Кафедра демонологии

* * *

Вот кому не грозило заблудиться в Академии магии, так это Джен Ярборро. С детства она бегала по этим коридорам. Но сегодня она ощущала особенный подъем. Потому что посмотрела на отца и поняла — они помирились. А то, что рядом с ним стояла Кара… Это же вообще сказка.

Какие же они все-таки глупые. Неужели не чувствуют?

— Ро гадэ-ри а мом… Миа мом. Ро де-гирра ми арэ.

— Нук, Риналь. Ши… свикешти ми а рэ конрра.

— Кирдарре… Ро-гаде-ри а мом, Шарль.

Джен остановилась. Прислушалась. Не может быть. Это же… язык рапи.

«Р Апи — народ западного континента РапИри. Рапири — огромная рыба, живущая в океане. Цепь островов материка с высоты птичьего полета похожа на спину изогнувшейся мурены», — стало всплывать в памяти Джен время, когда она учила забавный язык, на котором «нук» означало — «нет»; «а-нук» — строгое «нет», «нук-та» — неуверенное нет, а «нук-та-ти-нук» — ни да, ни нет. Все это рассказывал учитель Фалотта. Краснолицый пожилой рапи старался превратить обучение в игру. Джен нравились эти занятия.

ЧуднЫе, незнакомые слова, рассказы о загадочной стране — все это казалось таким ярким после строгой чопорности полутемных коридоров королевского дворца. Ей было девять, и это был первый год, когда бабушка позволила ей жить не только во дворце, но и в Академии. В башне отца. Тогда все, что ее окружало, воспринималось как сказка.

А спустя два года за Фалотта пришел Рийс. И они уехали. Больше Джен учителя не видела. На вопросы о нем взрослые лишь отводили глаза. Молчали, когда она вздыхала о том, как бы ей хотелось побывать на Рапири.

Сейчас же она старалась перевести в уме то, что слышала: «Будешь меня о пощаде молить… Мне все равно… Нет, не надо, пожалуйста…»

Уверенные тяжелые шаги стали приближаться к двери, за которой Джен, между ударами своего перепуганного сердца, упражнялась в падежах и склонениях. Еле-еле успела отскочить и спрятаться за угол.

Из аудитории вышла первокурсница. Высокая, с пышной грудью и тонкой талией. Джен почувствовала укол зависти…. Волосы незнакомки были темно-красные, а не огненно-рыжие, как у нее. В сочетании с почти черными раскосыми глазами это было… красиво. Улыбаясь и пританцовывая, девушка пронеслась мимо. Под мантией, что еле-еле сходилась на выразительных формах, что — то зазвенело…

Джен дождалась, пока стихнут шаги, и тенью скользнула в класс.

На полу, обхватив колени руками, рыдала девушка. Значит та, пышногрудая, ей угрожала.

— Слушай, — обратилась к ритмично вздрагивающей спине Джен. — Меня учили, что нельзя поддаваться на манипуляции. Просто неразумно.

Рыдания стихли в ту же секунду, и на Джен испуганно вытаращили глаза, будто на демона. Джен, в свою очередь, уставилась на незнакомку. Тоже вытаращив глаза. И было от чего.

Кожа цвета Красных Песков долины Рохо, цвета переспелого ярра глаза. Миндалевидные и огромные, как… Как у демониц, что играли на флейтах во время церемонии перемирия. Тяжелые, иссиня-черные волосы. До пола. Но самыми красивыми были руки — длинные пальцы, тонкие, усыпанные браслетами запястья (вот что звенело у толстухи под мантией.) Джен тут же взяла все свои мысли по поводу внешности той, другой, обратно. Теперь она знает, что значит быть красивой…

— Я не… Пристить меня, пожалуйст… та. Я… вас… не знать… Говорить… Не хотеть….

Джен закатила глаза и подошла ближе. Зря.

Рапи вскочила, будто молния, вскинула руки перед собой. Браслеты, что покрывали руки девушки от запястья до локтя, искрили силой. Боли не было. Никаких неприятных ощущений — тоже. Джен просто блокировали в целях самообороны. Но сдаваться принцесса не собиралась. Она напугала свою новую знакомую — это было ясно. Джен стала вспоминать обычаи рапи — сложила руки лодочкой, протянула их вперед и слегка поклонилась. Затем осторожно, стараясь не делать резких движений, обхватила руки девушки выше кисти, обняв ладонями браслеты. Медленно, стараясь выговаривать каждое слово как можно четче, она произнесла:

— Посмотри. Твои амулеты не причиняют мне вреда. Я — друг.

Темно-синие глаза, не отрываясь, смотрели, казалось, прямо в душу. Наконец девушка улыбнулась, подскочила к окну и вспорхнула на подоконник, сделав Джен пригласительный жест.

— Идти… Сюда идти… Я тебя проверять.

Джен уселась рядом. Ее распирало от любопытства.

— Знаешь… Давай хоть познакомимся сначала, что ли? Ты ведь даже имени моего не знаешь — проверять она собралась.

— Потом, — ответили ей.

Джен собиралась уже сказать этой наглой грубиянке все, что она думает по этому поводу, но тут…

Под мантией девушки оказались шаровары и остроносые вышитые туфли без пятки. Она ловко сняла с ноги браслет, и передала его Джен.

— Надеть. Левый нога… Надеть.

Принцесса Ярборро даже вскрикнуть не успела. Серебряная цепочка, усеянная маленькими колокольчиками, юркой змейкой сползла по мантии к ноге. Крошечный замочек щелкнул, и украшение уютно устроилось на щиколотке. Джен вытянула ножку, чтобы полюбоваться… Неожиданно браслет вспыхнул ярким светом. Зазвенели, засмеялись серебряные колокольчики. Тепло вливалось в девушку, наполняя пузырьками счастья с ног до головы. Джен откинула голову назад и засмеялась — легко и радостно. Первый раз за сегодняшний день…

Успокоившись, она наклонилась, чтобы вернуть браслет, и вдруг услышала:

— Нет. Оставить. Оставить себе. Лорэни… Лорэни не только не причинить тебе вред. Лорэни тебя принять.

Девочка спрыгнула с окна и встала перед Джен. Лицо ее при этом было очень серьезное.

— Я — Шарлотта. Твой друг. Лорэни тебя охранять — я…

— Стоп, — взмолилась Джен, — что-то не так с твоим амулетом перевода. Ну-ка дай-ка сюда.

Джен повесила похожий на ракушку амулет Шарлотты себе на шею и заговорила на языке рапи:

— Почему Шарлотта? Тебя ведь зовут Шарль?

— Да. У нас Шарлотта — это мужское имя. Мужские имена моего народа не склоняются. Шарль — женское. Но зная, что у вас по — другому, мы с Риналь решили, что она будет Рина, а я — Шарлотта.

— Забавно… — Джен снова вспомнила учителя. Все правильно. Его звали Фалотта.

— Я буду звать тебя Шарль, хорошо? Ты меня понимаешь, Шарль? Я говорю без акцента?

— Конечно, без. У тебя же амулет.

— То-то и оно…

Джени повесила амулет обратно на Шарлотту, взяла ее руки, почувствовала силу браслетов, и попросила амулеты ей не мешать. Браслет на ноге снова вспыхнул. Джен ощутила приятное тепло и силу… Теперь она потянулась к магии стихий, которая почему-то жила в рапи. Магия металась, кружилась, пугалась и злилась, не зная, что ей делать.

— Тихо, тихо… Шарль — ты боишься этого мира, боишься людей вокруг, в тебе слишком много боли. Отпусти. Расслабься. Хорошо. Лучше. Амулет чувствуешь? Отлично. Теперь медленно потянись к нему, и не сопротивляйся. Попробуй.

— Спасибо… Спасибо тебе. Прости — я вела себя невежливо. Как… Как тебя зовут?

— Джен. Джен Ярборро. Так что там с этим твоим… Лорени?

— Лорени — не очень сильный артефакт. Скорее просто охранный амулет от врагов и злых людей. Он безошибочно определяет, друг перед тобой или враг. Но принять и захотеть остаться… Это бывает крайне редко. Только когда перед тобой человек, с которым судьба свела тебя не просто так. Мой Лорени принял тебя, Джен. И захотел остаться. С тобой.

— Значит, ты можешь мне доверять?

— Вслепую, — раскосые глаза смотрели на Джен внимательно и серьезно.

— Тогда рассказывай. Все рассказывай. Будем думать, как тебе помочь.

— Мы бежали из дома.

— Мы — это?

— Я и моя служанка, Риналь.

— Что случилось?

— Мама… На нее написали донос. А потом… Потом… Маму сожгли. На костре. На главной площади.

Джен обмерла — это что за кошмар.

— Мы чудом убежали с моей служанкой — продолжила девочка, — пробрались сюда, в Академию. Нам очень повезло. Ни погони, ни слежки… Просто какое-то чудо. Сдали экзамены, — и у меня, и у Риналь оказалась эта ваша… магия стихий. Думали — все. Новое имя, новая жизнь. Стать магом, вернуться — и отомстить. А получается… вот что…, — девушка говорила тихо, почти шепотом. Но каждое ее слово тамтамами Рохо стучали в голове Джен Ярборро.

— И за что это у вас женщин жгут?

— За магию. Использование магии не в интересах государства, — развернулась к ней девушка.

— И что сделала твоя мама?

— Ничего… Донос можно написать на любого. Суд еще ни разу ни оправдал ни одну ведьму.

— Почему только женщин?

— Мужчин-магов гораздо меньше, и все они — на службе государства. А значит, неприкосновенны.

— Бред какой-то… Варварство… Ну хорошо, — допустим. А эта твоя служанка? Она-то что от тебя хочет?

— Чтобы я ей прислуживала. Стояла на коленях. Мыла ноги. Носила за ней ее вещи. Отдала все свои артефакты и драгоценности. Иначе она меня… выдаст. Не понимаю. Я никогда ее не унижала. Думала, что после побега мы стали друзьями…

— Что за глупости? Если тебя в чем-то обвинят, то пострадает и она, — вы же вместе?

— Тех, кто написал донос, ждет меньшая кара.

— Да… Дела. А кстати, в чем тебя можно обвинить?

— Меня уже обвинили. Дочь осужденной сжигают следующей…

— О как…

Ее собеседница вытерла слезы. Джен молчала. Лорэни тихонько, сочувственно звякнул, и она решительно произнесла:

— Так. Начнем, пожалуй, с Рийса. Он, конечно, тот еще… Но маг честный. Если мы ему докажем, что ты ничего не замышляла, просто спасалась, то… Пошли-пошли, пока они еще трезвые.

— Что? — девочка даже споткнулась. Зазвенели браслеты.

— Осторожно. Не отставай. А ты думала. Что ж они — не люди что ли? — отмахнулась Джен. — Еще не известно, кто гудит на день первокурсника больше — преподы или сами студенты. Зато как потом мораль о приличном поведении читают. Заслушаешься.

— А ты откуда это знаешь?

— Ой, судьба у меня не простая. Пошли.

— А тебе не попадет?

— Попадет, конечно. Корвин дар Албертон наказание наверняка назначит. Вот вдвоем и будем отбывать.

Темный мрачный переход. Еще один. И еще. Винтовая лестница. Тяжелая дверь. В которую Джен требовательно постучала. Она чувствовала, как дрожит за ее спиной Шарль, но отступать было некуда. Рапи нужно было помочь, и это был единственный выход.

— Входи, Джен, — раздался недовольный голос. И перед ними распахнули дверь.

— Добрый день, господин тайный советник, — Джен, войдя, поклонилась.

— Да, у меня, отбой, — сказал кому-то по амулету связи маг. И устало посмотрел на Джен. — Слушай, ты учиться собираешься? Или проведешь этот год в подвале? Ты чего отца драконишь?

— Что, магистр дар Албертон наябедничал?

— Ага. Ярборро вместе с Кавендишем уже войсковую операцию разворачивать собирались. Их уже не убеждает то, что твой маячок показывает, что ты на территории академии.

— Если я научилась избавляться от следилки, то это еще не значит, что я это делаю постоянно, — проворчала Дженни. — Я — человек. И мне нужна свобода.

— Этот вопрос, пожалуйста, с отцом решай. Только имей в виду — чем больше ты Ярборро до припадков доводишь, тем призрачнее становятся твои шансы на свободу.

— Простите, — подала голос девушка, до этого жмущаяся к двери. — Это моя вина. Я задержала госпожу.