Создавая Иллюзию

Эйдан медленно стянул с плеч рюкзак, стараясь, чтоб движения были плавными, дабы не напугать животное и вызвать нападение. Он старался смотреть на черные лапки лисы, медленно расстегивая молнию. Впервые он видел угольную лису, конечно, слышал о серебристо-черных лисах, но они выглядят иначе. Та, что держала его в заложниках не имела и пятна иного цвета.

— Лисичка. — обратился юноша к животному. Он достал плед, а затем так же медленно надел рюкзак. — Я не хочу делать тебе больно. Поэтому прости. — прошептал парень.

Эд взялся за два края пледа, держа его, словно рыболовную сеть и плавно пошел на лисицу. Питерс где-то читал, что если не смотреть в глаза животному, то возможно избежать агрессии, но пытаться обезоружить зверя, поведение которого не видишь — сложно. Лапки твари могут дернуться в любой момент и Эд не успеет поймать ее. А вот по морде, оскалу, глазам можно многое сказать, по крайней мере, подобное работает с людьми. Эйдан знал это не понаслышке. Но поднять глаза на лису не решался. Под ногами парня хрустнула ветка и обе души, пребывавшие на лужайке, напугали друг друга резким движением. Лиса поднялась на ноги, шерстка на спине встала дыбом, а большой лохматый хвост взмыл в воздух. Эд же вцепился в плед так, что пальцы покраснели. Плечи юноши поднялись. И в этот момент он все-таки взглянул в ее глаза.

Что-то теплое, одурманивающее возникло в груди. Напряжение, парализующее Эйдана исчезло, оставив спокойствие и нечто похожее на блаженство. Все вокруг перестало быть пугающим и пустым. Словно вся нежность существовавшая в мире, оказалась здесь. Эйфория, смешанная с возбуждением, стучала по вискам. Солнце больше не казалось стеклянным, теперь оно было пламенным. Ощущения, что окутали Эйдана никогда прежде не были такими сильными и сконцентрированными. Будто раньше ему никогда не было так хорошо, так славно, так приятно. Заботы и беспокойства, не оставляющие Эда были словно заперты во взгляде дикого животного, освободив тем самым мальчика.

Должно быть, это настоящее признание счастья, когда все что окружает — невероятно. Желтые глаза, смотрящие на него, поразительно осознанные, были самыми красивыми, которые он когда-либо видел. Темно-золотая радужка, окружающая янтарные линии у зрачка на темной мордашке, словно жидкий металл. Эди задумался о том, что мог бы смотреть в эти глаза вечность. Стоять на лужайке и быть завороженным ими.

Но минуты невозможного прекратились так же резко, как и начались. Вдалеке, у подножья холмика, послышался протяжный лай собаки. Лиса зашипела, показав клыки. Лай приближался и лисица, еще раз взглянув на парня, бросилась галопом в чащу. Она растворилась между тоненьких, оголенных веток.

Пришло опустошение. Эд уставился на траву, еле-еле опускаясь на колени. Он положил ладонь на грудь и почувствовал, как стало холодно и тоскливо на душе. Как тревога вернулась к нему, а страх застучал в висках. Как блаженство, исчерпывающее все плохое, ушло вслед за черной лисицей. Абсолютное счастье, накрывшее его с головой, сейчас казалось наркотиком, действие, которого прекратилось и следует ломка. Его больше не интересовал лай… Ему нужно найти ее снова.

— Эйдан Питерс, что я обещал тебе, если снова поймаю в лесу? — перед ним возник лесник в камуфляжном костюме, высоких ботинках и ружьем наперевес. Рядом по лужайке, обнюхивая кусты, слонялась немецкая овчарка Шелест. — У тебя проблемы, парень, и серьезные.

— Плевать мне на проблемы. Ты её спугнул, идиот. — едва шевеля губами, произнес парень.