Два цвета страсти

Я стояла ошарашенная. Неужели…  это правда? И Славку действительно сбила машина?

— Скажите…  — пролепетала я.

— Что тебе, милая?

— В какой…  она больнице?

— Вот как сейчас помню! — заверила меня бабка. — В третей! Да-да, в третей! Знаешь, где такая находится?

— Знаю. — соврала я.

Я пулей вылетела из подъезда.

Что?.. Неужели, это действительно так? И Славка в реанимации?

А всё из-за меня! Это я во всём виновата! А что…  если она умрёт? На чей совести это будет? Да и как я потом буду её матери в глаза смотреть?

Раскрывши карту, я быстро отыскала нужную больницу. После чего сломя голову помчалась на остановку…

… В коридоре было тихо. Но людно. Из-за гололёда, и участившихся травм и переломов, в палатах не было места, и потому больные лежали прямо в коридоре…

Я прекрасно понимала, что в реанимацию меня не пустят…  Да и кто я ей? Бывшая подруга, одноклассница?

И тут я увидела родителей Славки…  Тётю Таню, дядю Стёпу…  Неужели?..

Я села на скамейку делая вид, что рассматриваю плакаты на стенах. Но украдкой продолжала наблюдать за ними…

Мама сидела и плакала. Время от времени она смахивала слёзки платком. Дядя Стёпа лишь, как мог утешал её.

Мне отчётливо доносилось каждое их слово:

— Что? Стёпа, скажи мне, что будет с нашей дочерью? Она уже которые сутки не приходит в себя! Она пала в кому!.. Если она умрёт…  Стёпа, я не переживу этого!

И она снова зарыдала.

Я не могла на них смотреть…  У меня у самой уже стали выступать слёзы…

Зачем? Какого чёрта? Зачем я это сделала тогда? Зачем избила? Вполне возможно, что Славка сама кинулась под машину…  Это я…  Во всём виновата.

Чтоб я сдохла…

Точно! Умереть! Я же поклялась, что, как только извинюсь перед ней и её семьёй покончу с жизнью…

Попросить прощение…  Нет, я не смогу! Меня не хватит просто! Не хватит…  Не хватит смелости, мужества…  Да какое к чёрту мужество? Я чудовище…  Хуже Ромы…  Хуже дьявола…

Тут из реанимации показался врач.

Это был мужчина средних лет в белом халате. Над верхней губой восседали почти поседевшие усы…

Семья тут же накинулась на него.

— Доктор! Доктор, умоляю, скажите, что она будет жить!

Доктор махнул рукой в сторону скамейки. Они сели напротив меня.

— Ваша дочь пала в кому, и, как известно, иногда, люди просто из комы не выходят…  К тому же она потеряла много крови…

Он немного помолчал.

— …  Я ничего не могу гарантировать! Если она не придёт в себя до утра… То здесь я бессилен.

Я не выдержала. Встала, и выбежала из больницы.

— Маша! Машенька! Стёпа, смотри, да ведь это же Катюшина дочка!

Я ничего не видела…  Не слышала…  Я лишь бежала…  Далеко-далеко, в то место, где можно сбежать от проблем…

Снег…  Снег…  Снег…  Холодный белый снег…

Мир…  Почему ты так жесток? Жизнь…  Почему ты так сурова?

Люди всегда правду говорят. Трудней всего простить себя…  Порой, из-за стольких совершённых ошибок ещё в юности, мы не можем простить себя всю свою оставшуюся жизнь…

О, небо! Почему? Зачем? За что?

Лучше бы я не родилась…  Или родилась бы мёртвой…  Умерла бы ещё, будучи невинным дитя, и не принося людям и миру столько боли и страданий…

Из-за собственных амбиций я потеряла подругу…  Из-за собственных амбиций я потеряла свою любовь…  маму…  счастье…  надежду и веру…

Мама…  Мамочка…  Любимая, родная…  Если ты слышишь меня сейчас…  То прошу…  Забери меня! Забери…  Забери к себе на небо, туда, где ты.

А ведь ещё, будучи в восьмом классе, я помню, как мы с ней часто ссорились, порой, из-за пустяков. Из-за двоек, которые я приносила чуть ли не каждый день из школы…  Из-за «ужасной» одежды, которую я носила…  Из-за плохой компании, с которой я пробовала курить за школой, а позже матери звонил директор, и докладывал о моём плохом поведении…

Столько лет прошло…  Но как будто это было вчера…

Прошла всего неделя, но, как будто пролетела вечность…

… Вернулась я домой почти под полночь.

В доме было тихо. Странно, быть может, папа уже давно спит? Пришёл с работы, устал, и завалился спать?

Заходя в родительскую, я нашла чьи-то женские трусы…  У мамы явно не такие размеры…

Ну, знаете ли!

Я рывком отворила дверь. И была ошарашена от того, что увидела.

Послышался женский визг.

Девушка, так усердно скакавши секундой назад на папе, вдруг отпрянула, попыталась прикрыться простынёй.

— Ну что, папаша? — гаркнула я на всю комнату, хлопая дверь. — Неужто ты с проституткой связался?

— Эй, полегче с выражениями! — прикрикнула басом девушка.

— А ты вообще, закрой рот, подстилка дешёвая! — продолжала всё крушить я.

Та умолкла.

— Маша, я тебе сейчас всё объясню! — попытался найти оправдание папа.

— Не надо мне ничего объяснять! — орала я.

Я подошла к ним. После чего схватила её за патлы, и стащила с кровати.

— Что ты себе позволяешь? — гаркнул отец.

Но мне было всё равно.

Это была девушка лет двадцати пяти. Стройная крашеная блондинка, с идеальной фигурой…

Я села на неё верхом. И стала наносить удары за ударами.

— Получай, шлюха! — орала я. — Если я тебя ещё раз увижу с моим отцом, то я тебе обещаю проблемы!

Папа попытался меня оттащить, но не тут-то было! Я вцепилась в неё мёртвой хваткой.

Она продолжала верещать и извиваться. Но я была непреклонна.

— Мария! — заорал отец на всю комнату, включая свет. — Сию минуту отпусти Оксану!

— Оксану? — я отпустила её волосы, которые уже мне порядком надоели, и устремилась на отца. — Что, папаня, сразу после смерти жены решили найти ей подмену? Молодую, красивую, стройную и грудастую? И сколько же ты ей заплатил?

— Маша!

— Заткнись! Я не желаю тебя больше видеть! Всё! Ты мне не отец!

И я хлопнула дверью.

Отец…  Как он мог так поступить? Скоро же девять дней! А он…  Как он мог? Ведь они столько лет прожили вместе…  Да, пускай, часто ссорились, ругались…  Но любили…

Знакомая мелодия. Телефон. Папа.

— Да чтоб ты провалился! — я в бешенстве кинула его в снежный сугроб.

Куда идти? Что делать дальше? Одно я знала точно, что больше не вернусь!

Мама…  Мамочка…  Только сейчас ты можешь мне помочь! Помоги, спаси…

Говорят, что бог никогда не посылает нам тех испытаний, которых мы не могли бы вынести…  Господи, почему ты забрал самое дорогое, что у меня было? Отнял дружбу, любовь, счастье, надежду…  Маму?

Это расплата! За все те грехи, что совершила я раньше…  Неужели…  Мама поплатилась своей жизнью из-за меня?

Глава 14

Мама…

Одно я знала точно! Мне нужно во что бы то ни стало попасть на кладбище…  Срочно! Ведь только там я смогу пообщаться с мамой.

Было два часа ночи. Я уныло побрела в сторону автобусной остановки.

Когда там следующий автобус на кладбище? Кажется, в девять утра? Плевать, подождём…

… На остановке было тихо, безлюдно…  Да и какому нормальному человеку придёт в голову делать что-то на автобусной остановке в зимний холодный день, да к тому же и в канун Нового года, в два часа ночи?

Я села на скамейку. Вычистила снег. После чего, свернулась калачиком и уснула.

Кажется, что именно сегодня я спала лучше, чем за последние дни…  Сладко, тихо, беззаботно, словно новорожденное дитя, не побывавшее ещё в этом мире, и не узнав его получше…  Не поняв до конца, хорош или жесток этот мир?

Мне снилась мама…  На лесной поляне, в белом красивом платье с распущёнными волосами…

Во сне, мне казалось, будто я уже умерла. Ведь, говорят, что самые счастливые сны сняться человеку перед смертью…  Будто бы, я умерла во сне, замёрзла…

— Мама! — окликнула её я.

Она обернулась. Слева, нежно и тихо шуршал ручей.

Улыбнулась.

— Мама, я умерла?

Она подошла поближе. Посмотрела в мои глаза.

— Нет. Ты будешь жить. — она расплылась в улыбке.

И вдруг…  она стала отдаляться от меня…  всё дальше и дальше в глухую чащобу леса…

— Мама! — позвала её я. — Прошу, забери меня к себе!

Слёзы текли по глазам.

— Папа тебе изменяет! — крикнула я.

Она обернулась.

— Каждый в своей жизни совершает ошибки. Каждый имеет право совершить ошибку. Ведь именно на них мы учимся.

— Мама!

Она посмотрела на меня.

— Мне делать аборт?

Она смерила меня взглядом.

— Это твоё право. Но учти, погубить невинное дитя — последнее дело!

— Почему ты умерла?

— Такова моя судьба.

Она снова посмотрела на меня.

— Я люблю тебя! — крикнула я ей вслед сквозь слёзы.

— И я…  Люблю, и всегда буду любить!

* * *

… Проснулась я от визга тормозов и заведённого мотора. Проснулась, вся потная, в холодном поту…

Рукав куртки, на которой я положила голову полностью промок. От моих слёз. Кажется, я плакала во сне.

Чуть поодаль находилась компания ребят. Она приближалась к остановке. Один из парней заметил меня.

— О, Митяй, смотри! — тыкнул пальцем на меня он. — Нищенка!

Они дружно засмеялись.

— Неужто шлюшкой подрабатывает? — продолжали хохотать они. — Эй, девушка, сколько стоит час?

Они ещё пуще засмеялись. Кажется, в это раннее утро кроме нас на остановке никого не было.

Мне очень захотелось набить им морду, но я тут же осеклась. Я ведь обещала маме не совершать ошибок…  К тому же, их четверо, а я одна!

— Ути-пути, — пощёлкал пальцем один из них.

Тут сзади подошли остальные.

— Ну чё, может, попихнёмся?

Я поняла, что нахожусь в самом тупике. Они окружили меня. Куда бежать?

И тут я не нашла ничего лучше, чем заголосить:

— Помогите!

Один зажал мне рот рукой. Третий вытащил нож.

— Тихо, сука, не рыпайся!

Я тут же затихла.

— Ты пойдёшь с нами, — распорядился он.

И тут я…  озверела! Вошла в состояние аффекта, как тогда с той проституткой, которую застала в с папой в родительской, вчера…

Я со всей силы пихнула того, что держал меня, между ног. Тот взвыл, и опустился на землю.

Тот, что был с ножом, попытался схватить меня, но я вырвалась, и побежала прочь.

— Слых, Сань, она драпает!

— Ловите её, идиоты! Она нас запомнила! Ща побежит нас мусорам сдавать!

Я не знала, куда бежать. Но тут, к моему счастью подъехал автобус. Я на бегу прыгнула в него, и за мной закрылись двери.

Я похлопала себя по карманам. Вот блин! Деньги остались в сумочке. А сумочка, в свою очередь, в родительской комнате…

Нужно было срочно искать выход из положения. Но как?

Я забилась в самую глубь автобуса. Спряталась за спиной какого-то крупного и широкоплечего дядьки.

— Кто-то один не заплатил, — недовольно проворчал водитель.

— Все заплатили! — ответила какая-то женщина.

Тот что-то буркнул под нос. Я посмотрела на женщину с благодарностью. Но та ничего не заметила.

Доехали мы без происшествий.

На похоронах я не присутствовала. Для меня просто было больно смотреть на всё это. И потому я просто осталась дома в тот холодный день.

Сейчас же, оказавшись на кладбище, среди крестов и могил, не зная ни сектора, ни ряда было трудно отыскать мамину могилу.

Чуть поодаль располагалась балка с мусором. Оттуда противно воняло бы летом, но, сейчас, в конце декабря, из-за холодного ветра запах почти не доносился.