Бракованный

Залитое белым светом помещение теперь было заполнено людьми. Одни сидели за столами с мониторами, другие с сосредоточенными лицами вертелись над приборами непонятного назначения, а со мной еще некоторое время возился некий мужчина. Он сращивал края разреза. Еще недавно оттуда открывался вид на внутренние органы, а сейчас кожа стала гладкой и ровной. Но что самое удивительное — медик занялся моим шрамом, оставленным Норсоном.

Капля холодного геля, выдавленного на грудь, заставила вздрогнуть. Мужчина наклонился, начал разглаживать неровности, будто сейчас работал с податливой глиной. Подобное не было чудом. Богатые люди примерно таким же способом корректировали свою внешность. Вот только зачем переводить дорогой препарат на меня?

Теперь присутствовало ощущение наполненности. Я ощущала каждый удар сердца, но уже не чувствовала и толики радости. С какого перепуга мне его пересадили? Этот орган очень дорогой, особенно с таким небольшим дефектом, как дополнительный отсек для Миалы. Ведь имплант…

Руки похолодели. А если не имплант? Вдруг сердце достали из груди другого лирайца? И если так, то кто стал донором?!

Ноль Второй… Где он? С ним определенно сделали нечто плохое. Артан не потерпит нападения, накажет обидчика, коим являлся мой помощник. И как бы я ни пыталась абстрагироваться от этих волнительных мыслей, они накапливались с геометрической прогрессией. Догадок становилось больше. Вопросы копились. А где найти ответы? Да и как задать, не имея голоса?

Так чье же сердце сейчас билось в моей груди?!

Я начала ловить каждую произнесенную работниками лаборатории фразу. Пыталась составить разговоры воедино и выяснить для себя хоть какую-нибудь информацию. Но беседы были на столь отвлеченные темы, что оставалось только скрежетать зубами и ждать.

Вскоре медик отошел, едва закончил удалять мой шрам. Он заглянул в ближайший монитор и попросил вывести на экран полный отчет ночного сканирования моего организма. Изучив его, дал задание подчиненному исследовать целостность моего кожного покрова, а после покинул лабораторию.

Тянулись минуты. Я с остервенением делала попытки выдавить из себя хоть слово. Работники ходили туда-сюда, переговаривались, передавали кристаллы-носители и обменивались медикаментами. Я даже не сразу вспомнила, что кто-то меня должен осмотреть.

— Ты ведь понимаешь, что я за тебя ее проверять не стану, — расслышала я тонкий голос девушки.

Мужчина, к которому она обращалась, оторвался от планшета и развернулся на крутящемся стуле. Отложил на стол девайс.

— Не беспокойся. Я видел отчет Шимэйса — он хорошо ночью прошелся со сканером. Зачем еще что-то проверять? Лучше иди сюда.

Мужчина резко потянул ее за руку и усадил к себе колени. Раздался тихий девичий смешок.

Но не успели они даже коснуться друг друга губами, как вернулся главный медик. Парочка подскочила. Темноволосая пташка тут же побежала в дальний угол и уселась за стол. А вот неудавшийся любовник выпрямился и отчитался об успешно выполненном задании.

— И ногу проверил? — медик недоверчиво сузил глаза.

— Все чисто.

Тот резко откинул край простыни, еще укрывающей меня, и выгнул бровь. Мне даже не пришлось смотреть, чтобы понять: там тоже был шрам. Это новейшие технологии не оставляли следов. Норсон же не имел возможности ими пользоваться, потому пускал в расход старые версии кремов и мазей, гелей, заживителей и восстановителей. Они в разы дешевле из-за выхода продукции из оборота.

— Ты хоть понимаешь, что мог подставить меня перед начальством?

Провинившийся поджал губы, опустил глаза.

— Представь, попала бы она к покупателю, а на ее теле вот такой брак. Как думаешь, кто будет выплачивать полную сумму за киборга со шрамами на теле?

Я охнула. Встрепенулась из-за неожиданного звука собственного голоса и вжалась в операционный стол. Теперь я стану роботом…

Как отвратительно! Неужели других лирайцев так же исследовали, лечили, устраняли недочеты, чтобы в конечном итоге превратить в бесчувственную машину? Почему нельзя на металлический каркас натянуть подобие кожи? И чем наша раса хуже людей, что нужно над нами так издеваться?

Слеза обожгла висок. Я часто заморгала и слегка выгнулась, ощутив дискомфорт в области груди. Меня начало знобить.

А окружающие не обращали внимания на будущего киборга. Медик продолжал ругать подчиненного, тот вжимал голову в плечи, остальные же прислушивались к их разговору, оторвавшись от своих дел.

— К вечеру мне нужен подробный отчет! Теперь понял?!

— Да, — отозвался тот и включил фонарик.

Ожидание убивало. Но больше всего угнетало осознание, что через пару часов произойдет нечто ужасное. Наверное, меня передадут в другие руки. И начнется процесс слияния. Что именно вживят в мое тело?

Я старалась абстрагироваться от прикосновений к коже, игнорировала нависшего надо мной мужчину. Раз попросила воды, но он оказался глух к моей просьбе. Видимо, живые подопытные у них — норма.

Меня же мучили странные ощущения. То казалось, что кость застряла в горле, то возникало легкое щекотание, вызывающее кашель. Но все меркло по сравнению со страхом… за жизнь Ноль Второго. Да, я волновалась за киборга. Просто одна очень неприятная догадка не давала покоя. Казалось, именно сердце моего помощника сейчас билось в груди. Сомневаюсь, что у этих монстров волшебным образом оказался под рукой непригодный для превращения в робота лираец. А дорогие импланты вряд ли они стали бы использовать. Значит, кто-то пожертвовал своей жизнью ради моей. Но кто?

— Проверил? — спустя пару часов монотонно, будто спрашивал о каких-нибудь набивших оскомину бумагах, произнес медик.

— Да. Теперь ее в капсулу?

— Сперва усыпи, — сказал мужчина, скользя по мне сканирующим взглядом, и вскоре крикнул: — Найси, принеси… Где она?

Медик что-то негромко проворчал и быстрым шагом покинул помещение. Надо мной же вновь склонился его помощник.

— Вот не понимаю, зачем было ждать вечера? — бубнил он себе под нос. — Я на его месте сразу бы усыпил и отключил мозг, чтобы зря не брыкалась.