Крылья пепла

Новое начало / Фатае калм

Новое начало / Фатае калм

Фатае калм — новый виток, новое начало (фатае — новый, калм — отправная точка, начало).

Юный мир был скучноват. И хоть его, как всякий недавно рожденный мир, ждало довольно бурное будущее, сейчас там ровным счетом нечего было делать. Стандартный набор рас, ничего экзотического в плане магии, обычно. Потому он часто отлучался побродить по звездным дорогам. Даже здесь, в междумирье, бывало интереснее, чем с очередным подопечным.

Материальная оболочка, в которой Пастырь живущих хоть недолго, но пробыл, все еще давала о себе знать фантомной болью в плече. На самом деле Каратель ничего не весил, а вот же, ощущение, будто ладонь о рукоять стер и плечо ноет от тяжести. В широком лезвии, сложенном из осколков миров, которые Посланнику приходилось хранить и оберегать, отражались спирали света, играли бликами на гранях, будто мириады глаз смотрели.

Эру присел на обочине серой дороги, положил рядом косу и с наслаждением потянулся. Потом лег, вырастив из пласта первичной материи сочную зеленую траву. Перестарался. Вышла вся в росе, но запах стоил ощущения влаги на затылке. Хорошо. Сидя в одном из миров, он маялся от скуки, но стоило выйти — начинал тосковать вот по такому, как запах рассветной травы.

Прикрыл веки… Представил, себе сон о грядущем и только собрался отключить часть сознания… Нет, сегодня не видать ему спокойствия. Реальность пошла рябью, потом дрогнула и выгнулась воронкой. Кто-то пробил врата на звездные дороги прямо сквозь хаос, напрямую, а не воспользовался более цивилизованным методом — переходом вдоль энергетического потока ветви мирового древа.

Их оказалось много, если не сказать все. К моменту встречи уже не было ни травы, ни скуки. Эру считал свой облик Пастыря живущих вполне удачным, а потому не стал ничего менять: темный плащ в пол-лица, мрак у ног и грозный серп Карателя в руке.

Ну нет… Опять эти!

Эльфы, как бы они там себя ни называли (сонмы мыслей уже касались края сознания) — везде одинаковы, во всех мирах и временах: острые уши, практически бесконечная, в соотношении с делящими с ними мир расами, жизнь и глубинная уверенность в собственной исключительности.

— Что вам надо на звездных дорогах, скитальцы? — строго вопросил Эру, глядя на первых, видимо, предводителей. Один — холодный, как мраморная глыба, с белоснежными волосами практически до пят, касался рукой невысокого по сравнению с ним юноши с таким же безэмоциональным лицом. Другой — поживее, смуглый и когда-то темноволосый, а теперь будто выцветший до белизны, был похож на физическую оболочку Эру в мире-младенце, который ему только-только поручили. И если первый прятал свой страх и неуверенность за каменной коркой, второй прикрывался яростью.

— Мы ищем новый мир для себя и своих детей, — сообщил длинноволосый. Они умел говорить как разумное существо, не пользуясь для диалога воздухом и языком.

— Что случилось с вашим? — поинтересовался Эру, хотя уже и так видел образы, проносящиеся в головах приблуд.

— Он завис над бездной.

Ну да, ну да… Главное ответить покрасивее, а на деле… Вместо того, чтоб проблему решать, решили от нее сбежать. Красавцы. В междумирье пробились, а до другого мира достать силенок не хватило. Возится еще с ними… Чужая ветвь, не мои проблемы…

Мысль была внезапной и такой крамольной, что захотелось самого себя наказать…

Да в бездну! Зато скучно не будет.

— Чтобы что-то получить, нужно что-то отдать. Что вы принесете в дар Хранящим за право ступить в их мир?

— Все, — это каменный говорит. Называет себя Светоч. Сильный, старый, много терял. Парень рядом с ним не сын, как Эру сразу решил — внук. Вот где его душа.

От его взгляда делалось неспокойно. Пастырь душ будто в себя заглянул, а в себя смотреть — то еще развлечение. Отсек беспокойство. Новая затея была куда интереснее уже знакомых забав.

— Если отдадите все, вы будете не нужны миру, какой от вас прок? Я возьму часть. Для Госпожи — большую часть вашей долгой жизни, большую часть вашей памяти и большую часть вашей силы.

— А для Господина?

— Свету не приносят дары. Смиритесь с тем, что он вам оставит.

— И что же это? — спросил другой старший.

Эру прищурился, легким касанием прошелся по мыслям… будущих подопечных. Если они идут в его новый мир, значит тоже будут его? Выходит так. Ладно. Парой ушастых больше, парой меньше…

Ответил:

— То, что вы отвергли в своем мире. Свет на двоих. Хаэл’ин’тэс.

Безразличное лицо древнего, как иные миры, эльфа дрогнуло, словно покрылось сеткой трещин. Океан боли — вот что на самом деле он прятал за каменной коркой. Но слова уже прозвучали, да и что в них было такого… Ну станут эти пришлые долгоживущие чуть иначе смотреть на мир, но ведь и мир станет смотреть на них.

— Пройдут не все, — предупредил Эру, вытряхнул из рукава ключи граней и открыл Врата.

— Разве ты не взял у нас достаточно, Вечный? — подал голос мальчишка.

Он говорил! Здесь! В междумирье, где у живущих нет голоса. Они и дышали то только от того, что остаточное поле перехода все еще хранило их тленные тела.

— То был дар Госпоже, а это — миру.

Светоч моргнул и краем льдистых глаз укоризненно посмотрел на внука. Только эта мелочь и выдала его беспокойство. Он тоже был не прочь узнать ответ и готов был подождать.

Ждали долго. Все скитальцы вошли во Врата. У арки из тьмы и звездного света остался только беловолосый и его душа.

— Сыну твоего сына отзывается вода? — спросил Эру, разглядывая юношу, стараясь не падать взглядом в изумрудные глаза.

Парень тотчас же вздернул подбородок и расправил поникшие от усталости плечи. Но смолчал, потому что говорил его старший.

— Да, Вечный, — ответил древний эльф.

— Это хорошо, в моем мире как раз не хватало народа волн, Фалмари. Он пройдет Врата.

— А я?

— Ты действительно хочешь это знать?

— Я хочу. Я хочу знать, Вечный.

Снова мальчишка. Голос дрогнул, но быстро выправился. Настырный. Это хорошо. Хаэл эльвие́н тен’Тьерт — песня света дома Терновника. Красиво. Но в новом мире их имена будут звучать иначе.

— Если я отвечу, весь твой род будет слепо подчиняться предсказанной судьбе.

— Пусть. Нет ничего плохого в том, чтобы знать.

— Нет, юный Фалмари, знания здесь не помогут.

— Что поможет? — спросил старший.

— То, что остается, когда больше ничего нет. Надежда. И идите уже! Вы меня изрядно утомили.

А если честно, то у него снова плечо разнылось, поэтому он уже готов был пинком отправить ушастых назойливых проныр в арку Врат. Когда же они наконец ушли, Эру откинул с лица капюшон и… да, улыбнулся. Теперь в том, новом мире, точно не будет скучно. Эти представители народа дивных таким способом в междумирье пролезли, что нигде скучно не будет.

Конец