Сердце трона

Мы оказываемся в замкнутом, огороженным скалами со всех сторон, но довольно просторном и светлом котловинном участке. Харэн останавливается, наконец отпускает мою руку — он держал меня так крепко, будто я мог сбежать. Я замечаю небольшой кусок камня, особняком стоящий передо мной в нескольких шагах.

Это надгробие.

Я слышу голос Харэна, но я не могу разобрать ни одного слова. Все мое внимание приковано к этой маленькой могиле. Полнейшее оцепенение, мысли не ложатся одна на другую, из груди вырывается то ли крик, то ли стон.

Я делаю шаг. Никогда еще такое незамысловатое движение не стоило чудовищных усилий. Раз, два, три… Будто заново учусь ходить. Но надпись на камне вместо того, чтобы стать четче, как назло только расплывается. Я чувствую себя слепым и беспомощным. Щеку обжигает нечто горячее — прямо-таки жжет, как если голыми пальцами дотронуться до пламени.

— Мерт, — шепчу. Мои колени уже объял песок.

Мерт, как мне тебя не хватает. Как много прошло времени. Не вечность ли? Ты была со мной в какой-то совсем другой жизни, но поверь, я никогда не забывал тебя. Я каждый день даю себе отчет в том, что я должен жить за нас обоих, ведь мы всегда были единым целым, и смерть не в праве разлучать нас.

О, как много я хочу рассказать! Ты навещаешь меня в снах почти каждую ночь, а я пришел к тебе впервые. Прости, я не смог тебя защитить. Ты бы сказала, я сделал все возможное, но это никогда не станет моим оправданием. Прости, что не пришел раньше. Прости, Мерт, прости меня…

Ради того, чтобы вернуть тебя, я готов был сжечь дотла весь мир, но в итоге возненавидел себя самого. Без тебя моя жизнь надолго потеряла смысл, но даже когда я получил от судьбы возможность стать счастливым, я отпирался изо всех сил, считал себя недостойным.

Счастлив ли я сейчас? Вот, видишь, я пришел к тебе не один. Мерт, а какое тебя ожидало будущее? Ты была моей точной копией, моим отражением, и каждый раз, когда я смотрюсь в зеркало, я вижу тебя, твои глаза. Я вижу ту маленькую, беззащитную сестренку, которая несмотря на унижения не теряла тягу к жизни и веру в людей. Какой бы ты была сейчас? Знаешь, Мерт, люди изменчивы, и мало кому удается спустя годы сохранить себя, не потеряться, не пасть духом, не озлобиться и не возгордиться. В отличие от меня, ты всегда мечтала воссоединиться с семьей, и я рад, что хотя бы так это твое желание исполнилось.

Ларрэт обнимает меня за плечи, Харэн сидит справа на коленях и понурив голову. Я в кругу самых близких людей. Я боялся вновь испытать боль утраты, но теперь я понимаю, что те, кого ты любишь, наполняют твою жизнь настоящим смыслом. Человек никогда не прочувствует полноту жизни, будучи одиноким. Если он никому не может открыть душу, он обречен на страдания.

***

— Нет, это не обсуждается, — отвечаю Харэну, когда тот предлагает остаться у нее еще немного.

— Разве ты уйдешь, пока он спит? Ты должен поговорить с ней. Миэна же ни в чем не виновата. Вен, послушай. — Он догоняет, встает передо мной. — Вас отдали во Дворец не по ее воле. Она даже не знала, где вы.

— Могла бы искать лучше. Неужели она за двадцать лет обо мне ни разу не слышала?

— От кого? Она живет одна!

— Мне показалось, она каждому встречному рассказывает о том, какая она несчастная. По именам любой бы догадался.

— Нет, не каждому. Миэна просто доверилась мне. Вен, она очень жалеет и мучается, что не уберегла вас. Она уверена, что ты тоже умер.

— Если ты не знал, я подделал собственную смерть. Но она все равно могла меня найти. Если бы хотела.

— Миэна не виновата!

Я уговорил ее сбежать, она не виновата. Моя сестра не заслужила такую смерть, но я пытался что-то сделать. Я защищал ее, как мог, но что сделала она? Где она была, когда мы в ней нуждались?

— Вен, пожалуйста, — умоляет Харэн. — Все совершают ошибки, но мы же прощаем друг друга. Да, мам? — Ларрэт кивает. — Миэна достаточно настрадалась. Ты не хочешь хотя бы еще раз посмотреть на нее? Серьезно? Нельзя быть таким черствым!

— Прошу вас, не ссорьтесь, — встревает Ларрэт.

— А ты скажи ему, что он не прав. Так нельзя.

— Харэн, пожалуйста, — она кладет руку на его плечо, а сама подходит ближе ко мне. — Вдруг ты захочешь увидеть ее спустя время, но будет поздно, — говорит она, в отличие от сына, без тени упрека. — Хорошо подумай…

Я не понимаю, как найти в себе силы простить ее. Я не забуду ее глаза, которые провожали меня, ее заботливые руки, которые готовили нам скромный ужин… Ее образ теперь не стереть из памяти, я буду возвращаться к той ночи снова и снова.

— Я хорошо подумал.

***

Тело жаждет забвения, но разум не дремлет. И зачем мне это испытание именно сейчас? Хочется домой, хочется тишины и спокойствия, хотя бы день побыть наедине с собой, разобраться, все взвесить.

Мы готовы к дороге, и к вечеру окажемся дома. Самое страшное позади, все целы и невредимы, я не должен думать ни о чем другом. Мы вернемся, но не заживем как прежде. У Айрона достаточно влияния, чтобы стереть меня с лица земли, но скорее он не станет строить мне козни и в честном разговоре попросит уйти всем во благо. И как я поступлю?

— Можно тебя ненадолго? — шепчет Ларрэт у меня за спиной. — Пока мы не ушли, я хочу поговорить наедине.

— Ты тоже считаешь, что я поступаю неправильно?

— Нет, я тебя понимаю. Прощать — дело благородное, но трудное. Иногда нужно много времени, чтобы прийти к этому, но, поверь, оно того стоит. Вен, я знаю, что тебе больно… Единственное неправильное, что ты можешь сделать, — это перечить самому себе. Подумай хорошо, чего ты хочешь на самом деле, к чему тебя тянет. Не действуй из принципа.

— Слишком много навалилось. Я не в состоянии принять решение.

— Да, слишком много. Так много, что я не хочу возвращаться.

— Ты смогла бы жить без слуг и удобств?

— Предлагаешь сбежать? — Ее губы растягиваются в неком подобии улыбки.

— Нет, просто интересно.

— Я всему бы научилась.