Рождество в Центральном парке

Нельзя сказать, что его не волновал скандал. Напротив, Дюк пришёл в бешенство из-за подозрений. Лгать, брать взятки и порочить репутацию семейной газеты непростительно. В общей сложности, он уволил девять сотрудников, в том числе главного редактора, мистера Пайка. Дюку нравился мистер Пайк, он работал в "Вестнике" ещё со времён правления его отца. Жаль наблюдать за уходом старика, но интересы газеты стояли на первом месте.

Интересы газеты всегда стояли на первом месте.

Хавермейеры впитывали этот постулат с молоком матери. И Дюк не был исключением. К двадцати восьми годам он досконально изучил издательское дело, что в результате привело к росту компании, которого не видывали ни его отец, ни дед. Благодаря Дюку, "Хавермейер Паблишинг" владела десятью газетами по всей стране... а вскоре приобретёт одиннадцатую.

А эти одиннадцать газет станут процветать только в том случае, если им будут верить. В противном случае грош цена этой макулатуре.

Мужчина стоит ровно столько, сколько стоит его слово.

Как же часто отец повторял эти слова? Сотни? Тысячи? Дюк собирался восстановить прежнюю репутацию любыми средствами.

Раздался стук, и на пороге появилась его секретарша с горящими от возбуждения глазами. Миссис Дженкинс всегда оставалась совершенно невозмутимой. Что же вызвало столь бурную реакцию?

– Сэр, здесь миссис Уокер. Сама миссис Уокер, – с придыханием объявила она, будто требовались какие-то пояснения.

Не требовались. Дюк ожидал встречи с миссис Уокер, одной из ярчайших звёзд компании... и ключевым элементом в его плане по восстановлению доверия к "Хавермейер Паблишинг".

– Пригласите её войти, пожалуйста.

– Слушаюсь, сэр. Постарайтесь улыбаться. Пусть она чувствует себя непринуждённо.

Он встал и одёрнул жилет. Хотя его раздражали чужие советы, Дюк счёл, что миссис Дженкинс права. Ему нужна помощь миссис Уокер, и запугивать её не стоит... разве что она ему откажет.

Нацепив на лицо неловкую улыбку, Дюк скрестил на груди руки и стал ждать. Ему действительно не терпелось встретиться с миссис Уокер. Она стала настоящей знаменитостью в Нью-Йорке, тем не менее, Пайк был единственным в "Хавермейер Паблишинг", кто контактировал с ней за время её сотрудничества с компанией. Дюк начал читать её колонку сразу же после её появления, сомневаясь в том, что "новости" такого рода нужны компании. Читателям всегда нравился серьёзный материал, а не чепуха.

Как же он ошибался. Миссис Уокер в мгновение ока завоевала успех. В первую же неделю письма, адресованные ей, заполнили комнату для корреспонденции "Хавермейер Паблишинг". И вскоре он понял почему. Она мастерски владела словом, умиротворяла читателей и никогда не обращалась к ним свысока. В колонке сочетались юмор, информативность и продуманность. Кроме того, миссис Уокер брала примеры из собственной жизни, оставляя читателей с ощущением того, что они лично знакомы с миссис Уокер, будто автор колонки – их близкий друг.

Дюк не был исключением. Каждую неделю он зачарованно читал её колонку, жадно проглатывая каждое слово. Дюк узнал, что она живёт в пригороде вместе с мистером Уокером, у пары нет детей. Миссис Уокер обожает заниматься выпечкой и садоводством, боится собак после одного случая в детстве, но вышивка даётся ей с трудом. А ещё она обладает остроумием и интеллектом, которые не свойственны большинству женщин.

И он рассчитывал, что её остроумие и интеллект помогут спасти "Хавермейер Паблишинг".

В кабинет вошла молодая девушка... Дюк посмотрел поверх её плеча, отыскивая взглядом миссис Уокер. Но никого больше не было, а секретарша прикрыла дверь.

Неужели это и есть миссис Уокер?

Его улыбка померкла. Женщина совсем не походила на умудрённую опытом почтенную даму, которую он ожидал увидеть. Она не отталкивала. Скорее, выглядела неожиданно. Миссис Уокер внимательно и беззастенчиво смотрела на него своими пронзительными голубыми глазами, которые вызывали в воображении образы лазурного океана и безоблачного неба. Многих женщин приводил в замешательство пристальный взгляд Дюка. Но миссис Уокер не отвела глаз и не стала хлопать ресницами. Это был вызов, который он сумел распознать, но не до конца понял. Она будто смотрела сквозь него.

Он боролся с желанием переступить с ноги на ногу. Чёрт, просто нелепо, что взгляд хрупкой женщины доставляет ему дискомфорт. Её голова едва доставала ему до плеча, а во внешности не было ничего примечательного. Светло-каштановые волосы уложены под обыкновенной дамской шляпкой, а скромную блузу дополняла неприглядная коричневая юбка. Единственным примечательным украшением служила камея у шеи.

– Вы очень молоды, – выпалил он и поморщился от собственной грубости.

Вместо того, чтобы оскорбиться, она выдержала его пристальный взгляд и склонила голову набок.

– И сколько же мне должно быть лет?

"Господи. Соберись".

Придя в себя, Дюк протянул руку для приветствия.

– Миссис Уокер, рад наконец с вами встретиться. Дюк Хавермейер. Прошу, садитесь.

Они пожали друг другу руки и присели в кресла у письменного стола. Миссис Уокер сложила руки на коленях.

– Вы хотели меня видеть?

– Да. Я не стану тратить ваше время на обмен любезностями, поэтому перейду сразу к делу. У меня к вам просьба. Безусловно, вы уже слышали о скандале вокруг "Вестника". – Она коротко кивнула, и он продолжил. – Обвинения, к сожалению, правдивы, и репутации газеты нанесён большой урон. Это привело к огромным проблемам.

– К каким именно?

Дюку импонировала её манера поведения. Холодная, сдержанная. Прямолинейная. Без увиливаний. Возможно, он слишком долго общался только с репортёрами, но предпочитал людей, которые переходят сразу к сути дела.

– Даже в хорошие дни совет директоров ведёт себя нервно и непредсказуемо. А после вчерашнего они развели настоящую панику. Утратили доверие к газете... а заодно и ко мне. Я должен его вернуть или последуют... неприятные последствия. И вот тут-то мне нужны вы.

– Я?

– Да, вы. Миссис Уокер – жемчужина короны "Хавермейер Паблишинг". Вы автор нашей самой популярной колонки, женщина, с которой каждый желает подружиться. Вы с одинаковым успехом раздаёте мудрые советы и готовите экстравагантные блюда.

Она подозрительно прищурила глаза, явно скептически относясь к лести. Конечно, он немного преувеличил, но не солгал. Широта её познаний впечатляла.

– И чем же это поможет расположить к вам совет директоров?

– Мне нужно, чтобы вы организовали для них рождественский званый ужин.

Она округлила глаза:

– Званый ужин? Для совета директоров?

– Понимаю, что до Рождества осталась всего неделя, но не сомневаюсь, что для женщины с таким опытом это не составит труда.

– Я не смогу. Времени осталось... всего ничего.

Дюк махнул рукой. Если кому-то это и под силу, то только миссис Уокер. Женщина слыла хранительницей домашнего очага.

– Глупости. Женщина, которая вырастила тропические растения и ананасы для новогоднего празднества? Женщина, которая может похвастаться самым организованным штатом прислуги в городе? Я не сомневаюсь в ваших способностях, мадам.

– Но это же ваш совет директоров, а не какая-то стайка светских дам, – возразила она.

– Ни о чём не волнуйтесь. В вашем распоряжении будет неограниченный бюджет, а правлению несомненно понравится всё, что вы приготовите. Они придут в восторг от одной лишь встречи с вами. Миссис Уокер – одна из самых таинственных личностей Нью-Йорка, а я предоставляю им возможность пообщаться с ней целый вечер. – Её явно не убедили его слова, поэтому он добавил: – Понимаю, что это навязывание, и вы чрезвычайно скрытны. Но мне придётся настоять. Во благо газеты.

Она потёрла глаза. Время шло, её грудь быстро поднималась и опускалась в тишине. Опытный переговорщик, Дюк знал, что нужно сохранять спокойствие и дать своей жертве подумать.

– А если я откажусь? – наконец спросила она.

Разумный вопрос, который он предвидел. Дюк склонил голову набок и жёстко проговорил:

– Уверен, вы читали контракт, миссис Уокер, но если всё-таки запамятовали, позвольте напомнить некоторые моменты, напечатанные мелким шрифтом. На самом деле колонка миссис Уокер вам не принадлежит. Она принадлежит нам. Если говорить более конкретно, мне. Таким образом, я могу нанять кого угодно отвечать на письма и вести колонку. И совсем необязательно это должны быть вы.

Она сглотнула.

– Званый ужин? На семь или восемь блюд?

– Скажем, шесть? Понимаю, что свалил на вас хлопоты без предупреждения. Так вот, приём пройдёт двадцать второго декабря, чтобы не отрывать директоров от празднования в семейном кругу.

– Осталось всего пять дней!

– Как уже сказал, я не сомневаюсь в ваших способностях.

– Я ценю вашу веру в меня, мистер Хавермейер, но это просто невозможно. Почему бы не нанять профессионального повара и не сказать, что я...

– Нет, – резко отрезал он. – Никаких хитростей. Всё должно быть честно. Составьте меню, проследите за приготовлением и отужинайте вместе с нами. И ваш персонал будет под рукой.

– Мой персонал?

– Ужин, разумеется, пройдёт в вашем доме, миссис Уокер. – Разве он не дал это понять? Планируя разговор, Дюк думал, что миссис Уокер будет более сговорчивой. Что здесь сложного для женщины, которая однажды принимала вице-короля Индии? – Совету директоров понравится заглянуть к вам домой на праздники. Это придаст вечеру душевности. Мистер Уокер, конечно, тоже может присоединиться.

Она побледнела, её рука метнулась вперед и вцепилась в подлокотник

– Безусловно.

Он собрался с духом и отбросил всякую вину за свою необычную просьбу и неудобства, которые ей причинил. Она – его служащий, а "Хавермейер Паблишинг" – главный приоритет.

И всё же, возможно, он был немного резок. Дюк прочистил горло.

– Я сочту это большим личным одолжением, а я не часто прошу о помощи.

– Я... – Она сделала глубокий вдох. – Тогда как я могу отказать?