Академия Чародеев. Тайна правящего дракона, кн 1.

Глава 5

В малый зал совещаний ворвалось существо, едва ли похожее на человека.

Запредельно высокий рост, раздавшиеся в ширине плечи и спина, плиты мускул и каменные узлы мышц. Потемневшая, ставшая практически чёрной кожа, на фоне которой отчётливо выделялись вены – время от времени по ним пробегала не кровь, а чистая магия, яркая, красная, горящая.

Широкие ладони с удлинившимися пальцами и острыми, вспоровшими ни одну глотку чёрными когтями. Длинные, угольно чёрные волосы шевелились от касаний несуществующего ветра. Мрачный росчерк губ, хищный нос с горбинкой, низко опущенные широкие брови.

Горящие, как угли на ветру, рыже-алые глаза.

– Встань, – властно пресекли мою попытку склониться в нижайшем поклоне.

Будь я в платье, исполнила бы реверанс, но в штанах и брюках исключительно поклоны на мужской манер.

Не глядя на меня, император пролетел к столу. В каждом его движении читалась сокрушительная сила. Шаг был быстрым, по-военному чётким, движения решительными и молниеносными настолько, что многие из них даже не воспринимались моим глазом. Я просто не успевала следить за его движениями.

– В жемчужном зале ждут дипломаты из Астарота, – не тратя времени, сразу перешёл он к делу, совмещая краткий ввод меня в курс дела с наполнением гранёного стакана янтарной жидкостью из прозрачной бутылки. Налил щедро, со стуком неаккуратно отставил бутылку и схватил стакан с такой силой, что тот едва не лопнул. Посмотрел на меня через весь зал и жёстко усмехнулся. – Пришли пытаться склонять меня к переговорам с Хайрассой.

А дальше уже без ухмылок, серьёзно и повелительно:

– Ты войдёшь, посмотришь на них, выйдешь и скажешь, кто из астаротцев дракон.

С императором не спорят, ему не перечат, с ним соглашаются во всём и молятся о сохранении жизни.

– Говори, – приказал он, всё поняв по моему взгляду, резко запрокинул стакан и осушил до дна в два больших глотка.

Поклонившись и зафиксировав взгляд на подбородке, не смея заглянуть в его глаза, с едва слышимой дрожью спросила:

– Ваше темнейшество полагает, что среди астаротцев есть дракон?

Раздражённая усмешка, со стуком отставленный стакан и снисходительное:

– Девочка моя, весь мир убеждён, что не осталось ни одного истинного Драконоборца. Крылатые выродки уверовали в свою неуязвимость и мой маразм, и при таком раскладе они будут непроходимыми идиотами, если не воспользуются шансом и не попытаются пропихнуть в Раделию одного из своих.

Абсолютно логичный вывод. Впрочем, иных император и не делал.

– Этой встречи Астарот добивался шесть месяцев. Напоминаю, главный торговый партнёр у них Хайрасса. Так как ты думаешь, велика вероятность того, что в моём дворце сидит дракон?!

Последний вопрос вышел яростным рыком, от которого задрожали стены и задребезжали стёкла.

А лично у меня болезненно запульсировало в правом виске. Тьма, надеюсь, это инсульт.

– Иди, – распорядился император, махнув рукой в сторону двери и вновь взявшись за бутылку.

– Слушаюсь, ваше темнейшество, – поклонилась я и вылетела в коридор.

Там мгновенно стало легче дышать, но дыхание я восстанавливала по дороге, удаляясь от самого жуткого мага из всех существующих. Жаль, сорваться на бег было нельзя – я леди, а леди должна везде и всегда держаться достойно и величественно.

Я преодолела весь коридор и ступила на первую ступеньку широкой, застеленной алым ковром лестницы, когда услышала сверху:

– Ари!

Вскинув голову, увидела быстро спускающегося Эрика, собранного и мрачного до ужаса. Значит, Лашир успел его предупредить.

Мы столкнулись на двадцатой снизу ступеньке – Эрик мог позволить себе быстрый спуск, я была вынуждена идти неспешно и прямо. Мужчины, в отличие от женщин, могли пренебрежительно относиться к установленным нормам и правилам.

Эрик обнял меня ладонью за талию и притянул к себе, словно желая уберечь от всего на свете, прикрыть своим телом от любой опасности. Коротко глянул с высоты своего роста, сжал зубы, только сейчас осознав, что меня незаметно трясёт всем телом, и устремил напряжённый взгляд в коридор, из которого я только что вышла.

Мои ледяные пальцы сжали его китель, а с побелевших губ слетел дрожащий шепот:

– Он хочет, чтобы я указала на дракона...

– Молчи, – резко, но тихо оборвал Эрик, пробежался взглядом по пространству вокруг нас, выискивая случайных свидетелей, никого не нашёл, но ничуть по этому поводу не успокоился, точно зная, что глаза и уши у этих стен есть, и подтолкнул меня вверх.

Парень продолжал обнимать рукой за талию, и я была вынуждена подстраиваться под его быстрый шаг.

Едва оказались наверху, кронпринц свернул налево, движением руки магией открыл неприметную дверку, впустил меня первой в небольшое помещение без окон и какой-либо мебели, вошёл следом, закрыл за нами дверь и всем телом повернулся ко мне.

– Я не могу указать на дракона, – зашептала я быстро и нервно, – его мгновенно убьют, что разрушит и без того призрачную возможность на отношения между Раделией и Хайрассой, да ещё и Астарот окажется втянут!

Эрик сделал шаг вперёд, сокращая до минимума и без того малое расстояние между нами, сжал пальцами мои плечи, заставляя замолчать, и пристально посмотрел в глаза.

– Единственное, чего ты действительно не можешь сделать – рискнуть собой и потерять доверие отца, – со стальным звоном отчеканил мой жених.

– Эрик, – я беспомощно вцепилась пальцами в запястья его лежащих на моих плечах рук, с мольбой глядя в серые глаза, – я не могу...

– Выбора нет, – встряхнул он меня, несильно, но ощутимо, – у нас просто нет выбора, Ари. Как и всегда. Эта смерть не будет на твоей совести.

Будет. Как и все предыдущие.

Вот же смешно, в мире выродились все Драконоборцы – те маги, которые чувствовали драконов, даже скрытых первоклассными личинами. Крылатый народ сильно потрудился и многих потерял, но сумел уничтожить всех до единого магов, которые представляли для них угрозу.

И больше шестидесяти лет Драконоборцы считались истреблёнными.

А потом император нашел и удочерил сиротку, чтобы буквально через год осознать, насколько сильно ему повезло.

«А что у дяди с глазами?» – спросила наивная пятилетняя кроха далёкие четырнадцать лет назад, указывая на нового, только что назначенного секретаря императора.

«А что с глазами?» – мягко и ласково переспросил герой и самый лучший для этой девочки человек, забравший её из грязного приюта и от злых тётей в большой светлый дом с платьями и игрушками.

Он опустился на одно колено, с любовью и нежностью обнимая крохотное тельце не казавшимися тогда страшными когтями. А девочка, даже не подозревая о том, что дрожащего и прощающегося с жизнью секретаря уже давно сковали обездвиживающими заклинаниями, с восторгом сказала:

«Они светятся! Как на картинках в тех книгах!»

Это оказалось приговором для нас обоих.

Секретаря убили на месте, едва я ушла с няньками, и лишь посмертно выяснили, что названая дочь императора безошибочно определила дракона.

Последующие два года я появлялась на любых собраниях, заседаниях, встречах и вечерах. У нас с императором была игра. Я находила людей с необычными глазами, а он без подсказок с моей стороны, лишь по взгляду и выражению лица, определял, на кого следует кивнуть охране. Он не ошибся ни разу. Как и я.

В возрасте семи лет у меня появился первый учитель и занятия магией. Тогда же выяснилось, что при наличии магического источника и всём желании императора, колдовать я не могу. Учителя-мага быстро сменили на учителя-чародея и, к бесконечному огорчению его темнейшества, дело пошло. Я оказалась чародеем, а не магом.

В девять я впервые стала свидетелем не убийства – казни. Выращиваемая по убеждениям императора, я не испытывала никакой жалости к драконам, жестоким и кровожадным убийцам, нападающим на беззащитных людей.

В одиннадцать мои глаза открылись. Эрик помог. Император только что публично заявил о нашей помолвке, разъярённый семнадцатилетний кронпринц дождался завершения праздника, схватил меня и открыл портал в одну из окраинных деревень.

Не знаю, чего именно он хотел добиться, но вид истерзанных, едва живых, грязных, голодных и откровенно замерзающих женщин и мужчин, сумевших «спастись» от императорских людей, настолько сильно поразил меня, что я так и стояла, не шевелясь и едва дыша, пока рослый парень, которому попросту навязали сначала сестру, а потом невесту, не спросив его мнения, откровенно орал. На меня.

«Это твоё благое дело? Это твоя высшая цель?! Ты способствуешь не защите людей, а геноциду драконов! Смотри на них, Аристея, смотри внимательно! Смотри так, чтобы каждый раз, закрывая глаза или проваливаясь в сон, ты видела их!»

Он тогда много чего наговорил. Молодой, злой, горячий. Эрик извиняется за те слова до сих пор, а я до сих пор вижу измученные тела в грязи, стоит только закрыть глаза.

Ни один из нас в тот момент не знал, к чему всё приведёт.

Мы вернулись во дворец – слегка остывший, но всё ещё злой и откровенно меня ненавидящий Эрик и потрясённая, напуганная до ужаса я. Я, не придумавшая ничего лучше, как пойти к императору и закатить истерику со слезами, криками, требованиями сказать правду и угрозами покончить с собой, если он и дальше продолжит делать эти страшные вещи моими руками.

Император не сказал ни слова. Выслушал в абсолютном молчании всё, каждое слово, только становился всё мрачнее и мрачнее. Когда я выдохлась и обессиленно сидела на полу его кабинета у стены, его темнейшество всё в том же совершенном молчании поднялся и вышел.

Куда – я узнала лишь следующим утром. Служанки в ужасе шептались о том, что на наследнике империи не осталось ни одного живого места. Собственный отец избил его до состояния практически абсолютной смерти.

Тогда я многое поняла. Повзрослела за несколько минут, можно сказать. Осознала истинную сущность нашего императора и весь ужас того, что он делал. Осознала, что рот нужно держать на замке в любой ситуации, даже когда очень больно. Тем более, когда очень больно.

Я не отходила от Эрика до тех пор, пока он полностью не восстановился. Сколько бы ни гнал. Сколько бы ни ругался и ни обвинял. Сидела с ним, кормила, поила, помогала менять повязки и читала сложные, непонятные учебники с ошибками, из-за которых Эрик смеялся и тут же кривился и шипел от боли.

Через два месяца меня увезли в закрытую школу на западе Раделии.

Через три года в возрасте четырнадцати лет я поступила в Академию Чародеев.

Ещё через год, в пятнадцать, вошла в оппозиционные ряды и в числе многих стала помогать драконам. Переправка через страну, сокрытие от армии и императора, временное укрытие со спальными местами и пропитанием для тех, кто потерялся и не мог помочь себе сам.

За четыре года мы спасли очень многих.

Но и за четырнадцать лет я сгубила достаточно.

– Ари, – простонал Эрик с бесконечной болью и сожалением, точно зная, о чём я думаю в этот момент, – иди сюда, маленькая...

Он попытался обнять и поддержать, но я вывернулась из его рук, обошла застывшего мага и вышла в коридор. Чувствуя, как всё тело трясёт в такт сильным ударам сердца, сделала двадцать необходимых шагов, толкнула дверь и вошла в жемчужный зал.