Обречён любить тебя

Глава 11. Нищета — залог счастья

Африка, Танзания

Додома, в представлении Антона, совсем не походила на столицу крупной африканской страны. Нет, он, конечно, видел фотографии со спутника и на различных форумах, но все равно до конца не осознавал масштаб проблемы.

В этом городе развитие будто остановилось году в две тысячи тридцатом. Несмотря на чистые улочки, приветливых жителей и асфальтированные дороги, здесь даже нечего было посмотреть. Ни нормальных музеев, ни высокоразвитой инфраструктуры. Железная дорога была построена китайцами, а поезда по ним ходили устаревшей модели — лет так на двадцать. Водители соревновались в нарушении правил дорожного движения. Тут и там мимо проезжали набитые битком автобусы, и всего пару-тройку дронов успел заметить Татошка, пока они ехали по дороге мимо невысоких зданий.

Столица не должна быть такой. Разве нет? Где яркие вывески рекламных баннеров. Небоскребы и заведения, привлекающие туристов. Ничего подобного не было. Вокруг все те же кустарники, акации и скучные унылые пейзажи. Из культурных ценностей: англиканская, лютеранская церкви, мечеть и памятник Джулиусу Ньерере* на центральной площади, где сейчас бастовал народ.

— О, протесты? — Влад заинтересованно высунулся в окно, рассматривая кричащую что-то толпу у стен административного здания.

— Оппозиция, — отозвался Энтони, сигналя одной из машин. — Отстаивают права на бесплатное среднее образование.

— Оно разве у вас платное в Африке? — равнодушно спросил Антон, махнув неприязням взглядом по Лавгриджу. Хотя тот не предпринимал никаких попыток, чтобы коснуться Миланы или пофлиртовать с ней. Этот выходец из Южно-Африканской Республики, как оказалось, был чрезмерно приветлив на взгляд Татошки.

— В Танзании — да, — кивнул Тони. — И ситуация не меняется, хотя и Евросоюз, Соединённые штаты, и Россия — многие требовали от Танзании изменений в законодательстве. Грозились прекратить финансирование.

— И уж сколько десятков лет живем, а продолжаем кормить бедную Африку, — буркнул Канарейкин, ерзая на жестком сидении.

— Просто здесь слишком много проблем, которые нельзя решить одними вложениями, — нахмурилась Милана, посмотрев на Антона в зеркале заднего вида. — Страна очень коррумпированная.

— Да, поэтому всегда будьте внимательны. Тут любят брать деньги за услуги, которые никому не нужны, и насильно навязывать несуществующие штрафы. Хорошо, наличные деньги ушли из обихода, — фыркнул Лавгридж. — О, смотрите, масаи! На автовокзале их рынок, они там продают подделки и магические зелья. Очень интересное племя.

Взгляд Антона скользнул по чернокожим, с удивлением разглядывая яркие тряпки надетых на голое тело. И мужчины, и женщины расхаживали в них по улицам, не особо заботясь о своем внешнем виде. Несмотря на явную бедность, они выглядели необычайно довольными. Будто жизнь у них тут прекрасная. Канарейкин даже фыркнул про себя: еще бы не радоваться, когда весь мир поддерживал эту денежную яму, сливая капитал на многомиллиардные суммы.

— Магические зелья, — передразнил он по-русски, отвлекаясь от представителей племен. — Что за отсталая страна.

— Да ладно, в этом есть некий колорит, — улыбнулся Радов, шлепнув его ладонью по руке. — Представляешь, сколько всего интересного мы узнаем за время пребывания тут?

— И подцепим обязательно какую-нибудь гадость!

— Нет тут ничего, — обиженно ответила Милана, повернувшись к парням. — Малярия, желтая лихорадка и другие болячки давно лечатся медикаментозно. Даже пресловутая Эбола и СПИД на ранних стадиях. В Дар-Эс-Саламе много больниц. Тебя просто переправят туда.

— А где гарантия, что ты не сдохнешь по дороге? — огрызнулся Татошка, вновь начиная раздражаться от ее попыток спорить с ним

— О чем вы говорите? — полюбопытствовал Тони, будто ощутив напряжение в салоне.

— Ни о чем. Так, о делах насущных, — разочарованно отозвалась Боярышникова, отворачиваясь обратно к Лавгриджу.

Она будто обиделась на Антона, но что такого он сказал? Обычная суровая правда. Африка в целом не являла собой образец хоть какого-либо развития, не считая подачек со стороны других стран. Кто дорогу построит, кто вышки 5G поставит, кто дроны завезет. Многочисленные корпорации строили заводы, а местные трудились на них за копейки. Особенно выгодно было тем, кто не мог полностью автоматизировать свое производство в силу ограниченных возможностей — страны Африки не жаловали внедрение роботов в жизнь населения. Ведь они отбирали у местных хлеб насущный, как происходило во всем мире. Пусть лучше люди трудятся хотя бы за гроши, зато будут с работой, чем всех содержать на пособия.

Пятиэтажное светлое здание с ярко-красной крышей встретило их на седьмой улице, где они должны были остановиться. Жилой дом был переделан под хостел для волонтеров с подачи различных благотворительных организаций. Во всяком случае, им об этом рассказал Тони, едва они выбрались из машины. Мимо проскочила ловкая мартышка с коричневой шерстью, название которой Антон не знал.

— Вот это круто, — выдохнул Влад, и тут же поежился, заметив интерес многочисленной детворы вокруг. — Чего они на нас смотрят?

— Богатые белые, — хмыкнул Тони. — В представлении местных у нас всегда водятся деньги. Тем более, Энтони скупил целый автомат для той мелкоты, — хохотнул, пихая помрачневшего Татошку в бок.

— Ничего смешного, — Канарейкин отвернулся, не желая вспоминать двадцатиминутное стояние у автомата с едой. Пришлось его почти весь вытрясти прежде, чем ребятня отстала от них.

— Зато мы все узнали, кто тут добрая душа, — проскандировал Влад, приближая цифровой экран так, чтобы в его обзор попали все.

— Что ты делаешь? — удивилась Милана.

— Как что? Записываю хронику. У меня же задание: снять документальный фильм, а заодно показать молодого наследника семьи Канарейкиных в лучшем свете. Кстати, видео с детишками уже набрало более двухсот тысяч лайков, а я залил его в Инстаграм всего час назад! — радостно объявил Влад, ослепительно улыбнувшись.

— Рыжий, ты дурак или бессмертный? — процедил Антон, хватая дорожную сумку. — Хотя нет, не отвечай. После того как ты освещал в Шотландии гей-парад, я знать не хочу твои грязные мысли.

— Эй, оно для дела было!

— А цветастый парик с юбкой ты тоже для дела напялил?

— Это вообще-то килт, неуч, — возмутился Влад, прекращая съемку и повернувшись к смеющейся Миланы. — Боярышникова. Уйми своего парня, он меня оскорбляет! И скажи ему, что я не гей.

— Кричала лучшая подружка моей младшей сестры, — съязвил Татошка, хватая Милану за руку.

— Вы куда? Алле!

Он потащил ее прямо к зданию, игнорируя и посторонние взгляды. И крики Влада позади и даже удивленное выражение лица Тони Лавгриджа. Хотелось быстрее бросить вещи и остаться где-нибудь подальше от всего этого. Возможно, ему удастся пережить этот месяц и никого не убить.

— Антон, — запыхтела Милана, пытаясь вырвать руку. — Подожди, нас же еще не поселили!

— Да брось, ты же не собираешься жить в этой дыре? — раздраженно спросил он, останавливаясь. Оглядев обшарпанные стены внутри здания, расшатанные перила и многочисленных проживающих разных рас, цвета кожи и национальности, вовсе скривился.

— Серьезно, давая просто отметимся и уедем, — передернул Канарейкин плечами, на всякий случай покосившись на сумку, потом на людей вокруг. Никому пока до них не было дела.

— Куда? — вскинула брови Боряшникова, оглядываясь на Радова. Она ждала, что он подойдет, но рыжий засранец только показал ей большой палец и принялся что-то обсуждать в Лавгриджем, давая им возможность поговорить.

— В гостиницу, пятизвездочную. Или какая тут самая приличная? Где нормальный душ, отдельный номер, приличная еда и бесперебойный интернет. Радова можно оставить, ему приключеньки по душе, — кивнул на Влада Татошка и махнул рукой. — Блин, серьезно, мы же не будем тут жить.

— Будем, — твердо отозвалась Боярышникова, на секунду опуская взгляд, затем вновь решительно взглянув на него. — Антон, это не туристическая поездка.

— Хорошо, — развел он руками, тяжело вздыхая. — Давай поиграем пару дней в хороших людей и уедем. Слушай, я же в жизни не поверю, что тебе это… нравится. Понимаю: Милан, Париж и Лондон порой надоедают своим блеском, но в нищих можно поиграть дома. Сгонять на неделю в какой-нибудь Сыктывкар и оттянуться с пьющими местными в ближайшем баре.

Боярышникова тяжело вздохнула. Антон ничего не понимал. Даже поездку эту рассматривал по-прежнему, как какую-то игру. Ему претило местное население, раздражала убогость и серость, по его мнению, Более того, он считал, что и Милана с ним просто шутит. Впрочем, чему удивляться. Можно вытащить золотого мальчика из дворца, а вот королевские замашки из него вытрясти получится не сразу.

— Мы никуда не поедем, — решительно заявила она, глядя Татошке в глаза. — Мы приехали помогать, этим и займемся завтра с утра.

А затем Боярышникова развернулась и пошагала в сторону полноватой негритянки, которая беседовала с кем-то по видеозвонку, кивая ей в знак приветствия С минуту Канарейкин стоял, открывая и закрывая рот, после чего возмущенно цыкнул, повернувшись в ее сторону и крикнув:

— Да к черту! Хочешь заниматься этой ерундой — удачи. Я поеду в отель, буду жить там, а ты можешь дальше торчать в этой помойке!

Милана махнула ему рукой, отвечая:

— Ага, вперед. Твой отец уже должен был заблокировать твои счета, а свободные деньги теперь есть только у меня. Можешь начинать искать спонсоров, которые за тебя заплатят.

Не успел Антон возмутиться, как на смарт-часах пришло уведомление. Стоило только открыть всплывшее сообщение, мимо прошагал Радов, весело хохотнувший:

— Что Антонина Павловна, денежки на брендовые туфли кончились? Ничего, жизнь она такая. Сегодня ты король — завтра уборщица в «Пятерочке».

«Уважаемый Антон Павлович, ваши дебетовые и кредитовые счета были заблокированы. По вопросу разблокировки и другим вопросам, просьба обращаться в банк по номеру…»

— Какого ежа, папа?!

Справочная информация*:

Джулиус Ньерере — отец нации, который, как говорят, объединил враждующие племена в единую и мирную страну.