Сдавайся, крошка!

Глава 4

Гордей

Давненько мне такие не попадались! Крепкий орешек, чтоб ее! Хотя, чего врать — мне такие вообще ни разу не попадались. С виду — тихоня тихоней, скромница, стеснительная девочка и какая-то, как мне кажется, слишком уж замкнутая. Себе на уме.

Я бы даже назвал ее серой мышью, если бы не одно «но». Даже два. Хотя, может, и больше, я пока до конца не разобрался.

Полина умеет показывать зубки, и это чертовски заводит. Вроде и не ожидаешь от нее даже писка, а она тебе в ответ:

«Да пошел ты!»

До сих пор помню ее горящие глаза. Прямо как сейчас, когда бросает мне очередной вызов:

— Самовлюбленный павлин!

— Сдавайся, крошка! — я улыбаюсь, так как сопротивление девчонки заводит похлеще любого адреналина. — Все равно ведь не сможешь вынести мою физиономию месяц!

— Думаешь? — язвит в ответ, до конца не понимая, что тем самым сильнее распаляет во мне азарт и предвкушение нашего совместного времяпровождения.

Хочет увидеть мою рожу двадцать четыре часа в сутки? Ну что ж, я, как истинный джентльмен, не могу отказать девушке в ее просьбе. Кстати, это даже забавно будет — как долго продержится моя ненаглядная выскочка!

— Еще никто не выдержал, — ухмыляюсь Полине в ответ, не отводя взгляда.

А вот и второе «но», которое не позволяет мне назвать эту крошку серой мышью. Как-то не подходит ей это банальное прозвище.

Полина… красивая. Я бы даже сказал — идеальная! Просто конфетка, а не девочка. Я могу ее ненавидеть, злиться и раздражаться, но перед собой всегда стараюсь быть честным. Я же не слепой, в конце то концов. И не каменный.

А больше всего бесит то, что и ее молчание, и ее строптивость внезапная (особенно она!) заводят так, что хочется волком выть.

— Ты слишком высокого о себе мнения, Гордей, — выдает Полина после небольшой молчаливой паузы в сопровождении прожигающих взглядов.

Ее-то глаза пылают ненавистью ко мне (и почему я не удивлен?), а вот мои…

В общем, раздеваю девчонку по полной программе одним только взглядом, наблюдая, как она мило и наивно краснеет. Что, моя хорошая, никто до этого так откровенно на тебя не пялился? Не привыкла?

Значит, привыкай.

Это только начало…

— Есть такое, — киваю в подтверждение своих слов, наглым образом переводя взгляд на грудь девушки. — Это плохо? — снова мои глаза смотрят на малышку в упор, а вот ее в ответ как-то резко потухают.

Ну же, крошка, где твоя недавняя уверенность? Неужели передумала мне очередной вызов бросать?

— Я не люблю таких надменных типов, как ты! — выдает довольно резко, вызывая у меня очередную улыбку.

Ну и, конечно же, оценивающий взгляд. И я даже не стесняюсь рассматривать девушку с головы до ног и обратно. Слишком откровенно. И совсем не стесняясь.

— Да я как бы тоже от тебя не в восторге, — подыгрываю, так как ничего другого мне в данной ситуации и не остается. — Соглашайся на мое предложение, — намеренно делаю паузу, глядя Полине в глаза. — Второй раз я не предлагаю.

— Второго раза и не будет! — снова довольно резко выпаливает мне прямо в лицо, а после немного отстраняется. — Слушай, а давай я тебе сделаю предложение?

Интересно, даже слишком! Неожиданно, а так же любопытно. Я же говорил, что до серой мыши ей далеко. Надо же, и краснота прошла, а глазища как снова запылали. Того и гляди, одним взглядом меня сожжет.

И ведь не оступится!

— Руки и сердца? — я снова веселюсь, на что получаю довольно грозное в ответ:

— Идиот!

— Послушай, моя хорошая, — я делаю шаг вперед, а девушка отступает назад. — Давай я тебе дам один совет, — еще один мой шаг к Полине, и снова ее отступление. — Так и быть, согласен на «павлина». Но на этом, — двигаюсь, как айсберг, а девчонка все так же пятится, — заканчивай с оскорблениями.

— Могу еще «придурком» назвать, — провоцирует малышка, хоть и зря играет с огнем. — Хотя «идиот» мне нравится больше.

Шаг, второй, третий…

— То есть можно вести себя по-идиотски? — приподнимаю одну бровь, на что Полина усмехается.

— Как будто ты себя умеешь вести иначе.

Ну что ж, моя хорошая, сама напросилась.

Потом не обижайся!

На сегодня с эмоциями достаточно, но завтра ты пожалеешь, что не приняла мое предложение.

Кстати, она так и не сказала, что готова предложить мне… Полина

Всю ночь я ворочаюсь с бока на бок — такое чувство, что утро никогда не настанет. Глаза просто не закрываются, а слух напряжен до предела. Вот уверена на сто процентов, что этот павлин отчебучит какую-нибудь глупость.

И обязательно ночью.

— Да пошел ты, — ворчу себе под нос и переворачиваюсь на живот.

Хватит думать о нем. Он не стоит ни моих нервов, ни, тем более, моих переживаний. Слишком много чести для такого идиота, как Гордей Стальной. Надо же, фамилия-то какая! И такому придурку досталась. Дед-то у нас был о-го-го мужик! Вот, кто действительно Стальной!

А этот…

— М-мм, — стону и утыкаюсь лицом в подушку, так как становится тошно от своих же мыслей. Черт бы его побрал, этого Гордея!

Никак из головы не выходит!

Хотя, кого я обманываю? Не такой уж он и идиот, как я его назвала. Просто вывел меня из себя — ляпнула первую же попавшуюся глупость, которая в голову пришла. На самом деле он…

Я всегда с открытым ртом слушала рассказы деда о том, какой у него золотой внук. Хороший парень, спортсмен, красавец!

В последнем убедилась лично — тогда, десять лет назад, я смотрела на него… с восторгом.

Вот только он не оценил.

— Слушай, выскочка! — Гордей прижал меня к дому, пока никто не видел нас. — Что, позарились на наследство деда?

— Ты о чем? — я округлила глаза, так как с трудом понимала, в какую сторону клонит сейчас парень.

— Если вы с твоей бабкой обычные охотницы за деньгами, то советую вам свалить отсюда, — парень сделал паузу, не отводя взгляда. — И желательно побыстрее…

Я так и осталась для него просто «выскочкой» — Гордей по-другому никогда меня не называл. И сегодняшнее «Полина» даже лишило меня на какое-то время дара речи. Странно, что парень вообще запомнил, как меня зовут.

А я…

Каюсь, так как всегда привыкла быть честной с собой. А смысл врать? Да, я тайком от бабули с дедом покупала спортивные журналы и по ночам рассматривала физиономию молодого чемпиона, который из года в год покорял мир.

Они до сих пор хранятся у меня в тайнике.

Странички, вырванные из журналов.

С изображением улыбающегося Гордея!

— Подъем! — слышу громкое над ухом и даже вскакиваю, правда, спросонья с трудом понимаю, что происходит. — Хватит дрыхнуть, у нас дела, — скалится Гордей, стоя возле моей кровати.

Руки в боки, шорты, обтягивающая натренированное тело белая футболка… Боже, какие мысли мне в голову лезут! Наверное, я еще сплю — даже не заметила, как за своими воспоминаниями вырубилась.

И вот теперь громкий подъем!

Ему что, заняться больше нечем?

— Никуда я с тобой не поеду, — снова пристраиваю голову на подушку, но парень игнорирует мои слова.

— Куда ты денешься! — ехидно улыбается и резко срывает с меня одеяло.

— Ой! — я и хочу спрятаться от его взгляда, только вот куда?

— Обалдеть! — Гордей нагло, не стесняясь меня ни капельки, рассматривает мое тело с ног до головы.

Короткие шортики, такая же короткая маечка, ну и… отсутствие нижнего белья.

А взгляд парня останавливается аккурат на моей груди. Боюсь даже представить, что он там увидел.

— Третий? — Гордей приподнимает одну бровь, а я в ответ на его ехидство закипаю.

— Десятый, — язвлю в ответ и слезаю с кровати. Правда, с другого края, подальше от парня.

— Ножки тоже ничего! — смеется этот паршивец, но я прохожу мимо, лишь бросаю косой взгляд.

— Смотри, слюной не захлебнись, — направляюсь в ванную, слыша в спину сначала свист, а после очередное ехидное замечание:

— А девочка-то у нас по утрам разговорчивая! Может, спинку потереть?

Хлопаю громко дверью, а после прижимаюсь спиной к этой самой двери.

Ну, вот и началось — он же честно предупреждал, что я пожалею. Даже предложение щедрое сделал, вроде как осчастливил меня. Только почему-то противно на душе. Как будто купить меня хочет.

Дело ведь не в наследстве — я бы отдала Гордею все. До копеечки. На жизнь мне хватает, правда, парень еще об этом даже не догадывается. Инфаркт павлина хватит, когда правда вся всплывет наружу.

Ой, что будет! Аж страшно становится. Придется с правдой повременить, иначе…

— Ай! — тру ушибленный лоб, когда выхожу из ванной и натыкаюсь на парня. — Что?! — приподнимаю одну бровь, так как взгляд Гордея мне не нравится.

От слова совсем.

Да и чего он прилип-то к полу, спрашивается. Неужели больше заняться нечем?

— Откуда ты такая только взялась, — фыркает в ответ парень, а кривая улыбка явно демонстрирует, как же он все-таки взбешен.

Едва сдерживается, чтобы меня на части не разорвать. И ведь разорвет.

Стоит лишь дать слабину.

— Оттуда же, откуда и ты, — язвлю в ответ, наглым образом толкаю своего нынешнего сожителя в бок и прохожу в комнату.

Точно не ожидал от меня столь резких движений, но я уже устала быть тихоней. Ведь именно такого он обо мне мнения? А ведь даже не знает меня по-настоящему.

— Адвокат звонил, — слышу у себя за спиной, когда открываю дверь шкафа. — Мы вчера так быстро испарились, а надо подписать кое-какие бумаги.

— Я позже к нему заеду, — достаю с полки джинсовые шорты и футболку. — У меня дела.

— Интересно, какие? — продолжает Гордей, а я так и стою к нему спиной.

Достаю нижнее белье из шкафа, слышу за спиной шаги и сглатываю невидимый комок в горле.

— Не твое дело, — голос, зараза такая, не слушается, но я все равно не поворачиваюсь лицом к парню.

Хоть и чувствую его дыхание у себя на затылке.

— Мне нравится красное, — шепчет Гордей мне на ушко, а я буквально каменею.

Двинуться с места не могу, лишь негромко интересуюсь:

— Что?

— Нижнее белье, — усмехается этот негодяй, спуская меня с небес на землю.

Смеешься, значит? Ладно, пока твоя взяла.

Надо срочно избавиться от Гордея — еще один день рядом с ним моя нервная система не выдержит. Нужен перерыв в наших непростых отношениях. А как известно, трудотерапия — самое лучшее лекарство от любых ненужных мыслей и нервозности.

— Я рада за тебя, — наконец-то поворачиваюсь к парню лицом и расплываюсь в победоносной улыбке. — А мне нравятся двухметровые баскетболисты.

— Есть кто на примете? — этот негодяй приподнимает одну бровь вверх, а я продолжаю скалиться, хотя очень хочу его треснуть чем-нибудь тяжелым по голове.

— Хочешь с ним познакомиться?

— Хочу, чтобы ты свалила!

Ну, вот и вся его сущность — сначала доводит до белого каления, а после хамит. В этом весь Гордей.

Я ж не ожидала, что он в одночасье станет пай-мальчиком.

— А я хочу, чтобы ты заткнулся, — продолжаю улыбаться, хотя противно-то как на душе. — И свалил из моей комнаты.

— С тобой весело, — дотрагивается пальцем до кончика моего носа и… разворачивается на сто восемьдесят градусов. — К адвокату заехать не забудь, — делает мне ручкой, направляясь к выходу. — Меня до вечера не будет.