Все хорошо, я рядом

* * *

Айре затравленно огляделся.

— Но это же не я покупал вино. Вы же сами купили. И приказали мне забрать ящик.

— Ты хочешь сказать, что это я купил эту дрянь? — управляющий пнул сапогом стоящий на полу ящик. — Ты хочешь это сказать?

Айре торопливо замотал головой.

— Нет? А кто тогда? Кто виноват, что гостям предложили пить эту заплесневелую кислятину? Почему ты не проверил бутылки, когда забирал? Ты вообще на что-нибудь способен, кроме как подставлять задницу старым педерастам и трахать этих тупых похотливых кур? Ты, жалкая шлюха. Почему ты не посмотрел?

— Да вы сказали, что надо забрать. Просто забрать. Взять ящик и принести. Это вы всегда проверяете вино, я в этом ничего не понимаю. Вы же здесь распоряжаетесь.

— Значит, виноват все-таки я. Я, а не смазливая тупая шлюха. Просто чудесно. Очень любопытно узнать твое мнение на этот счет. И ты прав — распоряжаюсь здесь я. И я не думаю, что такой идиот, как ты, нужен господину. В этом городе полно рабов покрасивее тебя. И наверняка многие из них — намного сообразительнее. Так что не думаю, что ты тут нужен. Да, не думаю, — управляющий стоял, задумчиво покачиваясь с пятки на носок, выпятив пухлую нижнюю губу.

Айре, сжав кулаки, замер, глядя в пол, чувствуя, как сердце колотится где-то в глотке, а в желудке медленно поворачивается холодный твердый ком. Он знал эти признаки приближающейся грозы, предвестники быстрых и жестоких решений, на которые был скор управляющий. Черт, он должен был забрать это вино. Просто забрать.

— Значит, так. Вино выставите к мусорным контейнерам. Пусть выпьют бродяги. Этого, — управляющий кивнул на втянувшего голову в плечи Айре, — раздеть, связать и туда же. Вместе с вином. И подготовьте завтра экипаж — нужно будет купить нового раба.

Развернувшись на пятках, управляющий быстрым шагом пошел к двери. Айре бросился следом, хватая ртом внезапно ставший горячим и вязким воздух. Чьи-то руки перехватили его, швыряя на пол, колено уперлось в спину, Айре рванулся, закричав, чувствуя, как в запястья врезается кожаный ремень.

— Господин управляющий. Не надо. Простите, господин управляющий, — Айре захлебнулся криком, когда второй ремень перехватил ему рот, загоняя крик в легкие. Он замычал, мотая головой, тонкие струйки крови из разорванной губы были густыми и солеными. Холодный металл коснулся спины — нож распорол тонкую батистовую рубашку, перерезал пояс на штанах. С него стянули одежду, швырнули в угол сапоги. Айре хрипло дышал, глядя, как обутые в тяжелые башмаки ноги останавливаются рядом с его лицом.

— Прости, парень. Приказ есть приказ. — Его подхватили, потащили к выходу. Скрипнула обитая железом тяжелая дверь, тело ожег, как плетью, холодный мокрый зимний ветер. Липкая ледяная грязь под ногами у Айре разъезжалась, заставляя оскальзываться, но его держали крепко, не давая упасть. Швырнули на колени у мусорных баков, защелкивая карабин на ошейнике. Поводок узлом затянули на лапе кованого орла, глядящего одним глазом на Айре из чугунного кружева ограды. Рядом грузно чавкнул в грязи ящик вина.

— Ладно, парень. Не держи зла. — Шаги прошлепали к дому, скрипнула дверь, вспыхнула и погасла полоса золотого света.

Айре дернул поводок и попытался сглотнуть слюну. Замычав, вывернул голову, вытирая подбородок о плечо. Под коленями хлюпала склизкая грязь, рядом, в круге света, валялась арбузная корка. На спину капнула ледяная вода — еще и еще, мерзко и щекотно стекая вдоль позвоночника. В тишине, полной гулкой мерной капели и далекого лая собак, раздались шаги. Айре попытался оглянуться, но потерял равновесие и упал. Он ерзал в воняющий гнилью жиже, пытаясь упереться плечом и встать, когда кто-то схватил его за щиколотку, рванув на себя. Айре рухнул лицом вниз, перекатился на спину, широко распахнутыми глазами глядя на возвышающихся над ним мужчин. Мятые, испитые лица, заскорузлые от грязи обноски.

— Эй, гляди, что тут есть. Как думаешь, это выкинули?

— Не знаю. Ну, похоже на то, — говорящий задумчиво поколупал покрытую коркой засохшего гноя язву на щеке. — Гляди, там еще и бухло стоит.

— Ну что, угостимся? — высокий, одетый в рваный женский плащ необъятного размера бродяга вытащил из ящика бутылку и, зубами вырвав пробку, шумно отпил из горла. — Неплохо, неплохо. Сладкое.

— Дай мне. Эй, все не вылакай. Дай мне, говорю, — второй нищий вырвал бутылку и жадно отхлебнул. — А с этим что делать будем? — Кивнул он на Айре.

— Что делать, что делать? Вино — пить, этого — ебать, что не ясно? — высокий хохотнул и шагнул поближе, облизывая шелушащиеся губы. Айре попытался отползти, скользя спиной по грязи, бродяга пошел за ним, ухмыляясь, окидывая обнаженное тело жадным взглядом.

— Да ты глянь, какой — чистенький, гладенький, хорошенький. И чего этим богачам неймется — такое добро выбрасывают… — Он присел на корточки, и Айре судорожно поджал ноги. — Да ты не бойся, мы не обидим.

Нищий протянул покрытую коркой грязи руку и погладил его по щеке. Айре дернул головой, стряхивая ладонь, и бродяга, засмеявшись, ухватил его за челюсть, поворачивая, разглядывая смуглое чеканное лицо.

— Красотка, просто красотка. Ну, будь с нами поласковее — тебе понравится, вот увидишь.

Айре брыкнул ногами, попав бродяге в плечо, и тот с возмущенным криком рухнул в грязь.

— Ах, ты ж сука. Ты лягаться, — размахнувшись, он ударил жестким, подкованным гвоздями ботинком Айре в живот. Тот согнулся, хватая ртом воздух — и бродяга, схватив его за ноги, рванул на себя, натягивая поводок. Ошейник перехватил горло. Айре захрипел, забился, выгибаясь, отчаянно вырываясь из хватки.

— Тихо, рыбка, тихо. Не дрыгайся. — Бродяга держал крепко, и Айре обмяк, в глазах у него заплясали черные точки. — Вот так. Умница. — Нищий оскалился и навалился на судорожно вздрагивающее тело. Он широко развел рабу ноги и, развязав узел на заменяющей пояс веревке, спустил штаны. Взвыв, Айре дернулся, попытавшись ударить пяткой в голову — но второй бродяга поймал его за ногу, заставляя открыться.

— Давай, Мели, выдери его. Выеби куколку.

Мели плюнул на член и, ухватив Айре за бедра, приставил головку к дырке — и вогнал, утробно хрюкнув, на всю длину. Вышел — и вновь рывком вошел, постанывая от наслаждения. Айре глухо вскрикивал от каждого рывка, его голова билась о камни мостовой, свет фонаря прыгал на раскрасневшейся лысине Мели.

— Ох, ты ж блядь. Тесный какой. Вот так, сучка, вот так, — нищий трахал Айре быстро и жестко, впившись пальцами в нежную кожу бедер. Дернувшись еще несколько раз, он кончил. Горячее семя поползло по ледяным, испачканным грязью ногам. Айре смотрел в мутное, как бельмо, небо, впившись зубами в кляп. Мели, ухватив его за волосы, развернул к себе.

— Ну как, понравилось? Так тебя еще, небось, не ебли, да, шлюшка? Да ты не зыркай, не зыркай исподлобья. Гордый какой. Гордых на мусорник не вышвыривают, понял? — он завозился, натягивая штаны. — Вот я, например, свободный человек. Ясно? И не кривись, не надо. Я свободный человек. А ты — вещь. Дешевка. Вот выкинули тебя, а мы подобрали. Значит, мы твои хозяева, правильно? И делаем, что хотим. А ты слушаться должен, так?

Он рассуждал, завязывая пеньковую веревку на сложный узел и заправляя обтрепанные концы в карман. Айре смотрел на него злыми затравленными глазами, шумно дыша, жилка на виске у него билась мелко и часто.

— Ладно, Кайте, давай ты теперь — а я пойду, ребят позову.

Мели приглашающе махнул рукой и, повернувшись, шагнул в пропитанную сыростью тьму. Кайте, глупо хихикнув, наклонился на Айре — и вдруг быстро и сильно укусил его в шею. Айре вскрикнул, дернулся — но Кайте, ухватив его за волосы, приложил затылком об мостовую. Айре оглушено моргал, когда нищий, перевернув его на живот, потянул исчерченные кровавыми струйками бедра вверх. Айре проехал лицом по грязи, вонючая жижа потекла в приоткрытый рот.

— Давай, шлюшка, порадуй меня.

Член у Кайте был короткий и толстый, Айре замычал, мотая головой, дергая набухшие от влаги ремни на запястьях. Кайте ухватил его за волосы, потянул, заставляя прогнуться, выпятить задницу. Трахал он долго и мерно, Айре чувствовал себя так, словно в него долбит рукоять молотка. Кайте молчал, он пыхтел сзади, звучно шлепаясь бедрами о мокрую от грязи и крови кожу. Когда он кончил, затекшие, дрожащие от напряжения ноги Айре подломились, и он рухнул лицом вниз. Нос хрустнул, от острой боли на глаза навернулись слезы. Кровь потекла на верхнюю губу, Айре попытался вдохнуть, кровавые пузыри вздувались и лопались. Айре приподнял голову, ленивые, черные в свете фонаря капли падали в масляно блестевшую грязь.

Сзади раздались шаги. Сколько их? Пятеро? Больше?

— Ну, ребята, кто хочет первый?

Потом Айре не помнил. Его швыряли, переворачивали, вертели, чужие лица всплывали над ним в белесой зловонной пустоте. Он слабо дергался, пытаясь освободиться — и вскрикивал от новой боли. Ухмыляющиеся рты, черные, гнилые зубы, липкое, вонючее дыхание. Айре чувствовал, как сознание мерцает, проваливаясь в звенящую равнодушную тьму. Он как будто был где-то снаружи, вне себя, со странной отстраненностью глядя, как зло трахают впечатанное в помоечную грязь тело.

— Эй, красотка, не спи. Больше страсти, детка, — Мели хлестнул его по щеке. Нос отозвался ослепительной вспышкой боли. Бродяга наклонился, вглядываясь в черные, широко распахнутые глаза. — Эй, ты слышишь?

Айре усмехнулся разорванным ртом, кивнул — и врезал лбом в мясистую переносицу.

— Сука. Ах, ты ж сука, — Мели завопил, держась руками за разбитое лицо, кровь текла на канареечно-желтое пальто, расцвечивая его причудливым багровым плетением. Он встал, пошатываясь, ругаясь высоким ломким голосом.

— Тварь. Ты пожалеешь. Ты не смеешь.

Он нашарил в грязи пустую бутылку, ухватил за скользкое донце.

— Держите его ребята. Раздвиньте ему ноги.

Чьи-то руки впились Айре в плечи, вминая в камни мостовой, ноги рванули в стороны, так, что хрустнули связки. Айре рвался, хрипя, не сводя глаз с высокой фигуры в нелепом женском пальто, склонившейся над ним с бутылкой.

— Тебе не нравится, как мы тебя трахаем? Слишком хорош для нас? А как тебе вот это?

Ледяное горлышко протиснулось в пульсирующий от боли зад. Мели надавил, вращая бутылку, проталкивая глубже. Айре впился зубами в кляп, прокусывая его, боль была оглушительной, ноги судорожно дергались, теплая струйка мочи потекла по бедру. Мели, сопя от натуги, толкал бутылку, раскачивая ее, давил, протискивал.

— Есть. Отпускайте.

Айре почувствовал, как державшие его руки разжались. Он завозился, скребя пятками по булыжникам, каждое движение заставляло огонь внутри вгрызаться все глубже, лицо было мокрым от слез.

— Вот так. Надеюсь, тебе нравится.

Мели потрепал его по щеке, встал и, подобрав последнюю нераспечатанную бутылку вина, пошел прочь, шаркая растоптанными ботинками. Остальные двинулись за ним, негромко переругиваясь и отряхивая комья грязи с коленей. Айре остался один, глядя в начинающее сереть равнодушное небо.