А он, как ты заметил, подобен небольшому городу. Тут есть всё. Медицинский универсальный робот, кухня, где возможно синтезировать любую еду по заданной программе, вода, воздух, абсолютно всё для выживания людей. Поэтому я могу гулять по целой планете, не подвергаясь ни малейшей опасности. Я и дом там себе построил в прекрасной роще.

– В прекрасной роще, – повторил Радослав, – что-то напомнили мне эти персональные прекрасные рощи.

– Ну да, – согласился Кук, поняв его по-своему. – Я же и сам жил в лесу. Там мой дом стоял. А потом ты там с Ксенией жил. Я человек неприхотливый в бытовом плане. У нас есть абсолютно любые возможности, чтобы жить среди местных людей в безопасности и так, как нас к тому с детства уже приучили. К чему бы перенапрягаться, как иные местные жители, живущие, если и не под дырявыми крышами, то всё одно в жалких хижинах? Мы хотя и космические бомжи, а всё же люди из будущего. Мы привыкли относиться к себе по-человечески. В целом люди планеты не перегружены агрессией, поскольку развивались в избыточном просторе своих земель и в том достатке, которым награждает всякая земля за труд насущный. Климат там ровный и мягкий. Тектонические плиты континентов древние и стабильные. Океаны мелковатые, а один, так называемый «Гнилой океан» окружает необитаемый континент. Так вот. Андрей будет жить на континенте бело-жёлтых и мягких – «золотых», как их для себя называю, людей. Ты будешь жить на континенте бело-розоватых – умных и настырных, смелых и правдивых, – я их называют – платиновыми. А медных беру себе. Я их называю бронзовоголовыми. У них и волосы красновато медные. Как у меня были когда-то. Они самые опасные. Плохо предсказуемые. Тут уж мне конкурентов нет с моим провидческим даром. Я ведь не просто так тебя дубом – репейником обозвал. У платиновых все имена из растительного мира.

– Разве там земная флора?

– Абсолютно. Я же тебе сказал, полное подобие нашей Земли. Космический Программист умышленно создал такие вот подобия, чтобы выявить в ходе эксперимента все их возможности в разнообразных проявлениях. Так я думаю. По скудоумию моему. Понятно, что названия звучат совсем иначе. Но ты же будешь первое время универсальный переводчик ввинчивать в мочку уха. Вроде как родинка у тебя. Конечно, от переводчика голова болит, эхо гудит внутри от непривычки, и язык во рту как не твой. Но тебе не привыкать. Язык изучить и не проблема. Уж если ты на языке Паралеи говорил как на родном. И на этом сможешь.

– Буду просто жить?

– А тебе того мало? У каждого из вас будет спрятан под вашей личной загородной и небольшой усадьбой ангар, для хранения межконтинентального челнока. Необходимая, хотя и небольшая система подземных тоннелей на случай внезапного бегства. Мало ли что.

– Зачем мне усадьба?

– Условно усадьба. Скорее благоустроенная дача. Конечно, можно и в главном столичном городе иметь каждому из вас по жилью, соотносимому со средним уровнем большинства жителей. Только скучно там, да и к чему внимание привлекать. А так будешь жить в пригороде и не стеснять себя их стандартами. В основном-то народ вокруг бедноватый, не избалованный техно роскошью и прочим там. Будет и связь наша друг с другом. Встречаться будем в звездолёте, хотя и под земной твердью. На звездолёте существует постоянное дежурство из моих сыновей. Ты обратил внимание, какие отличные у меня мальчики? Какая выправка, а? Земная выучка. Где ещё, а главное кто дал бы тебе всё это, Радослав? Только я, родной тебе по духу человек. Зачем нам, уставшим, а всё одно своевольным и сильным людям, какая-то их политика, борьба? К чему нам во всё влезать? Тебе мало было Паралеи? Много вы там сумели? До сих пор непредсказуемая неопределённость во всём. И есть у меня некая глубинная убеждённость, что вытолкнут землян оттуда, как оторвались они от мощи нашей Земли. Поскольку там другие и более древние заявители на своё имущество объявились. И ясно, что своего не отдадут. Чего ради рвать планету каждой силе в свою сторону? Тем более, что она тому же Разумову не своя. А лихо, лихо использовал он тебя! Сам вольный путешественник в своё удовольствие, а стаж и зачёт времени во вполне материальных ценностях и благах ему лично. А тебе только сухая благодарность, совместная с выговором за недолжные проступки в сложной и неродной среде, а потом скупое поощрение в виде отсылки на строительство базы в сущий ад, по сути-то…

– Не надо, Белояр! Проехали всё давно.

– Чего не надо! Вот и Семёну Каменобродскому, отдавшему лучшие годы, богатырские силы, а потом и само здоровье во благо человечества, ГРОЗ выделила маленький «домик окнами в сад», как поётся, и забыли о нём все, как его и нет уже. Жена, не обозначу её по её достоинству, кинула его как старую собаку одного совсем. Подыхать. Он теперь в обители «Утренняя звезда» поселён в секторе «заслуженные ветераны». Того она и хотела, как перестал обслуживать её потребности течной суки. Другого кобеля себе нашла. Тоже немолодого, но не облезлого пока.

– Куда тебя занесло, Белояр? Кажется, давно бы должен изжить из себя все земные страсти и обиды.

– Какие ещё обиды? А Семёна-то как мне жаль! Ты и он были самые мои незабываемые ученики. Со мною вместе ни дать, ни взять три былинных богатыря. По сравнению с современным субтильным поголовьем. Накачаются там как воздушные шары, что девки, что парни, а ткни иглой и весь воздух из них вышел. Вот какие теперь богатыри. Потому что пустотелые люди. Без крепкого духа, без земляной натуральной крепости. И образование это современное – никудышнее. Чуя я скорый закат нашего былого величия.

– Как же твои сыновья?

– У них особая система воспитания была в особом космическом городке. Он был моим проектом и моим вложением нешуточным в его реализацию. Лучшие педагоги, умнейшие люди, проверенные кадры. На них до сих пор вся наша космическая махина и держится. Не на этих же заокеанских и прочих дружественных в кавычках партнёрах? Так и мечтающих своими неандертальскими мозгами захватить всю Землю и всю Вселенную для себя, будто она их прокопчённая вонючая пещера из каменного века. Нет всеобщей праведности, всеобщего единения, нет и будущего, Радослав.

– Считаешь, что прошлое всегда лучше настоящего? Что всё идёт только к худшему?

– Нет. Не считаю я так. А даже наоборот. Я вообще противник такой лженауки, как история. Ибо она постоянно переписывалась и фальсифицировалась. Жизнь процесс и человек процесс, текучий и изменчивый. А вот куда его течение задано, как узнаешь? Если русло не нами выкопано? Мы же как капли в вечно бегущей и колоссальной реке, а остановка движения это как старица у реки, – заболачивание, высыхание, конец.

– А сам стремишься к покою…

– Покой не есть синоним смерти. Покой в жизни всё равно течение, но плавное и медленное в отличие от бурного и бешеного, с пеной и брызгами. Созерцание, тишина, раздумья… И уж позволь довершить своё раздумье по поводу истории, коли уж занесло меня в эту колею. К чему постоянно взывать к прошлому? Мусолить бесконечно былые обиды и впихивать в сознание настоящих жителей Земли всю ту информацию о прошлых неустройствах, войнах и ужасах? К тому же, кто не знает, сколько там вранья в этой их всемирной истории? С одной стороны учат, прости ближнему все его прегрешения, забудь нанесённые обиды, а с другой постоянно озвучивают, кто и кому что не додал, кто у кого что украл, кто на кого напал, сколько убили, скольких замучили. Выходит, подспудно сеют вражду. Зачем человеку вообще помнить о том, чего он лично не переживал? Те, отжившие, поколения давно на том берегу реки Стикса. А негативная накачка коллективного сознания никогда не поспособствует тому, чтобы матрица будущего реализовалась в лучшем своём сценарии. Если вызывают призраков прошлого, то они придут в будущее.

– Чего ты разошёлся-то? – не выдержал Радослав.

– А то, что считай это за призыв, выкинуть прошлое, в данном случае наше с тобой совместное прошлое, в вакуум, чтобы развоплотилось. А это лишь общие рассуждения. Позитив человеку нужен, свет и впереди, и позади тоже. Чтобы ему легко было идти вперёд и не оглядываться с ужасом назад, отбиваясь от кровавых призрачных теней. Не надо вскрывать давние могильники, уподобившись упырю, грызущему полуистлевшие кости. Информационная зараза, выпущенная из запечатанных саркофагов, может поразить души живых как древняя чума, что было неоднократно в истории, когда совали нос, куда не следует. Все эти страхи и кошмары, с каким бы назидательным видом они ни подавались как полезная информационная пища для ума есть разновидность духовного гнёта. Всё плохое забыть! А всё хорошее смело бери себе и в дальнейшую дорогу, ибо добро не отягчает никогда. Не сочти за отрыжку пропаганды в учебном корпусе, как я к тому некогда был привычен. Но я всегда так считал, и считаю. Даже при наличии понимания о собственном несовершенстве всегда стремлюсь лишь к добру.