Рождество в Центральном парке

Глава 2

– И ты на это согласилась?

Роуз обвела ботинком край чёрной напольной плитки. Вместе с другом Генри она сидела в кладовой большого дома семьи Лоу на Пятой Авеню, где вот уже восемь лет работала её мать. Генри занимал должность второго лакея и как раз убирал посуду для завтрака, пока Роуз посвящала его в суть просьбы Хавермейера. Дом был закрыт на праздники, а его владельцы находились на пути в Ньюпорт.

– Я же сказала, у меня не было выбора.

– Выбор есть всегда. Просто говоришь "нет".

– И теряю место миссис Уокер? Нет, я не могу. И ты знаешь почему. – Будучи лучшим другом Роуз, Генри был в курсе её планов на светлое будущее, вольготную жизнь для неё и её мамы.

Он оторвал взгляд от посуды и участливо посмотрел на Роуз.

– Да, знаю, но вряд ли бы ей понравилось, что ради этого ты врёшь и дурачишь людей.

Возможно, но Роуз не отступит. Им нужны деньги, которые она зарабатывает в "Вестнике".

– Всего один вечер. Что здесь может быть сложного?

Он фыркнул от смеха и начал загибать пальцы.

– Вот смотри. Тебе нужно найти повара, мужа, штат прислуги и полностью обставленный дом в пригороде, который никто не знает, чтобы ты могла выдать его за свой. – Покачав головой, он вернулся к уборке посуды. – Желаю удачи.

Лишь на год старше, Генри был её давним другом. В детстве их семьи жили по соседству в центральной части города. Роуз считала Генри братом, но мама питала надежды, что в будущем они поженятся. Искра между ними так и не проскочила, а Генри сделал предложение Бриджит, ещё одной горничной в доме семьи Лоу.

Мысли Роуз вернулись к Дюку Хавермейеру. Она затрепетала от одного лишь воспоминания о его внушительном телосложении и пытливых карих глазах. Боже, вблизи он выглядел даже лучше, чем издали, когда ей удалось несколько раз мельком увидеть его на улице, не говоря уж о том, что моложе. По всей видимости, ему не было и тридцати.

И он уволит её, если она не найдёт способ устроить званый ужин.

Роуз подавила панику и вернулась к насущным проблемам:

– Я подумывала о...

– Вот, чёрт!

Она проигнорировала его восклицание.

– Есть простое решение. Накануне со мной случится что-то ужасное, и я скажу Хавермейеру, что вынуждена отменить ужин.

Генри развернулся, выгнув тёмную бровь.

– Ты серьёзно? А если он попросту перенесёт ужин на другой день?

– Кому он будет нужен после Рождества?

– Впереди ещё Новый Год. Ты не сможешь вечно придумывать отговорки, Роуз.

Господи, а ведь Генри прав. Хавермейер вёл себя весьма решительно. Несомненно, он придумает другой способ загнать Роуз в угол. Но как, чёрт возьми, выполнить его просьбу.

– Ты должен помочь мне придумать как устроить ужин.

– Решительно нет. Ты должна рассказать ему правду и надеяться, что он не станет сильно злиться. Возможно, если ты посвятишь его в ситуацию...

– Слишком рискованно. Он сразу же меня уволит. – В конце концов, разве он не сказал, что колонку может писать кто угодно? Если она хочет продолжать играть роль миссис Уокер, придётся найти способ устроить ужин.

Генри сложил руки на груди и прислонился к столу. Плотно сжатые губы явно выражали неодобрение.

– Я же тебя предупреждал не увлекаться. Выдумав званые вечера с вельможами и европейскими аристократами, ты раздула легенду миссис Уокер до невероятных масштабов. То, что тебя до сих пор не разоблачили – просто чудо.

– Но ведь не разоблачили... и не разоблачат, если мы придумаем выход.

– Мы?

– Да, ты должен мне помочь. Просить о помощи маму я не могу. К кому ещё мне обратиться, кроме тебя? Ну, пожалуйста, Генри.

Он уставился на Роуз с непроницаемым лицом. Молчание затянулось. Она сцепила руки под подбородком и замерла.

Наконец, спустя чуть ли не вечность, Генри громко выдохнул.

– Твоя взяла, я помогу. Но позволь заметить, идея ужасная.

– Принято к сведенью, – быстро ответила она, подпрыгивая на носочках.

Генри закатил глаза к потолку.

– Итак, что первое по списку, миссис Уокер?

– Найти пустой никому неизвестный особняк.

Генри потёр подбородок.

– А что, если нам не нужен пустой особняк?

– Нужен. Нам необходимо место для проведения званого ужина.

Он отмахнулся от замечания.

– А что, если в доме миссис Уокер сейчас проводится капитальный ремонт, и вместо него ты воспользуешься этим домом?

– Не получится, Генри! – Она понизила голос, хотя вокруг никого не было. – Я не могу поступить так с твоими работодателями. Что, если вас с мамой уволят?

– Ты права. Слишком рискованно. Терять работу я не хочу. И ты же знаешь, как трепетно миссис Лоу относится к своим вещам. Она обо всём узнает, особенно если пойдут сплетни. Так почему бы не предложить Хавермейеру принять гостей у себя?

– Потому что он хочет, чтобы миссис Уокер пригласила на праздничный ужин в свой дом. Говорит, что это придаст вечеру душевности

– Значит его дом не подходит. На Семьдесят первой улице есть особняк с табличкой "Продаётся" в окне. Прямо у Центрального парка. Я прохожу мимо каждый вечер. Он меблирован и выставлен на продажу уже как шесть месяцев.

– Мы же не можем просто так воспользоваться пустым домом? Он же кому-то принадлежит.

– Не вижу, чтобы у тебя было много вариантов, – заметил Генри. – Нам нужен дом всего-то на несколько часов? Владельцы явно куда-то переехали. Если мы подкинем агенту по недвижимости несколько баксов, он может закрыть глаза на один вечер. Никто ничего не заметит.

Здесь как раз и пригодится щедрый бюджет Хавермейера. И всё же идея казалась сомнительной.

– А вдруг кто-то из совета директоров знаком с владельцем дома? Или с кем-то из соседей?

– Тогда ты скажешь, что купила дом совсем недавно, и будем надеяться, что правда никогда не вскроется. В самом деле, Роуз. Может, ты знаешь, где найти другой особняк, который можно снять на один вечер? У меня больше нет вариантов.

– Конечно, ты прав. Просто всё кажется таким...

– Неправильным? – Генри посмотрел на неё свысока, выражая неодобрение. Это его манера была очень хорошо знакома Роуз.

– Я хотела сказать "рискованно". Ложь всегда порождает другую ложь.

– Есть верный способ всё прекратить. Расскажи Хавермейеру правду.

– Ты же знаешь, что я не могу. Он уволит меня, учитывая события, которые сейчас происходят в газете.

– Тогда я разузнаю подробности про пустующий дом?

Роуз вздохнула. Разве у неё есть выбор?

– Да, но я пойду с тобой. Как думаешь, мы сможем убедить кого-то из местной прислуги нам помочь? Лакей с горничной нам очень пригодятся. Я оплачу их услуги... вернее, Хавермейер оплатит. Он выделяет мне приличную сумму на организацию ужина.

Генри протянул руку, чтобы поставить хрустальный бокал для воды на верхнюю полку.

– Они оценят жест, хотя, вероятно, в оплате нет необходимости. Большинство слуг и так готовы броситься ради тебя под трамвай.

Роуз была постоянным гостем в доме Лоу. Её мать много лет работала горничной, а когда колени дали о себе знать, перевелась на кухню, поэтому слуги держали Роуз за свою и радовались за неё от всей души, когда она получила место в "Вестнике". Они великодушно предложили отвечать на вопросы для её колонки советов, не выдав личности миссис Уокер. За это она их всех обожала.

– Мы решили всё, кроме готовки, – заметил Генри. – Попроси миссис Райли помочь. Её дочь на сносях, но она может выделить тебе время. Тогда лакеям останется только подать блюда.

– Есть ещё кое-что. – Сделав глубокий вдох, Роуз подалась вперёд. – Осталась одна крохотная, малюсенькая деталь.

Потянувшись за вилкой, Генри замер.

– Нет, нет и нет. Кто угодно, только не я.

– Генри, ну пожалуйста. Кто, если не ты?

Он обернулся с диким взглядом.

– А как на счёт того парня Элмера, с которым ты ходила на каток в прошлом месяце?

– Ты имеешь ввиду молодого человека, который сдаёт в аренду коньки у пруда? Не смеши меня. Вариантов больше нет. – Она сложила руки в мольбе. – Пожалуйста, Генри. Умоляю.

– Я... не могу. Я всё испорчу, Роуз. Я ничего не знаю о светском обществе и манерах. Я худший кандидат на роль мистера Уокера.

– Погоди. Ты прекрасно разбираешься в столовых приборах и правилах поведения за столом, ты наблюдаешь за высшим обществом каждый вечер. Тебе всего-то и нужно выпить портвейн после ужина в мужской компании... Что может пойти не так?

Он ткнул большим пальцем в сторону окон.

– А Берт? По-моему, неплохой кандидат.

– Генри, он же конюх и от него воняет. Нет, это определённо должен быть ты. Кроме того, мы с тобой старые друзья. Нам не составит труда сыграть роль давних супругов. Или ты переживаешь, что Бриджит будет против...

– Бриджит – наименьшая из проблем. Я слишком плохо притворяюсь. Ты же знаешь. У меня никогда не выходило врать, даже по мелочам... и вряд ли эта ложь – мелочь, Роуз.

– Хавермейер не узнает. Никто не узнает, кроме пары слуг, которых мы попросим помочь. Ты же сам сказал: всего на несколько часов. Генри. Прошу.

Он провёл по лицу рукой.

– Я знаю, что пожалею.

Роуз очень надеялась, что никто из них не пожалеет. Всё должно пройти без сучка и задоринки, или её работа в "Вестнике" и мечты о журналистике пойдут прахом.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – Она наклонилась и поцеловала Генри в щёку. – Ты лучший в мире, Генри.

Он тепло улыбнулся.

– Расскажешь маме?

– Господи, конечно, нет. Мы должны взять со всех обещание держать рот на замке, по крайней мере, пока всё не закончится. Я бы не хотела её тревожить.

– Не говоря уже о том, что она бы не позволила тебе провернуть такую авантюру.

И то правда. Мама до сих пор не понимала, почему Роуз пишет под псевдонимом миссис Уокер, а не от своего имени. Но Роуз уже годами управляла семейным бюджетом, и у неё не хватало духу рассказать маме о тяжести их положения. Им обеим необходимо сохранить свои рабочие места.

– Я предпочитаю подождать и рассказать ей, когда всё закончится.

– Наверное, это отличная идея.

– Видишь, я же говорила, что будет легко.

Он поморщился и снова принялся натирать посуду.

– Рози, я знаю тебя почти всю твою жизнь. Ты упёртая и чересчур любопытная. С тобой ничего не бывает легко. ***

Через три дня, когда лёгкий снежок запорошил улицы города, карета Дюка остановилась возле дома миссис Уокер. Оказывается, она жила в скромном коттедже на Семьдесят пятой улице с видом на Центральный Парк. Скромном, но гостеприимном. На крыльце стояло крошечное вечнозелёное деревце в большом горшке, а железные перила были увиты гирляндами из вечнозелёных растений. В окне сияла красочная рождественская ель. Очень празднично. Эта женщина в самом деле продумала абсолютно всё.

Он был прав, возложив на неё приём гостей. Его дом и близко не выглядел таким гостеприимным. Дюк годами не украшал его на Рождество. В этом не было смысла. Ель и остролист недолговечны, всего каких-то пару недель, и они отправятся на помойку. Только печатные слова, задокументированные для будущих поколений, оставались незыблемыми. Остальное – пустая трата времени.

К тому же, у Дюка не было семьи. Жены. Даже дальнего кузена или двоюродной бабушки, которых можно пригласить на праздники. Отец обрубил все родственные связи, главным образом опасаясь, что родственники могут претендовать на наследство после его смерти. И так никого не осталось. Один лишь Дюк.