Дикая связь

Он смотрит на тихую улицу, машет рукой соседу, который садится в машину, к счастью, тот слишком далеко, чтобы услышать наш разговор. Я оглядываюсь, но здесь происходит слишком много всего, чтобы я могла обращать внимание на детали.

— Мама Нокса была Нейро, как и я. Она могла манипулировать лимбической системой, в общем, она могла навязывать людям эмоции. Мощное оружие, если им правильно пользоваться. У Нокса есть кошмары, ужас, и он все еще выясняет механику своего побочного дара. В последний раз, когда он говорил об этом, я уверен, что он был близок к разгадке, но потом мы нашли тебя, и с тех пор он почти ни с кем из нас не разговаривал.

Я прочистила горло. — Что именно такое «ужас»?

Грифон рассеянно хрустит костяшками пальцев. — Ты когда-нибудь чувствовала себя так плохо, что у тебя были галлюцинации? Видела в темноте вещи, которых там не было, просто потому что твой мозг работал против тебя? Это немного похоже на это.

Господи, мать твою. Теперь прозвище монстра имеет немного больше смысла. Не то чтобы я так думала о каждом из них, но мощные Одаренные и так заставляют людей нервничать, а с таким типом силы, как у них?

Ужасающе.

— Гейб собирается продемонстрировать тебе свой дар. Он уже получил твой пропуск на ночь, чтобы вы могли проверить его. Ты, наверное, уже знаешь о Бэссинджерах и их силах, мы видели, что происходит с Атласом во время ТП. Есть… много причин, по которым наша группа Связных заставляет людей нервничать. Один сильный Одаренный – это одно, а шесть? Шестеро, которые будут расти и делиться силой, работать вместе и создавать семью? Совет уже оказывает сильное давление на Норта по этому поводу. Пытается найти способы нейтрализовать нас, не говоря об этом открыто.

Мое сердце начинает бешено колотиться в груди при одной мысли об этом.

Когда мы доходим до конца подъездной дорожки, Грифон останавливается и смотрит на усадьбу. Секунду он потирает подбородок, его лицо серьезнее, чем я когда-либо видела, а это о чем-то говорит, потому что обычно он молчаливый и ворчливый тип.

— Потом есть ты. Так много силы, что Сопротивление говорило, что она «вытекает из тебя», даже когда ты ее скрываешь. То же самое говорили студенты, которых взяли с тобой. Если мы все не сможем понять, как поладить и помириться, то все станет намного хуже для всех нас.

Глава 12

Атлас ждет меня на моей кровати, когда я возвращаюсь в свою спальню, чтобы подготовиться к предстоящему дню.

Он уже одет и готов, и, к счастью, выглядит гораздо лучше, чем вчера. Я улыбаюсь ему, направляясь в ванную, а он ловит мою руку в свою, чтобы притянуть меня к себе.

— Ты действительно выглядишь так, как будто спала, — пробормотал он мне в волосы, и я прижалась носом к его груди, чтобы вдохнуть его.

— Это твой милый способ сказать, что в последнее время я выгляжу как куча дерьма? Спасибо. Нет, честно говоря, я чувствую себя лучше. Грифон тоже был хорош для начала, я уже спала рядом с ним раньше, и он спокойный, а не задница, как двое других.

Атлас поднимает на меня бровь и отстраняется, чтобы посмотреть на меня сверху вниз с однобокой ухмылкой. — Ты спала с ним? Когда я это пропустил?

Я краснею, но только потому, что они продолжают говорить, как будто это что-то большее, чем просто сон. — Он помог мне справиться с болью, а потом… после этого больше не выходил из моей комнаты в общежитии. Я просыпалась с ним каждое утро. Мы никогда не говорили об этом или о чем-то еще, он просто продолжал появляться, а я не хотела об этом говорить. Он… он хороший парень. Действительно хороший, но он также играет в адвоката дьявола, поэтому мне трудно идти с ним на контакт.

Атлас кивает и отпускает меня, чтобы я могла собраться и не опоздать на урок. Приятно, когда я могу одеться в симпатичный наряд, не пытаясь нацепить на себя как можно больше запахов своих Связных. Когда я выхожу из шкафа в платье и ботинках, с завитыми волосами и легким макияжем, Атлас ухмыляется мне, резко прижимаясь к груди.

— Ты не можешь так поступить со мной, сладкая. Я не могу провести с тобой весь день, когда ты выглядишь так чертовски сексуально, только для того, чтобы лишиться тебя из-за кого-то другого сегодня вечером.

Он говорит это с ухмылкой, и я знаю, что он просто флиртует, но бабочки взрываются в моем животе при мысли о том, с кем я лягу в постель сегодня вечером. Мне нужно узнать расписание, и побыстрее.

Атлас запирает за мной дверь моей спальни, когда мы уходим, кладет ключ в мою сумку и берет меня за руку, когда мы вместе спускаемся в гараж. Гейб встречает нас там, и когда он поднимает глаза от своего телефона и смотрит на меня, его улыбка немного ослабевает, прежде чем превратиться в ухмылку.

— Наконец-то, платье, в котором я могу наслаждаться, видя тебя, не чувствуя себя дерьмово из-за этого.

Я ухмыляюсь ему и кручусь, юбка распускается, и я чувствую себя в ней горячей как блядь, глаза обоих моих Связных впиваются в меня. Мое эго нуждается в этом сегодня, и когда Гейб открывает для меня дверь машины, он пригибается, чтобы поцеловать меня в щеку, пока я скольжу внутрь.

Атлас ждет достаточно долго, чтобы убедиться, что мы все пристегнуты, а затем выезжает из гаража и катит по подъездной дорожке, двигатель ревет и шумит, поскольку ему наплевать на соседей и на поддержание мира с HOA (прим. пер. — общество совладельцев многоквартирного дома).

Норт, наверное, потом будет с злиться по этому поводу, и я точно знаю, что Атлас на это надеется.

— Когда я смогу увидеть то другое платье? Ты так и не прислала мне фото. Я очень ревнивый Связной, сладкая.

Я закатываю на него глаза. — Никогда, я не фотографировалась, а потом залила все кровью, поэтому мне пришлось выбросить его, как только я вернулась в общежитие.

Гейб морщится, но я знаю, что это не связано с упоминанием о месячных, а связано с тем, что Норт отказался остановить машину ради меня.

Я могла бы разглагольствовать об этом очень, очень долго. У него, наверное, начинаются травматичные воспоминания, когда я описываю все ощущения и визуальные образы той ночи.

Гейб прочищает горло, когда телефон Атласа пикает в подстаканнике. — Норт сделал парочку. Теперь я могу перестать чувствовать себя виноватым за то, что это у меня на телефоне, или мы все еще злимся из-за этой ситуации?

Атлас приподнимает бровь и проверяет фотографию, его глаза высматривают зеленый огонек, и когда я фыркаю на него, он протягивает телефон, чтобы я тоже могла посмотреть.

Я не заметила тогда, что Норт сфотографировал меня.

Возможно, это сделал кто-то из его сотрудников, но это фото сделано в ресторане сразу после нашего приезда, моя голова немного наклонена вниз, и кажется, что я позирую, профессиональная модель или что-то в этом роде, хотя на самом деле я пытаюсь незаметно проверить подол. Я была уверена, что наступила на него и порвала, а в тот момент вечера я все еще старалась беречь его. Я знала, сколько стоит такое платье, и не хотела, чтобы Норт снова обвинил меня в том, что я золотоискательница.

Я выгляжу в нем очень хорошо.

Что-то в нем заставляет меня выглядеть старше, более утонченной, той версией меня, которой я могла бы быть, если бы моя жизнь не пошла под откос, когда я была подростком. Я выгляжу как та версия меня, которая могла бы понравиться советнику.

— Черт. Нам придется удалить их, не так ли? — бормочет Гейб сзади, и я оглядываюсь на него через плечо. Он внимательно наблюдает за мной, и я пытаюсь стереть с лица все эмоции, что на нем были.

— Нет. Все в порядке. Просто я не привыкла так выглядеть. Я не очень-то люблю «ужины в совете». Мне не нравится эта болтовня и политические маневры во время еды, которая чертовски дорога. Думаю, Норту повезло.

Атлас насмехается и переключает передачу, продираясь сквозь поток машин как ни в чем не бывало: — К черту Норта Дрейвена, он претенциозный мудак, и ему нужно полегче с тобой, или мы уезжаем. Я уверен, что мы сможем ускользнуть от него на добрый десяток-другой лет, если будем работать над этим вместе. У Сойера есть несколько хороших идей на этот счет.

Гейб бросает на него взгляд, но я смеюсь над ним, в основном потому, что, конечно, он работает над тем, чтобы вытащить нас отсюда на стороне. Как будто я в этом сомневалась.

Мы припарковались и увидели, что наши друзья уже ждут нас, с кофе в руках, от которого я чувствую себя немного убийцей, пока не вижу поднос с ним в руках Феликса.

Как будто этот человек может мне нравиться еще больше, он просто чертов ангел.

Сейдж улыбается и машет мне через окно, и все, что я вижу, это то, что она держит свободную руку Феликса и светится прямо сейчас.

Я испытываю чертово облегчение от того, что она хоть раз выглядела счастливой, а той грустной и одинокой девушки, с которой я сначала подружилась, нигде не было видно. Я выпрыгиваю, прежде чем Гейб успевает открыть мою дверь, не обращая внимания на его ворчание, и быстро обнимаю ее. Феликс приветствует меня самодовольной ухмылкой, а Сойер закатывает глаза на всех нас, что я в основном воспринимаю как то, что он все еще злится из-за академического отпуска Грея по вине его родителей.

— Значит, совместное использование кровати работает? — пробормотала Сейдж мне на ухо, стараясь, чтобы ее не услышал ни один из крикливых парней, которыми мы окружены, потому что никто из них понятия не имеет о том, как быть сдержанным.

Я киваю и соединяю наши руки вместе, пока мы идем, позволяя парням сомкнуться вокруг нас, как в маленьком защитном пузыре. — Я снова чувствую себя человеком, слава Богу. Не могу поверить, какой маленькой сучкой стали мои узы. Твои такие же? Или это Центральная вещь, из-за которой мне нужно гневаться на Вселенную?

Она смеется над моей драматичностью, принимая поцелуй Феликса в щеку с легким румянцем, когда он отправляется на свои занятия. Он посещает все лекции по подготовке к медицине для одаренных, и я ему не завидую, ни капельки.

Я видела его списки заданий.

К черту это, мои и так плохи.

— Мои не такие… напористые, но они часто жалуются. Сейчас, когда я провожу время с Феликсом, уже меньше. Думаю, они наконец-то поняли, что жизнь с Райли просто не входит в мои планы, и дали мне небольшую передышку.

Уф.

Я не хочу думать об этом засранце прямо сейчас, поэтому меняю тему. — Теперь твои родители собираются запретить тебе посещать футбольные матчи? Я ожидала, что ты будешь под домашним арестом и была готова объединить усилия с Феликсом, чтобы вытащить тебя.

Она хихикает, когда мы приходим в класс, и оглядывает комнату, все еще настороженная, как и все мы теперь, когда мир оказался настолько опасным, насколько это возможно с Сопротивлением. — И снова мой отец немного очарован тобой. Он часто ссорится с Марией из-за тебя, она все еще злится из-за Норта и… всего этого. Он знает, что наши дружеские отношения держат меня в большей безопасности, чем если бы я была одна, поэтому он стал очень настойчивым. Мама пытается остановить его от преследования Райли, так как он также был очень зол из-за этой ситуации. Жизнь становится все более беспорядочной.