Под защитой инопланетного воина

— Соберись, чемпион. Ты в деле.

Бэт вздыхает, покачивается и падает на колени. Один из вуальди приказывает ей встать, угрожающе подняв ногу. Она встает, и я сердито смотрю на вуальди.

— Нужно иметь большое мужество, чтобы пнуть лежачего, — бормочу я.

Затем Бэт спотыкается, ударяясь о землю, и один из вуальди поднимает ее, перекидывая через плечо. Она бросает на меня недовольный взгляд, но я вижу согласие на ее лице. Ей нужно выглядеть слабой, чтобы это сработало. Вуальди, вероятно, увидят ее худое тело и решат, что она не представляет никакой угрозы, полностью игнорируя тренированные мышцы, которые говорят о многочасовых ежедневных тренировках.

Идиоты.

— Мне нужно пописать, — наконец говорит она, и ее лицо бледнеет от страха, когда она еще раз встречается со мной взглядом, в то время как вуальди, несущий ее, что-то бормочет своим друзьям.

Я киваю ей. Сейчас она — наша единственная надежда.

***

Киллис бесится от ярости, когда Бэт не возвращается. Потребовалось некоторое время, чтобы все заметили, что вуальди, посланный охранять Бэт, не вернулся с ней, и за ними была отправлена группа вуальди.

И вот они вернулись со своим другом, повисшим на плече у одного из вуальди, из страшной раны на его голове на лесную подстилку капает кровь. Мне требуется вся моя сила воли, чтобы не исполнить победный танец.

Отличная работа, Бэт.

После нескольких мгновений наблюдения за тем, как Киллис кричит на своих людей, слюна вылетает из его рта, я отключаюсь от него. Устройство перевода в моем ухе — единственное, что в любом случае позволяет мне его понимать. Вместо этого я наблюдаю за его людьми, пока он чертыхает их, называя разными именами, а его желтое лицо темнеет, пока не становится цвета дижонской горчицы.

Некоторые из его людей выглядят вполне раскаивающимися. Но ближайшие ко мне вуальди протестуют, когда Киллис приказывает им оставить своего раненого друга в лесу.

Киллису насрать.

— Пусть это послужит уроком для всех вас, — шипит он. Его люди подчиняются, кладя раненого вуальди на землю, но некоторые из них колеблются.

Раздор в рядах. Потрясающе.

Мой отец был пожарным-лейтенантом. Его любили пожарные в его отряде, и я хотела быть такой же, как он, когда вырасту.

Дома папа часто рассказывал о своей любимой книге «Искусство войны».

Иногда он читал мне отрывки перед тем, как я ложилась спать. Большую часть я не понимала, пока не перечитала ее снова, став взрослой. Одна из цитат, которую он любил больше всего: «Обращайся со своими мужчинами, как со своими любимыми сыновьями. И они последуют за тобой в самую глубокую долину».

Мой отец был известен этим. Он никогда бы не попросил кого-то из своей команды сделать то, чего не хотел делать сам.

Судя по выражению лиц вуальди, они не чувствуют себя любимыми сыновьями Киллиса.

Но они все равно бросают своего друга на произвол.

Зои либо без сознания, либо достаточно умна, чтобы притвориться, что она без сознания, что делает меня мишенью для ярости Киллиса.

Я ожидаю, что мне станет хуже, и так оно и есть. Киллис снова связывает мне руки и бьет по лицу, крича на меня перед своими людьми. Я молча смотрю на него, сохраняя невозмутимое выражение лица.

В конце концов, я понимаю, что он видит в моем взгляде вызов, и я опускаю глаза в землю, сгорбив плечи.

«Если ваш оппонент по характеру холерик, постарайтесь его разозлить. Притворяйтесь слабым, чтобы он показал свое высокомерие.»

Я заставлю его заплатить за все, что он с нами сделал.

Мы идем весь день и останавливаемся только для того, чтобы разбить лагерь в лесу, когда становится слишком темно. Вуальди на взводе, и большинство из них разговаривают вполголоса. Зои бросают рядом со мной, и я заставляю ее выпить немного воды, а затем пытаюсь заставить ее съесть немного мяса, которое нам дают вуальди.

К счастью, я видела, как пять или шесть вуальди покинули лагерь, прежде чем вернуться с огромным животным, которое они зарезали и приготовили.

Лучше всего знать, откуда берется твоя еда, когда ты ешь с каннибалами.

Я фыркаю. Может быть, когда я вернусь на Землю, я смогу запатентовать такой логотип на футболках.

Зои засыпает почти мгновенно, свернувшись калачиком рядом со мной. Сегодня вечером мы лежим чуть ближе к огню, и я слушаю, как вуальди разговаривают между собой, и мои глаза тяжелеют. Слово «браксийцы» упоминается несколько раз, и, насколько я поняла, это воины, которые напали на вуальди, когда нас впервые взяли в плен, и до того, как эти парни похитили нас.

Браксийцы были огромными, мускулистыми и смертоносными. Я видела, как они дрались перед тем, как нас схватили, и больше всего на свете мне хочется, чтобы кто-нибудь из них наткнулся на нас и уничтожил вуальди.

Хотя, давайте посмотрим правде в глаза — в последний раз, когда нас «спасли» на этой планете, все прошло для нас не так уж хорошо. Вполне вероятно, что нам лучше держаться подальше от всех без исключения инопланетян на Агроне.

Киллис, похоже, хорошо выбрал место для передвижения, и в ближайшее время нас не найдут браксийцы. На следующее утро он выглядит довольным, и я просыпаюсь, как только становится достаточно светло, чтобы продолжать двигаться.

— Может, оставим эту? — вуальди жестом указывает на Зои, которая просто смотрит на него, ее глаза затуманены болью.

— Нет, — огрызается Киллис.

— Она слаба и замедлит нас.

— Кто-нибудь купит ее, — Киллис пренебрежительно отворачивается, и вуальди рычит, жестом приказывая Зои подняться на ноги.

— Ой, — бормочу я. — Твоего дружка оставили умирать, а ты должен возиться с незнакомкой? Должно быть это задевает.

Он прищуривается, протягивает руку, чтобы ударить меня, и я поднимаю руки, которые, к счастью, больше не связаны. Другой вуальди подходит ближе, что-то бормочет ему, и его лицо становится пустым, когда он поднимает Зои, снова перекидывая ее через плечо.

В сумерках мы добираемся до какой-то деревни. Большинство домов были построены из подручного материала, который смогли найти владельцы, и они выглядят так, как будто они рухнут при первом же сильном ветре. Некоторые из них, похоже, были основательно построены из дерева, с окном в каждой стене, и, очевидно, это дома более богатых местных жителей.

Когда мы проходим мимо, люди подходят к их дверям. Большинство из них с любопытством смотрят на нас с Зои, но никто не осмеливается приблизиться к вуальди, многие опускают глаза или возвращаются внутрь. Теперь я понимаю почему. У этих людей нет ничего, и хотя Киллис оставил женщин и детей с несколькими охранниками в пещере, это все еще огромная группа. Что-то мне подсказывает, что у вуальди на этой планете репутация засранцев.

Насколько я могу судить, Киллис надеялся продать нас на невольничьем рынке неподалеку отсюда, но браксийцы уничтожили его. Эта новость вызвала у Киллиса много метаний и криков, что послужило для нас неплохим развлечением. Эти браксийцы быстро завоевывают статус моих любимчиков.

Киллис поворачивается к одному из вуальди, стоящему рядом со мной.

— Сделали то, что я просил?

— Да, милорд. Хэвиш прислал сообщение, что они захватили указанные вами дома.

— Хорошо.

Глава 2

ВРЕКС

Я хмуро вглядываюсь в лес. Уже темнеет, и чем скорее я закончу это задание, тем скорее смогу вернуться в свой ташив.

— Выходи, Максис. Я знаю, что ты здесь.

— Врекс? — в его голосе слышится страх, и я вздыхаю.

— Да.

— Тэйн послал тебя за мной? После всего, что я для него сделал, он послал Убийцу Агрона?

Я скрежещу зубами от этого прозвища.

— Я не собираюсь убивать тебя, — говорю я. — Если только ты не заставишь меня, — уточняю я, и его фырканье достигает моих ушей.

— Я не собираюсь возвращаться.

— Тэйн не хочет твоей смерти, — говорю я скучающим тоном. Хрустит ветка, и я вздыхаю. Максис пытается сбежать. Он, кажется, забыл, что большую часть своей жизни я провел в дикой природе. Он также может быть браксийским воином, но, по словам короля его племени, он предпочитает проводить время в своем лагере.

Я медленно кружу, моя поступь мягка и неслышна, я использую свет луны, чтобы не наступить на что-нибудь, что может выдать мое местоположение. Максис предпочитает молчать, но я стою с подветренной стороны, и до меня доносится запах немытого мужского тела.

«Тебе следовало бы больше уделять внимания гигиене, Максис».

Мои чувства обострились после целой жизни охоты в лесах Агрона, и я подкрадываюсь ближе, обнаружив Максиса, стоящего спиной к дереву, с мечом в руке, оскалившего зубы в темноте.

Я не чувствую необходимости затягивать это. Максис еще больше напрягается, услышав звук справа от него, и я использую эту возможность, чтобы бесшумно обойти его сзади.

Когда я подхожу достаточно близко, чтобы коснуться его, мой ботинок ударяется о камень, все мое внимание приковано к воину передо мной. Он начинает поворачиваться, и я бросаюсь вперед, ударяя рукоятью меча ему в висок.

Он падает на землю, а я подношу пальцы ко рту, издавая свист.

Появляется Нари, ее шаги почти бесшумны, когда она движется по лесу. Жизнь, проведенная со мной на охоте, научила мишуа тому, как важно сохранять спокойствие.

Она фыркает на Максиса, когда я забираю его меч и ловко связываю ему руки и ноги.

Я отдаю ей команду жестом, и она колеблется.

— Я знаю, — говорю я, — но другого способа вернуть его в лагерь нет. Тебе ведь хочется домой, правда?

Мишуа вздыхает и опускается, пока я не втаскиваю другого воина ей на спину. Я оставляю его висеть на седле перед собой, чтобы я мог остановить его, если он придет в сознание и попытается убежать.

Тэйн встречает меня у ворот своего лагеря. Я прошу Нари снова опуститься на колени, и она подчиняется, вызывая вздохи у воинов Тэйна.

Большинство браксийцев никогда не видели, чтобы мишуа сотрудничали таким образом, но у нас с Нари связь гораздо тесная, чем у большинства.

Я стаскиваю Максиса с мишуа, и он со стоном валится на землю. Тэйн холодно смотрит на него, а затем встречается со мной взглядом, когда Нари поднимается на ноги.

— Спасибо за службу, — сухо говорит он, и я киваю.

— Планируешь рассказать мне, что он сделал?

— Выпив слишком много ноптри, он попытался затащить в свои меха женщину, которая не была на это согласна. Эта женщина — моя дочь.

Я почти морщусь, но мне удается сохранить невозмутимое выражение лица. Честь — это все для нашего народа, независимо от их племени. Если Тэйн позволит Максису жить, воин, скорее всего, пожалеет об этом.

— Твоя плата, — говорит Тэйн, бросая мне матерчатую сумку. Я ловлю ее, чувствуя тяжесть кредитов. Впечатляюще. Однако я больше ценю слова, которые он произнесет в дальше.

Тэйн повышает голос.

— Клянусь, оказать тебе одну услугу, в то время, которое ты выберешь сам. При условии, конечно, что эта услуга не причинит вреда мне и моим близким.