XXI век не той эры (СИ)

— А ты кем работала-то? — хмыкнула Вера.

— Переводчиком. Понимаешь, в наше время…

— Не трудись, я знаю, что это значит, — улыбнулась она. — И с каких языков ты переводила?

— Английский, он вроде гэльского, немецкий и французский.

— То есть, информация о том, что ты знаешь только свой язык, а на других не понимаешь, устарела? — довольно сощурилась она. Причём у меня создалось впечатление, что ответ на все свои вопросы она и так знала, и просто проявляла вежливость. С другой стороны, я же через цалю все учебники читала, при желании можно было проследить.

Я озадаченно пожала плечами.

— Ну так, в общих чертах. Гэльский понимаю, норманнский теперь тоже неплохо, романский я и до этого понимала, потому что учила его. Эллинский посложнее, но тоже шансы есть. Только тольтеки, хинду и ямато вызывают затруднения; эти три очень уж далеки от знакомых мне, приходится совсем с нуля начинать. Но определённый прогресс есть.

— И Ульвар об этом не знает?

— Да мы в принципе не очень много разговариваем, — я пожала плечами. — Его сложно назвать общительным человеком, — не удержалась я от усмешки.

— Это хорошо. А чем бы тебе хотелось заниматься?

— Я об этом не думала, — растерялась я. Какой-то странный у нас разговор получается, на допрос похожий. Или на собеседование? — Судя по вашим реалиям, никакое интересное занятие мне не грозит; сидеть дома да вышивать крестиком.

— Дай угадаю, такой вывод ты сделала со слов и действий сына Тора? — захихикала Вера.

— Кхм, — не сразу найдясь с ответом, смущённо кашлянула я. — Нет, я, конечно, понимаю, что он тот ещё показатель. Но не может же он настолько радикально ошибаться?

— Ну, справедливости ради стоит отметить, исключений действительно не так много, — иронично улыбаясь, созналась она. — Но не потому, что кто-то кому-то что-то запрещает. Просто у большинства нет ни времени, ни сил, ни желания. А в остальном — есть я, есть матушка.

— Небольшой процент, — хмыкнула я.

— Я просто не так выразилась, — досадливо поморщилась Её Высочество. — Такие, как мы, есть, хоть нас и немного. Даже среди низших слоёв населения попадаются такие люди. Я это говорю к тому, чтобы ты поняла: никто искусственных препятствий возжелавшей работать женщине чинить не будет. Просто ей самой будет трудно справиться. Так что чаще всего те, кто желают работать, выбирают такие специальности, которые позволяют работать, не выходя из дома. Среди программистов, например, много женщин.

— Мне кажется, или ты меня сейчас уговариваешь на что-то вполне конкретное? — рассеянно нахмурилась я.

— Вроде того, — улыбнулась она. — Мы просто обсуждали вчера с Императрицей перспективу общения с лиепчи, и решили, что твоё участие будет нелишним.

— Это почему? — опешила я. И зачем она меня, в таком случае, расспрашивала, если и так в курсе всех моих занятий, и вчера они уже всё решили? — Я просто переводчик, я не специалист по инопланетным видам. И вообще, всё, что я про этих ваших лиепчи знаю, это то, что они внешне похожи на людей и мы с ними воюем.

— Ну, информацию, какая есть, мы предоставим, это не проблема, — отмахнулась она. — Они просто в срочном порядке запросили мира, и сейчас наши решают, на каких условиях на этот мир соглашаться, и соглашаться ли вообще. Императрица настроена на перемирие, да и остальные тоже больше склоняются к нему; на один фронт будет меньше, всё легче. Там сейчас проблема, скорее, в том, что доверия они не внушают, и все спорят, стоит ли идти на такой риск: один-то раз они нас уже предали.

— Это всё интересно, но какое отношение они имеют ко мне? — я предприняла попытку вернуть собеседницу в изначальное русло.

— К тебе… — она задумчиво хмыкнула. — Матушка, понимаешь ли, тоже не очень любит психологию наседок. К тому же, ты её заинтересовала; сама понимаешь, все прежние лица хорошо знакомы, а так чтобы появился кто-то новый, да ещё и довольно неординарный, в ближайшем окружении — это большая редкость. И она очень хочет приставить тебя к какому-нибудь интересному и полезному занятию, чтобы создать тебе благоприятные условия для личного роста. А тут занятие действительно подходящее; ты же имела дело с чужими культурами, и, насколько я могу судить, тебе это нравилось?

— Да, но ведь у вас тут…

— Для меня, да для каждого из нас, все восемь культур не чужие. Не свои, но мы растём с этими знаниями с самого детства, и принять что-то новое… не то чтобы невозможно; просто могут быть некоторые накладки. Не буду врать, без тебя тоже прекрасно обошлись бы, но твоё участие лишним не будет. Ну и, кроме того, у тебя ведь есть практика изучения чужих языков? Вот и этим тоже займёшься. Точнее, с этого, думаю, стоит начать. У нас есть приборы, которые подбирают толкование понятий по смыслу, но до изучения языка мы так и не успели добраться. Точнее, работы начались, но потом лиепчи выступили против нас, и договариваться с ними стало неактуально.

— Я, честно говоря, сомневаюсь, что от меня будет много пользы. Но отказываться глупо; есть ощущение, что это мой единственный шанс, — усмехнулась я.

— Очень может быть. Заодно решишь свою проблему с недостатком общения, — хмыкнула Вера. — Надо бы научить тебя леталкой пользоваться, чтобы ты не была к месту привязана; на Ульвара тут, понятное дело, полагаться глупо. Но я что-нибудь придумаю. Что касается кошки… Нет у нас сейчас домашних животных. Точнее, есть, но это довольно редкое увлечение. Но этот вопрос тоже вполне решаем; в конце концов, должен же тебя любимый муж подарками радовать, — на её лице ехидное выражение смотрелось очень странно, почти чужеродно. Надо же было уродиться с такой внешностью: типичная Настенька из русской сказки. Добрая, милая, сострадательная и совершенно безобидная. Или это просто я — жертва стереотипов, и никому больше её внешность не кажется несоответствующей содержанию?

— Тебе виднее, — дипломатично согласилась я. — А ты без Её Величества не будешь важные вопросы обсуждать? Ну, те, ради которых меня сюда вызвали. Может, тогда, чтобы не терять времени, займёмся этими лиепчи? — когда Вера отрицательно качнула головой в ответ на первый вопрос, я с надеждой подалась вперёд. Девушка загадочно улыбнулась и медленно кивнула.

Ура! Кажется, ещё немного, и я стану самым счастливым человеком в этой галактике!

Информации о лиепчи оказалось действительно не очень много, но меня это остановить не могло. Да, пусть то, что предложила мне сейчас Вера — не совсем то, чем я привыкла заниматься. И знаний у меня маловато, и опыта никакого, и я не вполне понимаю, как можно изучать этих чуждых существ. Но, с другой стороны, про них в принципе никто ничего не знает, так что здесь почти все в равных условиях. А энтузиазма у меня сейчас на десятерых хватит, как и желания принести пользу. И пусть я понимаю, что к этому делу меня пристроили от безысходности, почти что по блату, и, может быть, из любопытства и желания немного досадить Ульвару, но это в моей ситуации не важно. Важно, что мне есть, чем заняться!

Хоть полезной информации в сухом остатке оказалось совсем немного, но проговорили мы до вечера. Точнее, о том, что он уже наступил, мы узнали от Императрицы.

— Ой, а вы не ужинаете ещё? — озадаченно оглядев скучковавшихся на диване нас, уточнила она.

— А мы, кажется, ещё и не обедали, — отозвалась Вера. — Ты знаешь, ярла Йенсен оказалась удивительно дотошной натурой, у меня от неё уже начала болеть голова, — тихонько засмеялась она.

— Да ладно, — смутилась я. — Тебя бы на моё место, — не дай Бог, конечно, — я бы посмотрела, сколько в тебе энтузиазма будет.

— Что и требовалось доказать! — назидательно воздев палец кверху, изрекла Её Величество. — Я же говорила, Ольга подходит идеально. А про богов это ты к месту вспомнила, сейчас перекусим, и обсудим этот вопрос.

Перекус (плотный, между прочим, ужин) затянулся надолго, почти на час. Просто потому, что мы с Верой принялись наперебой докладывать о планах и успехах, а Ариадна этим всем всерьёз заинтересовалась. А вот за чаем пришло время серьёзного разговора; это стало видно по выражению лица Императрицы и тому, как едва заметно подобралась Вера, опять отступая от образа весёлой легкомысленной девчонки.

— Собственно, про богов я и хотела поговорить. Видишь ли, Оля, тут наконец выяснилось, как именно ты к нам попала. Пока эта версия вызывает определённые вопросы, но другой всё равно нет. Тебя вытащила в наше время некая сущность, которую лиепчи называют богом, с очень важной целью: изменить наших богов. Нет, это не то, что ты подумала; хотя мне и интересно, что именно ты подумала, если тебя так перекосило. Видишь ли, наши боги, да и сами лиепчи, утверждают, что эта сущность влияет на события разными неважными на первый взгляд мелочами. Например, если бы не было тебя, Ульвар не полетел бы через систему Солярины, не попал в переделку, не попал на Ирий, не погеройствовал при захвате. Кто знает, чем бы это всё закончилось и как сложилось, если бы не то единственное событие? А, может, это твоё появление ещё что-нибудь изменило; кто знает. Это всё лирика, которую тебе знать не обязательно, но ты ведь всё равно спросишь. А наречение — сугубо добровольное дело, и подходить к нему надо с уверенностью и лёгким сердцем.

— Наречение? — озадаченно вставила я.

— Не перебивай, я как раз к этому подхожу, — она недовольно поморщилась. — В общем, эта божественная сущность, вытягивая тебя сюда, определённым образом тебя… пометила, что ли? У тех, кто поклонялся распятому, по-моему, был похожий обряд; крещение, кажется. Я не очень разобралась в механике процесса, но наши боги все как один утверждают: пока ты номинально считаешься поклонницей этого непонятного божества лиепчи, и оно имеет на тебя определённое влияние. Например, если бы на вчерашнем приёме не было тебя, нападения могло и не случиться: они на тебя ориентировались. Поэтому единственный безопасный выход — посвятить тебя кому-то ещё из богов. Обычно у нас этот процесс осуществляется при рождении, но это не обязательно. Стать твоим покровителем очень рвался лично Тор. Но мы подумали, и я решила, что он обойдётся. В конце концов, ты по крови, истории и речи всё-таки почти русич, а к Тору не имеешь вообще никакого отношения, так что перетопчется. В общем, будет тебе теперь покровительствовать Жива; думаю, с ней вы найдёте общий язык гораздо скорее, чем с Тором. Она, кстати, должна попозже появиться для обряда. Вот теперь давай свои вопросы.

— Какие обязанности это на меня накладывает? — со вздохом поинтересовалась я. Понятное дело, отмахиваться и спорить бесполезно. Даже не потому, что Ариадна уже давно всё решила, и будет упорствовать. Если они верят, что это поможет, и, более того, уверены, что больше никаких вариантов нет, кто я такая, чтобы возражать? Альтернатива-то простая: пулю в лоб. Фигурально выражаясь, конечно; пуль тут давно уже нет. — И кто вообще такая эта Жива? А то я очень смутно помню это название, и ничего конкретного про неё сказать не возьмусь.

— Ну, обязательств почти никаких; разве что лучше, если благодаришь бога или о чём-то просишь, обращаться напрямую к ней. Это… дань вежливости, что ли? — она насмешливо хмыкнула с таким видом, будто и сама не верила в то, что говорила. — А кто она такая — это ещё проще. Покровительствует весне, жизни, возрождению чувств, доброте, материнству; в общем, тебе подойдёт, — махнула рукой Её Величество.